Мордовские мифы и легенды. Мордовская владычица вод - ведява Рассказ о богине мордвы баня вы

III. Мордовские божества

Совершенно несправедливо некрещеную Мордву называют идолопоклонниками. Никогда не имела она ни идолов ни каких других изображений божества. Правда, она почитала священные деревья, под которыми приносила жертвы, но никогда не признавала их божествами. Правда, она обращалась иногда с моленьями к солнцу и луне, но всегда считала их созданиями Божьими.

Они веровали в единого верховного бога, от которого зависит весь видимый и невидимый мир. Эрдзяды, терюханы и каратаи называют его Пас , или Чам-Пас (верховный бог), мокшане - Шкай .

Вот какие понятия имела Мордва об этом высшем существе: он не имеет ни начала, не будет иметь и конца; видеть его нельзя не только людям, но и богам, подчиненным ему; он живет на небе, а как он живет, того никто знать не может; он господствует и на земле; и земля, и небо, и светила небесные, и боги (бесплотные добрые духи), и люди, и животные, и самые злые духи, все от него имеют свое начало; он творец всего видимого и невидимого мира, промыслитель, управляющий всем посредством подчиненных богов и богинь. Чам-Пас любит свои создания, и от него происходит одно только добро, но, чтобы люди не забывались, он попустил Шайтану сотворить злых духов и посадил их в болотах и омутах. Если человек сделает что-нибудь противное Чам-Пасу, он дозволяет злому духу сделать вред тому человеку, но когда человек обратится к нему с мольбой избавить его от зла, он запрещает злому духу и велит ему сидеть в воде. Но одной частной молитвы недостаточно для умилостивления разгневанного верховного бога: необходимы общественные и домашние моления подчиненным ему божествам, а еще необходимее добрая жизнь.

Обыкновенная молитва к верховному богу у мокшан коротка: „Шкай! оцю Шкай, верду Шкай, ванымыст! Боже, верховный боже, начальный боже, помилуй нас!" Эрдзяды и терюханы обращаются к нему с молитвой: „Чам-пас, вель Пас, помилуй нас! ", то есть: „верховный боже, боже мира (в смысле общества), помилуй нас!" К этому верховному богу Мордва обращалась в начале каждой молитвы, к какому бы божеству она ни относилась. Но самому Чам-Пасу ни особых праздников ни особых жертвоприношений не отправлялось.

Кроме единого вечного бога, Мордва признаёт созданных им добрых и злых духов. По их понятиям, эти духи, как и люди, плодятся, и их в мире множество. Везде, на всяком месте, невидимо присутствует какое-нибудь божество, исполняющее повеление верховного бога или назначенное им для управления какой-либо части вселенной. Этому одинаково веровали все племена мордовские, но верования эрдзяд и мокшан, относившиеся до богов второстепенных и до участия каждого из них в управлении миром, различны.

По понятиям эрдзядов и терюхан (о богах племени Каратаи, к сожалению, мы не имеем сведений), Чам-Пас, приняв намерение сотворить мир, прежде всего создал во всем почти подобного себе духа, с тем, чтобы он помогал ему в сотворении и в управлении миром. Этот дух был Шайтан . Вот рассказ о сотворении шайтана, записанный в 1853 году священником Федором Шаверским в селе Вечкамове (Бугурусланского уезда, Самарской губернии):

„Однажды, когда ничего еще не было на свете, кроме одной воды, плыл Чам-Пас на камне по морю-океану и размышлял сам с собою, как сотворить видимый мир и как управлять им. Тут он сказал: „Нет у меня ни брата ни товарища, с кем бы мог я посоветоваться об этом деле", и при этих словах плюнул с досады в море и поплыл далее. Отплыв некоторое расстояние, Чам-Пас оглянулся и увидел, что слюна его обратилась в огромный бугор и плывет за ним следом. Чтоб уничтожить бугор, Чам-Пас ударил по нем жезлом; тотчас из него выскочил Шайтан и сказал: „Ты жалеешь, господи, что у тебя нет ни брата ни товарища, с кем бы тебе подумать да посоветоваться о сотворении мира; я, пожалуй, рад быть твоим братом". Чам-Пас обрадовался и сказал: „Ну, хорошо, будь мне хоть не братом, а товарищем. Давай творить землю. Из чего же мы ее сделаем? Ведь кроме воды нет ничего". Шайтан молчит, не знает, из чего землю сделать. „Нырни, товарищ, в море-океан, - сказал ему Чам-Пас: - на дне есть песок, принеси его немного, из него и сделаем землю". - „А я только что хотел это самое сказать, братец", - перебил Шайтан, потому что не хотел показать Чам-Пасу, что тот выше его и знает больше, и все называл его братом, хотя Чам-Пас взял его только в товарищи. „Так ступай же на дно, принеси песку, - сказал Чам-Пас: - да смотри же, товарищ, как станешь брать песок, помяни имя мое". Шайтан погрузился на дно. Там, по гордости своей, не захотел он помянуть имя Чам-Паса, а помянул свое. Оттого и не мог взять ни единой песчинки: из-под дна морского вышло пламя и обожгло Шайтана. Обожженный вынырнул он на поверхность моря. „Не могу, братец, - говорит Чам-Пасу: - ни единой песчинки взять, потому что там пламя изо дна морского выходит, оно меня совсем было спалило". - „Ступай, товарищ, опять на дно морское, - сказал ему Чам-Пас: - пламя тебя не тронет, только помяни имя мое". Шайтан во второй раз опустился на дно морское, но гордость опять не допустила его помянуть имя Чам-Паса, опять помянул он свое, и пламя опять опалило его. Выплыл он на поверхность моря и вдругорядь явился к Чам-Пасу без песку. „Что же, товарищ, принес ли песку?" - спросил его Чам-Пас. - „Не принес, братец, пламя опять опалило меня пуще прежнего". - „Да помянул ли ты, товарищ, имя мое?" - спросил Чам-Пас. Шайтан, делать нечего, сознался, что не поминал имени Чам-Паса. „Чье же ты имя помянул, товарищ?" - „Свое, братец", - отвечал Шайтан. - „Слушай же, товарищ, - сказал тогда Чам-Пас: - ступай ты в третий раз на дно моря-океана и возьми там песку, помянув имя мое. Только помни, товарищ, что, если ты не помянешь моего имени, огонь тебя совсем попалит, и не останется от тебя ничего". Шайтан в третий раз опустился на дно и, боясь, чтобы пламя совсем его не спалило, помянул имя Чам-Паса и без всякой помехи набрал полон рот песку. Вынырнув на поверхность моря, он отдал песок Чам-Пасу, но не весь, часть его утаил у себя за щекой. Думает он себе: „Пусть его брат мой творит свою землю, а я сотворю свою". Чам-Пас стал разбрасывать по морю песок, и он, увеличиваясь, делался землей. Но по мере того, как песчинки на море вырастали, вырастали и те, что остались за, щекой у Шайтана; оттого голова у него разрослась в огромную гору. Почувствовав от того нестерпимую боль, Шайтан заревел страшным голосом. „Что кричишь, товарищ?" - спросил его Чам-Пас Шайтану делать нечего, покаялся. „Не всю, братец, говорит, землю я выплюнул, и она растет у меня в голове, и мне от того нестерпимое мученье". Чам-Пас ударил Шайтана жезлом по голове и сказал: „Выплюнь песок, товарищ, и исцелей от болезни". Шайтан стал выплевывать песок изо рта, но так сильно, что жидкая, еще не окрепшая земля от того поколебалась, отчего произошли ямы, овраги и долины, а из того песку, который он выплюнул, образовались бугры, холмы и горы. Когда Шайтан освободился от болезни, Чам-Пас сказал ему: „Нет, не можешь ты быть мне товарищем, ты зол, а я добр; будь же ты проклят и ступай под дно морское, в преисподнюю, в тот самый огонь, что палил тебя за то, что, по гордости, не хотел ты помянуть имени творца своего. Сиди там и мучься на веки веков".

В Симбирской и Пензенской губерниях Мордва к этому сказанию о Шайтане прибавляет еще следующее: Шайтан возгордился перед творцом своим и сказал ему: „Чам-Пас! Ты уже стар, тебе пора на покой, а я молод; так сиди ты на своем месте и спи, а я один буду управлять миром, который мы сотворим". Чам-Пас проклял за то Шайтана, а этот так озлобился на него, что навеки остался самым злым существом и ненавистником всякого добра. За то Чам-Пас и прогнал его в темную пропасть. Есть и другие варианты о противлении Шайтана Чам-Пасу при сотворении мира. Один из них, записанный в селе Сырежеве, Алатырскаго уезда, Симбирской губернии, приводится ниже.

После того Чам-Пас сотворил богиню Анге-Патяй (слово в слово: мать-богиня). Она источник жизни, чадородия и плодородия земли. Таким образом непосредственно от верховного Чам-Паса произошли только два божества: доброе - Анге-Патяй и злое - Шайтан. Эти два божества равносильны. Если Шайтан не может равняться могуществом с сотворившим его Чам-Пасом и потому не ведет с ним прямой борьбы, то он вечно противодействует доброй Анге-Патяй, которая сама, и чрез произведенных ею богов и богинь, ведет постоянную борьбу с злым началом, охраняя жизнь и благоденствие всякого создания.

Анге-Патяй родила четырех богов и четырех богинь.

Старший сын ее, Нишки-Пас , бог неба, солнца, огня и света. Он же главный покровитель пчел. У него в небе есть множество домов, в которых живут души добрых людей. Как пчелы вьются вокруг матки, так души добрых людей вьются вокруг Нишки-Паса. Поэтому он и называется Нишки-Пас (нишки или нишке по-мордовски значит пчельник). Он еще называется Шиза-Пас , или Ши-Пас , то есть солнце-бог. Ему, как первенцу богини Анге-Патяй, присваивается именование сына божья, Иниче-Пас .

Второй сын матери богов Анге-Патяй был Свет-Верешки-Велен-Пас , обладатель земли и устроитель человеческих обществ (велен , сокращенно вел - мир, в смысле общества), которые устроены по подобию небесного пчельника его брата Нишки-Паса. Отсюда и название его Верешки (вер-нишки земной, - собственно лесной, пчельник).

Третий сын верховной богини - Назаром-Пас , бог зимы, ночи, луны. Он принимает в свое царство (назаром-нишки - темный пчельник) души всех умирающих: хороших, добрых отсылает к старшему своему брату Нишки-Пасу, а дурных, злых прогоняет в области Шайтана.

Четвертый сын матери богов Волцы-Пас - есть высший бог всего живого, кроме человека. Он покровительствует людям при звериной охоте, при стрелянии птиц, при рыболовстве.

Из рожденных матерью богов богинь (Патяй) старшая называлась Нишкинде-Тевтярь (сестра Нишки-Паса, слово в слово: „девка Нишки"). Она также имеет свой пчельник (нишке) на земле, это пчельник настоящих пчел; она покровительница пчеловодства, которое исстари составляло любимое занятие Мордвы. Нишкинде-Тевтярь вместе с тем и богиня судьбы. Когда родится человек, ее мать Анге-Патяй приказывает ей составить судьбу новорожденного. Эта богиня родила сына Пургине-Паса , который также называется Мельказо (Верги-Мучки-Мельказо, то есть на землю сходящий дух сына громова). Этому Мельказо, как скажем впоследствии, особенно веровал последний мордовский пророк, будто бы принимавший его внушения, Кузька-бог, явившийся между терюханами в 1808 году.

Вторая дочь матери богов - Норрова-Апаручи , богиня земледелия, родила Мастыр-Паса (земля-бог), сидящего внутри земли и дающего ей силу произращать все растения, особенно же хлеб и огородные овощи.

Третья дочь верховной богини - Пакся-Патяй , покровительница полей, лугов и огородов, родила бога Вед-Паса (вода-бог) или Вед-Мастыр-Паса (воды на земле текущей бог), управляющего морями, реками, озерами, родниками и колодцами.

Четвертая дочь матери богов - Верья-Патяй , богиня лесов, рощ и деревьев. Ее сын Варма-Пас , бог ветра и воздуха.

Народив этих детей, Анге-Патяй пожелала как можно скорее наполнить весь мир добрыми божествами, чтобы, не говоря уже о людях, при каждом деревце, при каждой травке, при каждой былинке присутствовал добрый дух, который бы охранял создания Чам-Паса от козней Шайтана. Она обратилась с просьбой об этом к отцу своему и верховному миродержателю. Чам-Пас дал ей огниво, а сын ее, Нишки-Пас, принес ей кремней. Анге-Патяй стала ударять огниво о кремень, и сколько при этом вышло искр, столько явилось добрых духов озаисов. Шайтан увидал, что делает Анге-Патяй, взял из земли два кремня (огнива ему негде было взять, ибо оно матерью богов было получено с неба от самого Чам-Паса) и также стал высекать из них огонь. Сколько вылетело искр, столько произошло и злых духов. И до сих пор Анге-Патяй и Шайтан высекают огонь, и оттого с каждым днем умножаются как добрые, так и злые духи, сообразно тому, как размножаются люди, животные и растения.

Таким образом главные божества мордовские были следующие:

1) Чам-Пас, 2) Анге-Патяй, дочь его, мать богов; 3) Нишки-Пас, 4) Свет-Верешки-Велен-Пас, 5) Волцы-Пас, 6) Назаром-Пас, 7) Нишкинде-Тевтярь, 8) Наррова-Анаручи, 9) Пакся-Патяй, 10) Верья-Патяй, 11) Пургине-Пас, 12) Мастыр-Пас, 13) Вед-Мастыр-Пас и 14) Варма-Пас.

Кроме этих божеств, от высекания богиней Анге-Патяй огня из кремней, посредством небесного огнива, произошло неисчислимое множество добрых духов, которые вообще назывались у эрдзядов и терюхан озаис, у мокшан озкс. Этими же словами означали и праздники, отправляемые в честь того или другого божества.

Прежде всего Анге-Патяй высекла искры, произведшие охранительниц детей, богинь Анге-озаис , помогающих женщинам при родах и охраняющих малолетних детей от болезней и всяких несчастий. При каждом ребенке находится такая охранительница, наблюдающая за его здоровьем. В каждом доме из искр, высеченных богиней Анге-Патяй, явился свой „Кардас-Сярко-озаис", оберегатель от всякого зла живущих в доме людей и животных, сохраняющий в семействах мир, тишину, согласие и заботящийся об изобилии в охраняемом им доме. Он имеет пребывание среди двора, в яме, под камнем, который по имени его называется „кардо-сярко". Этому божеству помогают: Юрта-озаис , добрый дух, охраняющий всю усадьбу домохозяина: Кёляда-озаис (собственно значит березовый бог), охраняющий домашний скот, в особенности же животных, любимых богиней Анге-Патяй: овец, свиней, кур. От кёлядов-озаисов зависели боги, происшедшие также от искр, высеченных матерью богов: Ангар-озаис - бог жеребцов, Лишман-озаис - богиня кобыл и жеребят, Тауньсяй или Таунь-озаис - бог свиней и Рев-озаис - богиня овец. Последние два божества были в особенности любимы богиней Анге-Патяй, так как свиньи и овцы были любимейшими ее животными.

Из искр, высеченных верховною богиней, вышли для каждого хозяйства людей: непосредственно подчиненные богине Нишкинде-Тевтярь, покровительнице пчельников и бортей, Нишки-озаисы - охраняющие пчельники, пасеки и борти, а также подчиненные богине Наррове-Апаручи добрые духи: Суавтума-озаис - покровитель пашен, Паст-озаис - охраняющий посевы от червей, кобылки, саранчи и других вредных насекомых, Керет-озаис - бог земледельческих орудий. Из тех же искр, высеченных богиней Анге-Патяй, произошли: подчиненные Вед-Пасу или водяному богу Ак-Шакал-озаис (белая рыба - дух, покровительствующий рыболовству) и подчиненный Верья-Патяй, покровительнице лесов, Кёлу-озаис , дух, покровительствующий березе (полное имя его Вечки-Кёз-Кёльдиго ), Тумо-озаис - покровитель дуба, Пекше-озаис - липы, Пиче-озаис - сосны, Шоть-рань-озаис - божество бревен, Керень-озаис - божество лубьев, и т. д. Словом, по понятиям эрдзядов и терюхан, божества находятся повсюду. Каждое из них охраняет вверенное попечению его создание верховного бога, Чам-Паса. Поддерживая в нем жизнь, производя за него постоянную борьбу с злыми духами, творениями Шайтана, добрые озаисы исполняют веления матери богов и всего доброго в сем мире Анге-Патяй, а ей повелевает сам Чам-Пас.

Сверх того Мордва поклонялась предкам - атят . Умершие люди, поселившиеся в „небесном пчельнике" Нишки-Паса, заботясь каждый о своем роде и помогая своим потомкам во всех нуждах и в хороших делах, воздерживают их от дурных и предостерегают, в случае надобности, то сонными видениями, то иными предвещаниями. Отсюда произошли разные приметы, которых у Мордвы едва ли не больше, чем у русских. Предкам молились и приносили жертвы как в домах, так и на кладбищах.

Созданные Шайтаном злые духи наносят болезни на людей и скот, насылают на поля червь, саранчу, убивают пчел, обратясь в медведя, истребляют ульи, наносят зловредные ветры, вредящие посевам, научают людей злым делам и пр. Но добрые божества с ними борются, и эта борьба вечна.

По понятиям мокшан, верховный, безначальный творец мира Шкай также прежде всего создал Шайтана себе в помощники, но Шайтан вооружился против своего создателя и за то был свергнут им из верховного жилища, находящегося над небесами. Тогда Шкай создал вместо него новое божество, Солтана , который называется также Солтан-Керямят , и еще Мастыр-Кирди , то есть миродержатель, управляющий миром вещественным, а не духовным, землей, а не небом. Это единственный бог мокшан, все остальные божества - женского пола. Азарава (то есть верховная богиня) то же самое, что Анге-Патяй у эрдзядов, - богиня жизни, чадородия и плодородия. Она во всем равна с Солтаном, ибо создана самим Шкаем. От Солтана и Азаравы произошли богини: Юртазарава - богиня над усадебным местом, где стоит дом, Кудазарава - богиня самого дома и домашнего скота, Банязарава - богиня бани, Авын-азарава - богиня овина, Паксязарава - богиня полей и лугов, Вирьязарава - лесная богиня, Ведьязарава - богиня рек и озер. Этих второстепенных богинь множество: в каждом доме есть своя Кудазарава, на каждом поле своя Паксязарава и т. д.

Мордва верила в близкие сношения богов с людьми, разумеется, кроме верховного бога Чам-Паса, который слишком высок, чтобы вступать в непосредственные сношения с людьми. Замечательно, что сношения второстепенных мордовских богов-озаисов, как и в классической мифологии греков и римлян, были по преимуществу любовные. Боги сходили на землю, соединялись с девушками и уносили их на небо. Из разных поверий этого рода приведем одно, о девке Сырже. Оно сохраняется у терюхан. Жила девка, по имени Сыржа, которую все женихи обегали: и красива была из себя, и работящая, и ноги толстые как бревна (особенное достоинство мордовских женщин, краса их), а почему-то никто не хотел на ней жениться. Вдруг сделалась сильная гроза, все люди попадали как мертвые, и, когда гроза миновалась, в той деревне, где жила Сыржа, появился приезжий из каких-то дальних, неведомых стран человек, из себя весь черный и с глазами, горевшими как огонь. Он присватался к Сырже; отец и мать с радостью отдали ее за приезжего, хотя и не знали, откуда он. Во время брачного пира жених стал вести себя не так, как следует: стал плясать по чашкам, по ложкам, по лавкам, по полицам, и при этом кричать громче и громче. Когда же настало ему время везти молодую жену к себе домой, он крикнул как гром, из глаз его сверкнула молния, отчего загорелась изба, все гости упали как мертвые, а новобрачные исчезли. Это был Пургине-Пас, бог грома. Он улетел с женою своею Сыржей на небо. И теперь, когда случается гроза, Мордва думает, что это Пургине-Пас на небе пляшет по чашкам, по ложкам, по скамьям и по полицам, как плясал он на своей свадьбе. В это время терюхане выходят из домов на улицу, и, глядя на небо, поднимают руки вверх и кричат: „легцы, легцы, ты, цай, наш" (легче, легче, ты, чай, наш). Дети, рожденные от богов и мордовских девушек, жили на земле, были до смерти своей правителями Мордвы, князьями, а по смерти возвращались на небо к своим родителям. Можно думать, что и Пургас, сильный мордовский князь, боровшийся с русскими в XIII веке, почитался Мордвой за сына громова.

О Шайтане и злых духах, им созданных и ему подчиненных (все мужского пола, кроме двенадцати лихорадок и тринадцатой оспы, которые женщины), мокшане думали одинаково с эрдзядами, то есть что злые духи всячески стараются сделать зло человеку, а добрые божества, борясь с ними, отвращают зло.

О создании мира Мордва всех племен имеет одинаковое понятие. По сказаниям их, верховный Бог сотворил все видимое и невидимое. Когда он творил, Шайтан, по злобе своей, всячески старался испортить каждое творение, но премудрость Чам-Паса (Шкая) каждую порчу Шайтана обращала на добро. Так, когда создано было небо, оно было чистое голубое; шайтан набросал на него черных туч. Чам-Пас не очистил небо от туч, но вложил в них дождь и велел им орошать землю, отчего она сделалась плодородною. Чам-Пас создал реки с гладкою, светлою поверхностью; Шайтан напустил на них ветры и произвел волнение, но Чам-Пас построил барку, сделал руль и весла, сшил парус и научил людей судоходству. Когда Чам-Пас захотел сотворить сушу, а воды в это время были уже созданы, то увидал, что Шайтан в виде утки плавает по морю. Чам-Пас велел ему нырнуть на морское дно и достать оттуда немного земли. Шайтан нырнул, достал земли, но отдал Чам-Пасу не всю, немного удержав у себя во рту. Чам-Пас из принесенной со дна моря земли сотворил сушу. Земля из рук его вышла гладкая, ровная. Но Шайтан набросал на нее оставшейся у него во рту земли, отчего образовались горы, камни, овраги. Но Чам-Пас поправил порчу, сделанную Шайтаном: он положил в горы золота, серебра, железа и драгоценных каменьев. Из накиданных Шайтаном каменьев научил людей делать мельничные жернова, а овраги наполнил водой, отчего произошло множество речек. Чам-Пас создал землю, покрытую прекрасными деревьями, как сад какой, но Шайтан поднял бурю и повалил множество деревьев; Чам-Пас оставшиеся оттого пустые места обратил в пашни и луга и научил людей землепашеству и сенокошению. Стараясь испортить каждое творение Чам-Паса, Шайтан хотел то же сделать и с человеком. Чам-Пас слепил человека из глины, и еще не вложил в него души, ушел на некоторое время в другое место для сотворения души, а чтобы Шайтан не испортил сотворенного тела, приставил собаку караулить его. А собака была прежде животное чистое, и на ней шерсти не было. Шайтан напустил страшный мороз, так что собака едва не замерзла; он предложил ей одеть ее шерстью, чтобы не было холодно, и за то допустить его ненадолго к созданному Чам-Пасом, бездушному еще человеку. Собака согласилась. Шайтан оплевал всего человека, отчего произошли болезни, потом стал вдыхать в него злое свое дыхание. Чам-Пас пришел и прогнал Шайтана, собаке велел навсегда носить нечистую шерсть, а чтобы поправить испорченное тело человека, выворотил его на изнанку, но болезни, происшедшие от Шайтановой слюны, все-таки остались в нем. Потом, вдунув в человека доброе свое дыхание, оставил его. Оттого в человеке и остались наклонности и к добру и к злу: добрые наклонности от дуновения Чам-Паса, а злые от дуновения Шайтана. Когда человек был таким образом создан, Шайтан сказал Чам-Пасу, показывая на человека: „В нем половина души моей и половина твоей, разделим же всех людей пополам, пусть одна половина будут твои люди, а другая - мои". Чам-Пас прогнал Шайтана, и чтобы люди, по причине присутствия в них зла, все не сделались добычей Шайтана, вложил в человека разум и научил его различать хорошее от дурного. Шайтан от досады стал творить свои создания; сначала сотворил множество злых духов, подобных себе, но менее могущественных, потом сотворил разные болезни и напустил их на людей; болезни эти - тоже злые духи.

Терюхане и некоторые эрдзяды Нижегородской и Симбирской губерний рассказывают о создании человека несколько иначе. Человека вздумал сотворить не Чам-Пас, а Шайтан. Для того он собрал глины, песку и земли от семидесяти семи стран света и слепил из них тело человека. Но, сделав тело, никак не мог привести его в благообразный вид: то слепит свиньей, то слепит собакой, то гадом каким-нибудь, а Шайтану хотелось сотворить его по образу и по подобию Божью. И позвал Шайтан птичку-мышь и сказал ей: „Лети ты на небо, там у Чам-Паса полотенце висит; когда он в баню ходит, тем полотенцем обтирается; висит оно у него на гвоздике; заберись ты в один конец полотенца, свей гнездо, разведи детей, чтоб один конец того полотенца стал тяжелей и упал бы ко мне на землю". Птичка-мышь послушалась Шайтана, свила гнездо в конце Чам-Пасова полотенца, развела мышат, от тяжести их полотенце и упало на землю. Шайтан тотчас подхватил его, обтер им слепленного человека, и он получил образ в подобие Божье. После того Шайтан стал оживлять человека, но никак не мог вложить в него живую душу. Бился-бился он и уже хотел было разрушить свое создание, но Чам-Пас сказал: „Убирайся ты, проклятый Шайтан, в, пропасть огненную, я и без тебя сотворю человека". А Шайтан отвечал: „Я хоть подле постою, когда ты будешь класть него живую душу; ведь я его работал, и на мою долю из человека что-нибудь надобно дать, а то, как хочешь, братец Чам-Пас, будет мне обидно, а тебе нечестно". Спорили Чам-Пас с Шайтаном, спорили, наконец Чам-Пасу надоело. „Слушай, Шайтан, - сказал он: - давай делить человека: образ и подобие от моего полотенца, и душа моя, потому что я ее вдунул, а тело будет твое". Шайтан поспорил-поспорил, но должен был согласиться, потому что Чам-Пас невпример сильнее его. Оттого, когда человек умирает, душа с образом и подобием Божьим идет в небеса к Чам-Пасу, а тело, лишаясь души, теряет и подобие Божье, гниет, разваливается и идет в землю на добычу Шайтану. А птичку-мышь Чам-Пас наказал за то, что она послушалась Шайтана, летала на небо и свила гнездо в божьем полотенце. За то Чам-Пас отнял у ней крылья и приставил ей голый хвост, такой же, как у Шайтана, и дал такие же лапы, как у него.

Когда люди размножились, а это последовало очень скоро по создании мира, тогда Чам-Пас разделил их на народы и каждому народу дал свой язык и свою веру. Люди веруют одному и тому же Богу, но различно друг от друга. Мордва говорит: как в лесу каждое дерево имеет свой особый лист и свой особый цвет, так и каждый народ имеет свою веру и свой язык. Веры все угодны Богу, потому что им самим даны, и потому переходить из одной в другую грешно. Всего на земле семьдесят семь вер и семьдесят семь языков.

Замечательно, что некоторые из этих сказаний о сотворении мира Богом и о противодействии ему злого духа, существуя у других финских племен, например, у черемис, чуваш, вотяков и пр., сохраняются и в русском народе, переходя из поколения в поколение, не только изустно, но и посредством рукописей. На подобные сказания нельзя смотреть иначе, как на остатки верований русского народа еще во времена язычества. Кто от кого заимствовал эти верования, славяне ли от финнов, или финны от славян, - решить трудно, но, кажется, вернее предположить, что верования эти были общи обоим соседним племенам, славянскому и финскому, или чудскому, равно как и некоторые религиозные обряды, о чем будет сказано в своем месте.

У Мордвы есть сказание и о грехопадении людей, в общих чертах сходное с сказанием чувашским и, что замечательнее всего, совпадающее несколько с христианскими верованиями о смерти Спасителя. Вот мордовское сказание.

Первые люди находились в блаженном состоянии. Скота у них было множество, земля не требовала никакого удобрения, а урожаи были сам-тысячные; на каждом дереве в лесу борти со пчелами были. Все люди были богаты, и имущество было у всех равное. Чам-Пас послал к ним для управления Нишки-Паса, которого назвал своим сыном (Иниче-Пас), и он жил на земле в образе человека и помогал людям во всем. Как только кто из людей заболеет, Нишки-Пас тотчас того человека вылечит; дождя ли надо, вёдра ли - как скоро попросят люди Нишки-Паса, он тотчас все сделает. И не было между людьми ни ссор ни вражды; все это отвращал Нишки-Пас, ходивший из одной деревни в другую и поучавший людей добру. Но Шайтан, по злобе своей, явился к одному старику и, подав ему ветку неизвестного дотоле растения, сказал: „Посади эту ветку в землю и поставь вокруг нее высоких тычинок, только не сказывай об этом Нишки-Пасу". Старик послушался, посадил ветку, и вырос хмель. Тогда Шайтан снова явился к старику и научил его делать пиво и мед, а также из муки курить вино. От этого произошло пьянство, пьяные люди стали враждовать между собою, пошли ссоры, драки и даже смертные убийства. Напрасно Нишки-Пас увещевал людей перестать пить пиво, мед и вино, они его перестали слушаться, стали смеяться над ним, плевать на него, бить и гонять из деревни в деревню. Вместо Нишки-Паса люди вздумали выбрать начальника над собой из своей среды, но тут произошли ссоры, драки и убийства, потому что всякий желал быть начальником и никто не хотел подчиниться другому. Нишки-Пас напрасно увещевал их. Шайтан, явившись на земле в образе человека, стал говорить людям: „Зачем вы терпите между собой Нишки-Паса? Он вас уверил, будто он сын Божий, это он лжет, он такой же человек, как и все, только человек недобрый: не велит он веселиться, пиво и вино пить, любовниц помногу иметь, и хочет властвовать над всеми людьми". Подстрекаемые Шайтаном, люди схватили Нишки-Паса, били его, мучили и наконец убили до смерти. Как скоро они его убила, то и увидели, что действительно он был сын Чам-Паса, ибо мертвый Нишки-Пас встал и вознесся на небо; сказав убийцам своим: „Не хотели вы со мной в добре жить, теперь без меня вам хуже будет". И как только он сказал эти слова, тотчас же солнце стало светить и греть в семь раз меньше, зима стала в семь раз суровее, земля стала требовать удобрения и усиленного труда, да и то давала урожаи небольшие, а временами и вовсе не стала хлеба родить, скот весь почти пал, осталась самая малость. Тогда, чтобы держать между людьми порядок и разбирать их распри, Чам-Пас назначил над народами царей, князей, судей и других начальников и дал им власть над людьми такую, что за дурные дела они сажают в тюрьму, велят бить кнутом и плетьми, а за очень большие вины и смертью казнят.

Вследствие сближения Мордвы с христианами, на мордовскую веру еще в очень давние времена христианство имело большое влияние. Язычники стали признавать некоторых из христианских святых. Таким образом, особенно уважаемый русским народом, Николай Чудотворец издавна сделался предметом почитания не только Мордвы и других инородцев финского племени: чуваш, черемис, вотяков, самоедов и пр., но и татарского племени. Его уважают даже магометане. У эрдзядов и терюхан он даже явился в числе Пасов и называется Никола-Пас . Известно, что православная церковь празднует память Николая Чудотворца 9-го мая и 6-го декабря. В эти самые дни и Мордва празднует Николе-Пасу, совершая особые жертвоприношения. Она отожествляет Николая Чудотворца с двумя древними своими Пасами: весною с Мастыр-Пасом, богом, дающим земле силу растительности, а зимой с Назаром-Пасом, богом зимы, ночи и луны. Таких отожествлений мордовских божеств с православными святыми много. Начало таких отожествлений относится к временам стародавним. Вот известные нам отожествления; помещаем их в календарном порядке.

Января 1-го православная церковь празднует Василию Великому, который в народе считается покровителем свиней; в северной и восточной России сохраняется обычай в этот день молиться своему богу свиней Таунь-озаису и даже называют его в молитвах Василием (Вельки-Васяй). Января 28-го, в день Ефрема Сирина, а также 1-го ноября, в день Косьмы и Демьяна, в деревнях есть обычай „домового прикармливать". Ему оставляют каши на загнетке печи, - обычай, оставшийся, конечно, от времен язычества; в эти же дни и Мордва молится и приносит в домах жертву: в январе - Юртова-озаису, а в ноябре Кардас-Сярко-озаису, богам усадьбы и дома. Эрдзяды, при молитве к последнему, призывают и Кузьму-Демьяна. В этот день приносят в жертву божеству домов курицу - обычай, напоминающий народное поверие, что на Кузьму-Демьяна куры бывают именинницы, и жареная курица должна быть на столе. Апреля 3-го, в день Никиты Исповедника, рыболовы иногда топят чужую лошадь для угощения водяного; в это же время и Мордва молится богу рыболовства Ак-Шакал-озаису и также приносит ему жертву, утопляя лошадь в реке или озере. Апреля 17-го, или в ближайшую пятницу, Мордва молится Нишкинде-Тевтярь, богине пчеловодства. В этот же день православные молятся св. Зосиме, покровителю пчел. Св. Георгий победоносец (23-го апреля) отожествляется Мордвой с Свет-Верешки-Велен-Пасом, богом земли и трав. В Нижегородской губернии терюхане молились ему на другой день весеннего Николина дня и называли „отцом Николы-Паса". Таким образом 9-го мая они молились богу воды, а 10-го богу земли. Замечательно, что и по нашим народным поверьям 10-го мая, на Симона Зилота, бывает земля именинница. В день пророка Иеремии (1-го мая), которого русский народ считает покровителем земледельческих орудий и зовет Еремеем Запрягальником, Мордва молится Кереть-озаису, богу земледельческих орудий. В Иванов день (24-го июня) у Мордвы бывает большое празднество Нишки-Пасу, богу неба, солнца, света и тепла, которого отожествляют то с Иоанном Предтечей, то с Спасителем. В день Илии Пророка (20-го июля) молятся Пургине-Пасу, богу грома, и отожествляют его с пророком, которому православный люд приписывает владение громами и молниями. Мордва своих богов коневодства Ангарь-озаис, и Лишмань-озаис отожествляет с свв. Флором и Лавром (18-го августа) и в день их памяти совершает моления о своих лошадях; на этом молении бывают только одни мужчины, женщин не пускают: обычай, существующий и у русских на лошадином празднике. Сентября 15-го, на Никитин день, в русских деревнях задабривают водяного, отрывая голову у гуся и бросая его в воду; у Мордвы в этот день, или в ближайшую пятницу, совершали такой же обряд приношения жертвы Вед-Мастыр-Пасу - богу воды. Этот бог отожествляется с св. Никитой, которого в русских деревнях обыкновенно зовут гусятником и гусорезом. Октября 29-го праздник овчарей; в этот день молятся об овцах св. Анастасии, которую зовут поэтому „овечницей". Мордва, отожествляя эту святую с своею богинею Рев-озаис, покровительницей овец, молится ей в тот же самый день 29-го октября или в ближайшую пятницу. Ноября 8 - день Михаила архангела; в этот же день у терюхан и эрдзяд бывает большой праздник Волцы-Пасу, богу звериной охоты; этого бога они отожествляли с Михаилом архангелом. В день Рождества Христова Мордва совершала моление Анге-Патяй (другое молебствие ей в пятницу перед Троицыным днем), которую отождествляла с Пресвятою Девой, и Нишки-Пасу, иначе Иниче-Пас (слово в слово сын Бога). На другой день праздновали той же богине, как покровительнице детей, родильниц. Принявшая христианство Мордва отожествляла Анге-Патяй с бабой Саломеей, лицом апокрифическим, будто бы послужившим Пресвятой Деве при рождении Спасителя. Моления на кладбищах умершим предкам совершались в те же дни, что установлены и православною церковью для поминовения усопших, то есть в пятницу (у крещеных в субботу) перед масленицей и на Фоминой неделе (Радунице), и кроме того 1-го сентября и 1-го октября.

Как славяне, приняв христианство, приурочили своего громовержца Перуна к Илье пророку, а Волоса, скотьего бога, к св. Власию и т. д., так точно и Мордва приурочила свои божества к христианским святым еще до принятия христианской веры. Самого Чам-Паса, своего верховного бога, Мордва отожествила с Господом Саваофом и в молитвах к нему называла его: „Свят Господь Савагоф".

У мокшан также отожествлены древние божества их с христианским Богом и святыми. Так, Шкай отожествлен с Господом Саваофом, Спаситель с Солтаном, Азарава с Богородицей, Кудазарава с Сочельником (5-го января), который они почитают за святого человека, Банязарава с Великим Четвергом, тоже почитаемым ими за святого человека; Авын-азараву мокшане отожествили с апостолом Фомой и празднуют ей в Фомино воскресенье. Об остальных божествах мокшан мы не имеем сведений, с какими святыми они их отожествляют. Но Николай Чудотворец и у мокшан является особым богом,

Божества Гелиополя Если принять подобный подход, то, вероятно, смысл этой двойственности надо искать во взглядах древних египтян на природу. Нельзя ли понять символику двух стран, двух корон, значение власти фараонов из так называемых «мифов творения». Египтолог Рандл

Из книги Древние славяне, I-X века [Таинственные и увлекательные истории о славянском мире] автора Соловьев Владимир Михайлович

Люди и божества Пантеон славянских божеств состоит примерно из десяти особо значимых культовых фигур и множества второстепенных. Порожденные страхом перед голодом, дикими зверями, болезнями, но прежде всего – смертью, они наделялись людьми могуществом и волей, которые

автора Широкова Надежда Сергеевна

Из книги Мифы кельтских народов автора Широкова Надежда Сергеевна

Мужские божества Самым полным свидетельством античности о религии кельтов вообще и об их мужских божествах в частности является сообщение Цезаря о галльских богах. Несмотря на осторожное, а часто критическое отношение к этому свидетельству, все современные

автора Бойс Мэри

Божества Богов, которым поклонялись индоиранцы, было много, а обряд богослужения всегда посвящался определенному божеству. Наряду с божествами культа (Огонь, Воды, Хаома и Гэуш-Урван) существовали и «природные» боги, символизировавшие те или иные явления природы. Это

Из книги Зороастрийцы. Верования и обычаи автора Бойс Мэри

Божества Другие новшества, внесенные в зороастризм персами, касались пантеона. Одно из них – введение культа иноземной богини, предположительно великой ассиро-вавилонской Иштар, владычицы планеты Венеры, которая одновременно почиталась как богиня любви и войны. По

Из книги Скифы: расцвет и падение великого царства автора Гуляев Валерий Иванович

Из книги Предания русского народа автора Кузнецов И. Н.

Мордовские кости Верстах в восьми от Нижнего Новгорода, в сторону Арзамасского тракта, между деревней Щербинки (она же Новая), стоящей на самом тракте, и деревней Ляхово в настоящее время пролегает сухой дол - когда-то пойма, теперь пересохшая в этом месте, у бывшего

Из книги Культы, религии, традиции в Китае автора Васильев Леонид Сергеевич

Божества-бессмертные Второй важной группой даосского пантеона были божества-бессмертные. Их значение было весьма велико, по своей популярности многие из них ни в чем не уступали богам высшей категории. Основное же отличие их от божеств первой группы заключалось в том,

Из книги Энциклопедия славянской культуры, письменности и мифологии автора Кононенко Алексей Анатольевич

Раздел V Божества Рано утром на рассвете Просыпается Даждьбог… На лугах зеленых пышных Волос пас овечек гладких… Бог Стрибог летал на крыльях, В небесах играл на кобзе… Бог Перун на черных тучах Вечно землю объезжал… Александр

автора Мартьянов Андрей

Из книги Верования дохристианской Европы автора Мартьянов Андрей

Я разместил несколько работ по мифологии эрзян и мокшан Андрея Алешкина, художника, автора флага Республики Мордовия.

Выложил в марте и лежали они спокойно.
А недавно мне написал сам Алешкин и рассказал,что это были его черновые работы. Попросил их убрать и выслал завершенные работы.
Это уже готовая книга.
Поэтому я выкладываю теперь не только работы, но и тексты к ним.

МОЛИТВА ХУДОЖНИКА

Я бреду по следам былой культуры. Как охотник прислушиваюсь к легендам своих предков. В магии знаков, дошедших от них, пытаюсь понять то ли их, то ли себя.
В большой, лохматой голове доброго и сильного Медведя, опустившего голову на лапы, узнаю своего предка.
Медленно идет Медведь по тропе Мудрой Змеи - это шаги в Вечность - так надеялись мои предки.
В финском названии созвездия Большой Медведицы -«OTAVA»- слышится родное «ОВТОАВА» - Мать Медведица.
В орнаменте на платье моей Бабушки, в сюлгамах мордвы, мари, эстонцев, вепсов, в поясах ливов, от Урала до Балтики живут следы Водной птицы, напоминая о некогда древней общности понятий.
Сложнее сегодняшнего был мир предков.
Духовней.
Таинственен и страшен.
И притягательно огромен.
Смерти не было.
Большая Водная Птица, с женским лицом на груди переносила души умерших и шаманов в Верхний мир.
Принадлежность к касте Всадников откладывала свой отпечаток.
Женщина была слаба и удивительно сильна.
Она была - Чудом.
Солнце-Лось бежал по небосклону.
Ночь высвечивала звёздами Журавлиную Дорогу - Каргонь Ки.
Куда она и откуда?
А мы?
К вашей интуиции и чувству обращены мои работы. Прислушайтесь к голосу предков в себе. Прикоснитесь к миру понятий наших праотцев.

ТЕКСТ ДЛЯ ОБЛОЖКИ
Для большинства людей знакомство с Мифом происходит через книгу. Это замечательно, но, увы, несомненно, лишает Миф жизни, трепетности, эмоциональности. Это всё равно, что изучать кошку по её скелету, вместо того что бы погладить пушистую красавицу. Мир мордовского Мифа, когда то был естественной и органичной духовной средой для сотен поколений мокшан и эрзян. Сохранял нашу ментальность, он объединял народ едиными правилами понимания повседневной жизни, Сотворения Мира, определения Добра и Зла, по-своему осознавая дуалистичность мира, видя проявление духовного начала в материальном мире и его событиях. Мне повезло познакомиться с мордовским Мифом еще до того как я научился читать.
В нашей маленькой деревушке на Урале, где не было электричества, и долгими вечерами, при «карасиновой» лампе так захватывающе звучали «страшилки» про Баняву, Виряву, Кудатю…
Герои мордовской мифологии жили рядом с нами, наполняя смыслом происходящее, окрашивая эмоциями и одухотворяя нашу жизнь. Говорят, что Художники родом из Детства. Вот и в этой книжечке я постарался вспомнить живых и дорогих мне «участников» счастливой мордовской деревенской жизни.
Из огромного числа героев мордовской мифологии пока не все еще нашли свое воплощении в зримых образах. Некоторые из них, даже более важные для жизни древней мордвы, терпеливо ждут своего воплощения на страницах будущих книжек, посвященных им, таким красивым, обаятельным и мудрым покровителям Духа мордовского народа.

Андрей Алёшкин

Предисловие

Миф вторгается в нашу жизнь с самого раннего детства. Он эмоционально окрашивает, одухотворяет открывающийся перед ребенком Мир. Став старше, мы вновь сталкиваемся с героями греческой мифологии. Хаос, Космос, Марс, Венера, Даная, Гея, которая продолжает свою жизнь в таких словах как география, геофизика, геология, имена титанов Океана и Атласа и многие-многие другие герои мифов стали для нас близкими и понятными.
Миф - это не атавизм! Это особый способ кодировки обширной информации, окружающей человека с раннего детства. Большинством людей миф воспринимается как сказка, фантазия древних авторов, небылица, «то, чего не было»! Но в глубокой древности Миф царил как священное повествование о Сотворении Мира, рассказывал об его устройстве, о зарождении Космоса из Хаоса, о взаимоотношениях стихий, первоэлементов, о столкновении Страстей. В Мифе моделировались Правила Жизни, Особенности поведения человека.
Исследованию мифов посвящены тысячи томов в разных странах. Его препарировали, разлагали на составные, систематизировали, но, всё равно, он остается до конца непостижим. К Мифу в своем творчестве обращались Р.Вагнер и Ф.Кафка, Г.Маркес, Т.Манн, Д.Толкиен и многие другие авторы. Он остается неисчерпаемым источником для творчества. Рационалистическое мышление не в состоянии понять Миф. Мифотворчество живет и не собирается умирать.
Для большинства людей знакомство с Мифом происходит через книгу. Это замечательно, но, несомненно, лишает Миф жизни, трепетности, эмоциональности. Это всё равно, что изучать кошку по её скелету, вместо того что бы погладить пушистую красавицу.
Мир мордовского Мифа, когда то был естественной и органичной духовной средой для сотен поколений мокшан и эрзян. Сохранял нашу ментальность, объединял народ едиными правилами понимания повседневной жизни, Сотворения Мира, определения Добра и Зла, по-своему осознавая дуалистичность мира, видя проявление духовного начала в материальном мире и его событиях.
Мне повезло познакомиться с мордовским Мифом еще до того как я научился читать. В нашей маленькой деревушке на Урале, где не было электричества, и долгими вечерами, при «карасиновой» лампе так захватывающе звучали «страшилки» про Баняву, Виряву, Кудатю…
Даже днем миф продолжал жить с нами. И тогда, когда мой Дедушка Сыре Вергиз - Старый Волк, показывал мне на белую гусыню, забредшую на пасеку, говорил, что это Нешкепирь-Ава (Мать-покровительница пасеки) зашла проведать пчел и ульи. И тогда когда Бабушка объясняла мне, что в печи живет Каштом-Ава (Мать покровительница Печи). Это она помогает сделать хлеб и щи, топленое молоко вкусными, а простуженных ребятишек или Дедушкину спину обязательно вылечит своим теплом! Поэтому никогда нельзя сжигать мусор в печи! Она должна быть всегда чиста и побелена!
Герои мордовской мифологии жили рядом с нами, наполняя смыслом происходящее, окрашивая эмоциями и одухотворяя нашу жизнь. Говорят, что Художники родом из Детства. Вот и в этой книжечке я постарался вспомнить живых и дорогих мне «участников» счастливой мордовской деревенской жизни. Из огромного числа героев мордовской мифологии пока не все еще нашли свое воплощении в зримых образах. Некоторые из них, даже более важные для жизни древней мордвы, терпеливо ждут своего воплощения на страницах будущих книжек, посвященных им, таким красивым, обаятельным и мудрым покровителям Духа мордовского народа.
Андрей Алёшкин

1.ТОЛ-АТЯ
С ослаблением матриархата наряду с Тол-Авой, Матерью покровительницей Огня, появился и Тол-Атя - Старик-Огонь. Он больше связан с “мужским” огнем, кострами на молянах, в лесу, с пожарами, обрядами инициации, весенними игрищами. Священный огонь добывался особенным способом, с помощью трения или старинных кремня и кресала. Такой же огонь был необходим при зажжении родовой свечи-Штатола при домашних молениях. При ожогах, просили прощения за неосторожное обращение с огнем, просили об излечении ожога. В жертву Тол-Ате приносили красного петуха.

2. СВАДЕБНЫЙ ПЛАЧ
Мордовская свадьба в прошлом представляла собой огромное явление в жизни человека.Рождение свое никто не помнит, смерть - свою не видит. А к свадьбе девочки готовились с раннего возраста, в начале разыгрывая весь свадебный обряд на самодельных куклах, меняясь ролями, пробуя то обрядовый плач невесты, то материнское оплакивание дочери, отдаваемой в чужой дом. И всегда внимательно приглядывались к героям настоящей свадьбы. Готовясь к своей свадьбе, девочки должны были научиться очень многому. И ткань изготовить, и вышить рубахи для всей своей будущей родни.

3.ПАКСЯ-АВА
Покровительница Поля, Пакся-Ава старательного землепашца, всегда опекала. Пшеница или рожь под её покровительством были тучными, а поля, словно, причесанными. Её любили и почитали. В праздник Тундонь ильтема (Проводы весны) на краю ржаного поля устраивали моление и радовали её песнями и веселыми плясками. При богатом урожае было принято оставлять несжатую полоску или сноп, в знак уважения и благодарности к Пакся-Аве.

4.НЕШКЕПИРЬ-АВА
Добрый дух-покровитель пасеки Нешкепирь-Ава являлась в виде ослепительно белой гусыни. Старики рассказывают, что Нешкепирь-Ава приходит на пасеку осматривать ульи, нет ли щелей в них, хорошо ли чувствуют себя пчелы. Для неё при первой качке меда, ставили в отдельной чашечке немного меда и с молитвой благодарности просили о защите от колдуна, от дурного глаза, о приумножении пчелиных семей и увеличении сбора меда.

5. КНЯЗЬ ТЮШТЯ
«Тюштянонь пинге» - «Век Тюшти», «Золотой век правления Тюштяна - Пахаря, Воина, Справедливого и Мудрого защитника и Князя всей мордвы». В образе Тюшти воплощалось представление мордовского народа о том, каким должен быть вождь народа. Имя его в песнях и сказаниях до сих пор звучит как символ народного героя, с любовью и уважением. Памяти Тюшти проводились моления, зажигалась огромная свеча-штатол, которую отливали из пожертвованного воска, принесенного от каждого из мордовских родов.

6.ЛЕГЕНДА О ЖЕНЩИНЕ,
ВЫШЕДШЕЙ ЗАМУЖ ЗА МЕДВЕДЯ
Это традиционный сюжет для всех финно-угорских народов. У мордвы Медведь был почитаем. Он олицетворял Первопредка, Силу, Здоровье, Могущество. Сын, родившийся от такого брака, обязательно становился героем сказаний и славных подвигов. На деревенских свадьбах и ныне молодоженов ставят на медвежью шкуру, посыпают хмелем, пшеном и просят предка-Медведя в специальном свадебном заговоре дать молодым силу и здоровье Медведя, его могущество и связь с Первопредками!

7.КУЙГОРОЖ (мокш.)
ТРЯМКА (эрз.)
Мордовский гном Трямка (эрз.) или Куйгорож (мокш.) был покровителем наживы и обогащения. Ему нужно было на каждый день давать задание. Иначе все богатство, которое хитрый Куйгорож мог и украсть у соседей, тут же исчезнет! Избавиться от Трямки тоже было непросто! Старики рассказывали, что в таком случае ему нужно было дать приказ натаскать решетом воду из колодца или выстирать до бела черные портянки! И только тогда, устыженный Куйгорож, уходил к новому хозяину!

8.КУДАТЯ
В каждом доме жил Кудатя. По ночам можно было услышать его легкие шаги, словно детские босые ножки шлепают по полу, а то и вздохи:
- Ох! Опять посуду немытую оставили на ночь!
Порой нежеланного гостя, заночевавшего в избе, душит и изгоняет из дома! А если что-то потерялось в доме, то привязывали бантик к ножке стола и просили:
- «Кудатя, Батюшка, поиграл-заиграл лапоток, верни нам его! А мы тебе подарочек приготовили!»
И, правда, пропавшая вещь тут же находилась!

9.КОВ-АТЯ
Для знающих людей Старик-Луна был добрым советчиком. И погоду предскажет, и время посева. Знание особенностей фаз луны гарантировало богатый урожай. При убывающей луне сажать можно было только то, что вызревает под землей, при нарастающей - то, что над землей. Запоздалому в зимней ночи путнику Старик-Луна, Ков-Атя, укажет дорогу, чтобы не заплутал и не погиб в пути.

10.КЕНКШ-АТЯ и КЕНКШ-АВА
Мордовские духи-покровители Входа и Выхода - Кенш-Атя и Кенкш-Ава весьма архаичны. Это через них входили в дом и выходили из него и Радость, и Беда. Они были условной границей, порогом, стражами ПЕРЕХОДА в иной мир. Перед первым входом молодых в свадебный дом дружка делал большим ритуальным ножом крестообразные зарубки на косяке двери. Нельзя было здороваться или принимать что-либо через порог. Считалось, что это ведет к разладу, ссоре. Споткнуться о порог считалось дурной приметой. Легкость преодоления порога сулило Удачу.

11.КЕЛЬМЕ-АТЯ
В долгие морозные дни, когда ребятишкам не хочется и носу высунуть из теплой избы, родители не забывали порадовать детей. Ставили на подоконник большую чашку овсяного киселя, сметанку или крынку топленого молока, с толстой вкусной пенкой. И приговаривали: «Вот тебе, Кельме-Атя, угощеньице! Не морозь деткам, носики и пальчики!» А сами уходили, давая детям возможность полакомиться нехитрыми деревенскими лакомствами!

12.КАШТОМ-АВА
У Покровительницы Печи Каштом-Авы (эрз.), Пенякуд-Авы (мокш.) всегда много было хлопот. Мягкий хлеб, топленое молоко, чугун с наваристыми щами под её присмотром были вкусны и полезны для здоровья. Бабушки учили деток с уважением относиться к Каштом-Аве, не сжигать в печи мусор, держать её в чистоте. Молодую Невестку, сразу после свадьбы, обязательно представляли Ей. В праздники первый кусочек свежеиспеченного хлеба бросали на угли, а на шесток ставили ковшик священного пива!

13.ИНЕНАРМУНЬ
Великая Водная птица Иненармунь - образ из древнемордовской мифологии, который говорит о некогда общем понимании финно-угорских народов о создании Вселенной из яйца Великой Водной Птицы, когда желток стал Землёй, белок - Водой и верхняя часть яйца стала Воздухом. Позднее Иненармунь стала в мифологии служить Демиургу, ныряя под Воду, доставая кусочки Земли. А еще позднее, эту роль стал исполнять, Шайтян, пришедший из культуры иранских племен, с которыми мордва в древности имела довольно тесные связи.

14.ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
Жертвоприношение - это всегда был священный обряд. Черного быка с белой отметиной на лбу посвящали Мастораве, Матери-покровительнице Земли, а рыжего быка - Чи Пазу, Богу Солнца. Перед жертвоприношением быка украшали, рога его перевязывали лентами, венками, Принеся его в жертву, мясо освящали, варили и съедали сообща, вознося молитвы верховному божеству, с просьбами о богатом урожае, приплоде скота и о даровании счастья и справедливости.

15.ВОЛК-ОБОРОТЕНЬ
Клан колдунов-оборотней был у мордвы почитаем. Их побаивались и приписывали им беды, наносимые лесными разбойниками-волками. Многие знали, что бы стать Волком-оборотнем нужно в полнолуние воткнуть в землю за амбаром 12 ножей и перепрыгнуть через них, но мало кто решался на это. Ведь, пока Оборотень рыскал по полям, кто-нибудь мог забрать ножи и тогда он был обречен остаться в волчьем обличье на долгие годы. Говорят, бывало так не раз!

16.ВЕДЬ-АТЯ
Ведь-Атя, в отличие от своей жены Ведь-Авы, покровительницы Воды, больше общался с мужчинами. Мог помогать при рыбалке, оборачивался в Сома, но мог и утащить под воду не осторожного рыбака, не уважающего его порядков. Детей учили бережно относиться к Воде, не загрязнять её - “А не то глаза заболят!” - предупреждали малышей старшие. Обернувшись Сомом, Ведь-Атя иногда подплывал к купающимся девушкам и пытался утянуть красавиц под воду.

17.ВАРДА
Глядя на пьяных мужиков, деревенские женщины горестно говорили: “Вот ведь! Злая колдунья Варда превратила наших мужиков в свиней и катается на них верхом!” А что бы дети верили, что она реальна, показывали чертов камень, который по-мордовски называется Вардонь сур. Когда она творит мелкие гадости, старики говорят, что она обернулась маленькой злой девчонкой, капризной грязнулей.

18.БОБО
Когда дети капризничали или шалили, то Бабушка или Мама могли сказать: “Вот, ужо, Бобо из лесу то придет! Тех, кто балуется, посадит в мешок и унесет с собой!”
И детки представляли. Бобо как кого-то страшненького, пушистого, на птичьей ноге, со старым мешком. Но, конечно, не очень страшного. Ведь они знают, что Бабушка или Мама все равно любят малышню!

Боги мордвы.
Рисунок Н. Макушкина.

В современной историко-религиоведчес-кой и этнологической литературе под ми-фологией понимают произведения народ-ной фантазии, содержащие в себе наивно олицетворяющие вменения фактов реаль-ного мира. Мифология по своему проис-хождению восходит к элементарной любо-знательности первобытного человека, рас-ширяющейся по мере роста трудового опы-та. Мифология имеет с религией одну важ-ную общую черту - олицетворяющую фан-тазию, что способствует сращиванию ми-фологических представлений с религиоз-ными. Уже на ранних этапах своего разви-тия мифология органически связывается с религиозно-магическими обрядами, входит существенной частью в состав религиозных верований, и содержаниемифовстановит-сясодержаниемрелигии, хотя мифологиче-

ская фантазия, родственная со сказочной, может сохранять известную незави-симость от религии.

Мордовский народ - один из архогенетических народов уральской языковой семьи. Он пережил длительную и сложную историю, во многом доныне сохра-нив самобытные религиозно-мифологические традиции. В них сочетаются отго-лоски древнейших форм верований и черты архаических религиозных систем (например - культа женских божеств-покровительниц, культа семейно-родовых предков), влияния других древних, ныне исчезнувших традиций (например - индо-иранских, восточнославянских) и мировых религий, особенно христиан-ства. Массовое крещение мордовского народа завершилось к середине XVIII в., и с этого времени мордва стала считаться народом, исповедующим религию Хри-ста . Но фактически христианство у нее представляло собой лишь сравнительно поверхностное, в значительной мере формальное наслоение над глубоко укоре-нившимися древними самобытными верованиями и обрядами, которые в силу различных обстоятельств оказались очень живучими, сохранились до наших дней, а в последние годы даже отчасти ревитализируются.

История религиозно-мифологических воззрений есть отражение, пусть и не сов-сем адекватное, в значительной мере фантастическое, иллюзорное, истории са-мих людей, создателей, творцов той или иной религиозно-мифологической сис-темы, выступающей ценным источником для познания исторической действи-тельности, в которой жил народ - ее создатель и носитель.

Поклонение антропоморфным божествам едва ли было изначальной формой ре-лигиозных верований мордвы. Существовали, вероятно, и более ранние формы, связанные с тотемическими представлениями о зооморфных предках, в которых запечатлелись уходящие своими корнями в глубокую древность убеждения в отсутствии принципиальной разницы между человеком и животным, вера в воз-можность превращения человека в животное и обратно (оборотничество).

По представлениям мордвы, зооантропоморфные предки предки (люди-птицы, люди-кони, люди-рыбы, люди-медведи, люди-пчелы), образы которых сохрани-лись в фольклоре, жили в «мифическое время», именуемое «кезэрень пиньге» (э) , «кезоронь пинге» (м) , что в переводе на русский язык означает «стародавний век», «древнейшее время», которое следует отличать от «тюштянь пиньге» , т. е. «тюштянского века», того древнего периода мордовской истории, когда во главе племен стояли тюшти . Не исключено, что отголосками древнейшего тотемизма являются некоторые сказочные мотивы. Так, ворона в мордовских сказках обыч-но называется теткой (Варака патяй) .

Легенда о женщине, вышедшей замуж за медведя

Есть мордовские сказки, повествующие о женитьбе животных (например, медведей) на девушках и выходе животных замуж за парней. В мордовских песнях о брачных союзах между лю-дьми и медведями упоминается медвежья страна, находящая-ся где-то в лесу, куда не заходят люди и куда медведь уносит похищенную девушку, свою будущую жену: «Медведь подож-дал Катю , медведица догнала Катю . Они взяли Катю в свою страну, они забрали Катю в свой дом» . В семье медведя Ка-тя рожает детей звериного или человеческого облика, зани-мается хозяйством, печет пироги, варит брагу, а потом прихо-дит в свою деревню к отцу вместе с мужем, представляет его родителям, хотя и не заводит в избу, оставляя во дворе. Бра-тья убивают медведя. Она проклинает их, оставивших её без

мужа, а детей - без отца-кормильца. В другой песне героиня приходит в роди-тельский дом с двумя детьми - медвежатами, которые задирают во дворе их де-да скот. В одной из мордовских сказок девушка оплакивает своего мужа-медведя, погибшего под упавшим на него деревом.

В этих произведениях проявляется древний культ медведя как тотема-праро-дителя, подтверждающийся обрядовыми действами мордвы, в частности свадеб-ными в которых значительное место отводилось игре медведя, ведущего моло-дых к водному источнику и в танце имитирующего чадородие.

Мотив убийства медведя родными его жены мог возникнуть значительно позже, когда брак с медведем перестал считаться за счастье или за неизбежность, когда человек начинал ощущать себя менее зависимым от воображаемых предков-тоте-мов. Медведь переставал осознаваться как прародитель людей, убийство его ста-новилось обычным бытовым явлением, как убийство всякого другого полезного или вредного зверя. В фольклорных произведениях более позднего происхожде-ния медведь выступает уже не в качестве тотема, а в виде чудесного противника.

В мордовской мифологии герои часто выступают в образах тотемов, регули-рующих жизнь своих родовых коллективов, вещающих о будущем. Персонажи мордовских мифов словно обретают свое прошлое, становясь деревом, травой, волком, медведем, уткой, конем, переходя таким образом в разряд необыкновен-ных людей, имеющих несколько ипостасей, т. е. превращающихся по желанию в растение, зверя, птицу. Пейзаж, образы родной природы служат не только иллю-стративным фоном, на котором совершается событие, но и активным действую-щим лицом. Природа в мордовской мифологии не абстрактная, а местная, кон-кретная, связанная с бытом того или иного села. Нередко даже называется место развертывания событий, описывается подробно тот или иной объект ландшафта: река, лес, гора, дерево. В наиболее архаичных произведениях мордовской мифо-логии мир природы и человека един, а человек, наделяя природу своей сущно-стью, постоянно ищет в ней аналогии с человеческим бытием. Звери и птицы выступают посредниками между миром живых и миром мертвых, небесным ми-ром и миром земным, они знают тайное, помогают людям.

Нешкепирьава - дух покровительницы пасеки

Энографические материалы по мордве дают основание утве-рждать, что человек отождествлял духов прежде всего с теми объектами природы, которые он сам особо почитал. Это по-читание порождало стремление уподобиться данному объ-екту и хотя бы его части (когтю, зубу, шерсти, шкуре). При-касаясь к последним, храня их в качестве апотропеев-аму-летов, человек полагал, что находится под их защитой, об-ретает присущие им свойства: силу, хитрость, могущество. К примеру, вешая на воротах хлева лапу медведя, мордовские крестьяне полагали, что она будет оберегать их скот от «не-чистой силы». В качестве оберега, «целебной силы» они ис-пользовали также змеиные шкурки (слинявшую змеиную ко-жу), на пасеках выставляли в виде апотропеев черепа живот-ных (лошадей, баранов, быков и пр.), считая их рога и зубы надежными оберегами.

Одним из реальных корней мордовских мифов о животных следует считать и ус-ловия охотничьего быта, в которых человек особенно осознавал близость к жи-вотному миру. В некоторых памятниках мордовского фольклора заметны отго-лоски процесса доместикации - приручения и одомашнивания диких живот-ных. Так, в одной из сказок о волке и козлятах дикая коза, обижаемая волком или медведем, оставляет лес, переходит жить в деревню под покровительство чело-века. Проживая традиционно в условиях лесного ландшафта, мордва была осед-лым народом с искони земледельческой культурой. Поэтому не случайно в ее фольклоре зафиксирован большой цикл песен-мифов, изображающих процесс ут-верждения земледелия, говорящих о превосходстве этой разновидности хозяй-ства над охотой и рыбной ловлей, как недостаточно продуктивными и риско-ванными промыслами. В этих произведениях народной фантазии воспевается природа, часть которой стала заповедной, порицается истребление фауны, осо-бенно в периоды гнездования и кормления потомства. Маленькие беззащитные звери, полезные человеку насекомые, плодовые деревья сетуют на неустроен-ность своей личной жизни, семейного очага.

Одна из распространённых героинь этих песен дикая утка (гусыня, куница), по-ложительный или отрицательный герой - охотник. Позитивным или негатив-ным он выступает в зависимости от того, убийца он утки, как бывает в боль-шинстве случаев, или же избавитель, могущий стать её женихом или мужем. В ряде песенных мифов утка - девушка, принявшая образ птицы. Неродная или нелюбимая дочь, проклятая мачехой или зачарованная, она до выхода замуж дол-жна иметь птичий облик. В этой мифической песне охотник не убивает птицу, не нарушает морального табу, поэтому вознаграждается за добродетель. В тех же песнях-мифах, в которых охотник, семейный человек, оказывается бездумным, не прислушивается к просьбам зверя или птицы и совершает убийство, птица (зверь) заранее предупреждает его, что в таком случае погибнет и семья охотни-ка. Возвратясь домой, он не застает в живых ни жены, ни детей и только тут осознает тяжесть своего преступления.

Кельме-атя – старик-мороз

В песнях об охотнике и утке нельзя вместе с тем видеть лишь осуждение бездушного человека. В них утка прежде всего жизнедательница, а потом уже птица. В мордовском мифоло-гическом образе сидящей на яйцах утки прослеживаются ре-ликты древней уральской мифологии. Утка эта отличается необыкновенной красотой оперения, величественным ви-дом, связью с человеческим родом (заколдованная женщина). Иногда она - птица верхнего бога Верепаза или божества леса Вирявы . Когда охотник убивает её, он бывает поражен стоном и количеством крови, пера птицы («Лощины-ямы на-полнились ее кровью, земля покрылась перьями» ). Такая ги-перболизация призвана подчеркнуть необычность убитой птицы.

В песнях-мифах об охотнике и утке нашли свое отображение и отношения людей к своим родовым предкам. Утка предстает как тотем рода, к которому принад-лежит охотник. В то же время заповедная утка, запрещающая убивать себя, - не только тотемное животное и добрая невеста, она и карательница человека, зани-мающегося немирным, неземледельческим трудом. Ставшая женой охотника, она идет с ним в деревню, в которой возделывают хлеб, а не занимаются охотой. Та-ким образом, в период перехода к земледельческому хозяйству, более перспек-тивному в сравнении с охотой, песня-миф использует созданные народом обра-зы мифических тотемных животных и птиц, концентрируя внимание на утверж-дении более прогрессивных хозяйственно-культурных направлений.

Противопоставление охоте и рыбной ловле земледелия сопровождается обычно идеализацией коня, без которого не мыслилось хлебопашество, как активного за-щитника земледелия, его символа. Конь спорит с соколом - символом охоты - и одерживает победу, становится кормильцем страны, народа. Предметом спора является пища. Конь гордится, что ест траву и пьет воду, а сокол хвастается, что ест конину и пьет его кровь. В других вариантах они спорят о том, кому быть кормильцем страны (масторонь анды ), людей. Во всех случаях правда и победа считаются за тем, кто раньше достигает заветного столба, березы, стоящих посре-дине луга на краю земли. Гигантская мордовская береза (иногда яблоня) напо-минает могучий дуб карело-финских рун, который также, как и береза, заслоняет небо. Дуб в этих рунах срубают, а берёзу в мордовских песнях-мифах разбивает верховный бог Нишкепаз (Верепаз ), чтобы солнечный свет вновь стал падать и на землю.

Коватя

Во всех песнях-мифах о состязании коня с соколом побеж-дает конь, бегущий к условленному месту безостановочно, тогда как сокол в пути вступает в бой со стаями встречных птиц.

В ряду мордовских песен-мифов немало таких, в которых изображается также столкновение охотника со змеей (э.) ине-гуй (от ине - великий, великая, гуй - змея). Сидя на горя-щем дереве или кочке (пне), окруженная огнем или водой, змея просит у охотника помощи, обещая за это награду - превратиться в девушку и выйти за спасителя замуж. В дан-ном случае змея несколько напоминает заповедную утку.

Однако спасенная охотником змея вместо награды начинает душить его, застав-ляя вернуться домой и приняться за обработку земли. Если охотник не послу-шается змеи, она его задушит. В эрзя-мордовской песне «Андям - парень един-ственный» спасенная Андямом змея гонит его в деревню мимо пашущего ста-рика. Поровнявшись с пахарем, Андям слышит из уст его старенькой лошади по-рицание за то, что полный силы молодой человек отлынивает от основного кре-стьянского занятия - обработки земли, в то время как она (лошадь), прожившая тридцать лет и принесшая двадцать жеребят, «и то поле вспахала, и то поле за-бороновала» . Змея щадит Андяма , ибо он бросает охоту и бесповоротно решает стать земледельцем, жить оседло и «хлеб-соль сеять». Змея, следовательно, вы-ступает в этих песнях-мифах не в образе врага, а в образе наставника, мудреца и друга. Принуждение, жестокость, к которым прибегает она для доказательства своей правоты, оправдываются народным мнением. В период формирования этого сюжета песня отражала переход от присваивающих форм хозяйствования к производящим.

Многие песни-мифы, сказки изображают того же Андяма не только охотником, но и рыболовом. Девушки не хотят идти замуж за парня-рыбака, опасаясь смерти от рыбной кости, вони разлагающейся рыбы. Рыболову, как и охотнику, проти-востоит хлебороб. Крестьянская девушка, осмеяв рыбака, его занятие, изъявляет согласие стать женой пахаря, живущего всегда в достатке, имеющего в сусеках амбара хлеб. В песнях-мифах и сказках об охотнике и утке, охотнике и змее, Ве-дяве и рыболове осуждаются охота и рыболовство, хотя на самом деле эти от-расли жизнедеятельности мордвы, как и пчеловодство, занимали немаловажное место не только в древности и раннем едневековье, но и позже. Известно, что вплоть до XVIII века мордва платила русскому царю различные виды податей пушниной, мёдом, воском, рыбой. Песни эти характеризуют не столько хозяйст-во, сколько отражают противоречия между двумя укладами жизни, становление более рациональных разновидностей жизнеобеспечения.

Кудятя – домовой

Антиматриархальные мотивы заметны в эрзя-мордовских ми- фах о Сэняше (или Миняше ) - женщине-драконе, побежда-емой юношей-охотником. Владетельница лесов, земель и вод (родников) большой округи Сэняша (Миняша ) - сильная и коварная противница, обольстительница юношей. Обладая необычной силой, она ведет себя самоуверенно, надменно. Заметив, что в её владения проник человек, что он проложил тропы в лесу и лугах, пил воду, оставил знак на роднике, Сэ-няша (Миняша ), тем не менее, ложится спать на лугу попе-рек появившейся тропы. Она знает, что никто и никогда еще не смел тревожить ее, и уверена, что нарушитель будет ею убит. Однако герой в лице смелого, энергичного юноши убивает многоглавую Сэняшу (Миняшу) спящей, подкрав-

шись к ней с саблей в руке, и делает её владения собственным достоянием.

В I тысячелетии н. э. для социального строя древнемордовских племен характер-ны патриархально-родовые отношения. Каждое из племен, точное число кото-рых пока не поддаётся подсчету, включало несколько патриархальных родов, в свою очередь состоявших из ряда больших патриархальных семей, во главе каж-дой из которых обычно стоял кудатя (м. куд , э. кудо - дом, э., м. атя - старик). Род или несколько родов составляли село - веле (э., м.). Кстати, этим же словом в мордовских языках называется пчелиный рой. Родом руководил старейшина - покштяй (э. покш - большой, атя - старик). Во главе племени стоял выбирае-мый родовыми старейшинами вождь - тюштя (м., э. тёкш - верх, вершина, верхушка, макушка, атя - старик), т. е. верховный, старейший.

Становление патриархально-родового строя сопровождалось ломкой старых тра-диций и формированием новых отношений, характеризовавшихся не только уси-лением значимости в первобытной экономике мужского труда, его эффективнос-ти, но и повышением роли мужчин в общественной жизни. Именно в этот пери-од первобытности складывается большая патриархальная семья под старшин-ством мужчины (патрилокальная модель), формируются многочисленные инсти-туты и нормы неполноправия женщины, в том числе умыкание, покупной брак, полигиния, обычаи выдачи взрослых девушек за малолетних мальчиков и др. Все эти социально-экономические и соционормативные отношения оказывали воз-действие на образ мышления мордвы, ее религиозно-мифологическую систему.

Свадьба Пургинепаза.
Рисунок Н. Макушкина.

Так, в мордовских мифах о Литове - зем-ной девушке, которую умыкает бог грома Пурьгинепаз , видимо, отразились стрем- ления нарушить матрилокальные традиции поселения супругов, заменив их патрило-кальными. Пурьгинепаз похищает Литову с улицы, из девичьего весеннего хоровода, с праздничных качелей и поднимает на не-бо в люльке, в которую девушка садится случайно, и выдает замуж за своего сына. В других вариантах этой песни Литова зна-ет, что её намеревается похитить небожи-тель, который иногда сам предупреждает об этом будущую свою сноху или невесту. Поэтому она не выходит на улицу в дождь, прячетсявдоме, под крышей,чтобы её не видно было сверху. Только в ясную погоду выходит она на улицу поиграть с подруж-ками, покататься на качелях. Ясная погода кажется Литове гарантией того, что Пурги -

непаз не сможет внезапно появиться и схватить ее: отсутствуют стихии - спут-ники похитителя. Громом, молнией, ливнем Пурьгинепаз пользуется не только для своего появления, но и для разгона с улицы подруг Литовы , чтобы они не знали, не видели, куда делась та, с которой они играли в хороводе или катали крашеные яйца на ровной утоптанной площадке. В отдельных вариантах мифа девушка сама просит Пурьгинепаза спустить с неба или с туч серебряную зыбку на медной цепи, чтобы в ней подняться на небо.

Умыкание снохи или жены в песнях о Литове осознается как героическое явле-ние, хотя и не всегда позитивно оцениваемое. Героически похищая для своей семьи женщину, Пурьгинепаз использует чудесные способности, божественную силу. Образ Литовы , видимо, начинается складываться в период распада патри-архально-родовых отношений и формирования патриархально-родовых норм, воплотив в себе общественные и семейные традиции, порожденные на стыке этих двух эпох.

Эпоха распада первобытного общества прослеживается и в материалах мор-довского фольклора. Так, в песне-мифе «Земля родилась - обряд родился» по-вествуется о том, что эрзяне сильно умножились и стали ругаться, драться друг с другом, поскольку не могли поделить землю, поля и луга. В итоге они решили собрать совет старейшин из семи сел, на котором избрали эрзянского держателя - эрзянъ кирди , самого богатого эрзянина на земле и под небом. Он дал свое согласие стать таковым при условии, что старейшие определят ему в помощники старосту и полицейского. Как тот, так и другой, скорее всего, позднее наслоение, но, безусловно, какие-то люди для реализации властных решений при эрзянь кирди имелись. Старейшие выполнили это условие, и стал он делить землю и леса. В других идентичных текстах называется имя первого эрзянь кирди - Тюштя , Тюштяй , Тюштень . В них повествуется о Тюште как первом эрзянском инязоре (от инее - великий, азор - хозяин, предводитель, владетель).

Учитывая тот факт, что песни-мифы о Тюште наличествуют не только у эрзи, но и мокши, можно предположить, что Тюштень был первым кирди (э., м.) - дер-жателем всей мордвы. Воспоминания о нем, овеянные мифическими мотивами, до сих пор бытуют в мордовских селах. Здесь, к примеру, можно услышать выра-жение «Тюштянь пиньге» , т. е. «век» или «эпоха Тюшти ». Причем, идиома эта означает не какую-то «мифологическую эпоху», а реальный период древнемор-довской истории - время родового строя, особенно его патриархальную ста-дию.

Легенда о предках-великанах

Серьезные изменения, происшедшие в жизни мордовских племен в связи с распадом первобытности, не могли не ска-заться и на религиозно-мифологических воззрениях. Пон ятия о собственности и владычестве из мира людей были перене-сены в воображаемый мир богов, к теонимам которых стал присоединяться термин азор (м.) азоро (э.) - хозяин, хозяйка, владетель, владетельница (Вирязорава , Вед язорава , Модазорава , Толазорава , Вирязорпатя , Ведязоратя , Мода- зоратя , Толазоратя и т. п.).

По всей видимости, в этот период, когда возникало социа ль- ное неравноправие, во главе всех этих божеств - хозяек и

хозяев - появляется самый могущественный хозяин - верховный бог Шкай , Нишке , подчинивший себе все другие божества, считавшиеся сначала покрови- телями, а затем и хозяевами тех или иных сфер природы и жизнедеятельности людей.

Думается, прообразом или прототипом верховного бога Шкая у мокши был оцязор , а у эрзи - инязор . Этими социальными титулами мордва называла до присоединения к России своих, мордовских, владык, а после - русских царей.

Сохранилось немало произведений устного народного творчества мордвы, из которых видно, что верховный бог Шкай (Нишке ) выступает в обществе, раз-деленном на богатых и бедных, и мало обращает внимания на жизнь бедняка, Так, в мифе «Большое поле » говорится о том, как, сидя на большом дубе, Ниш-кепаз , Норовпаз и Микола (влияние христианства) делят людям счастье: бога-тому-знатному - плошкой, бедному-скудному - чаркой, сироте-парню - лож-кой, грешному парню - кончиком ложки. Сироте одному, сказано далее в мифе, ничего не досталось, и куда он ни пойдет - повсюду плачет. Увидел его Ниш-кепаз , расспросил: "Почему плачет молодой парень, почему грустен молодой парень ?" Сирота рассказал ему, что когда боги раздавали счастье, то ему не до-сталось. Нишкепаз ответил: «Не плачь, молодой парень, не грусти, молодой па-рень, я сам положу тебе счастья, я сам уделю тебе счастья. Когда наступят осенние дни, начнется снежная пороша, будешь ты идти по долгой дороге и нести тяжелое ружье» .

Каштомава-Пенякудава – хозяйка печи

К этому времени следует отнести происхождение различных космогонических и антропогонических мифов мордвы, в ко-торых рассказывается о создании верховным богом Шкаем (Нишке ) Вселенной , земли, людей, обычаев. Казалось бы, космогонические и антропогонические мифы должны при-надлежать к числу универсальных, распростр ан ённых с глу-бокой древности мифологических сюжетов: ведь вопросы о том, как и откуда произошел мир, как поя вились на земле лю-ди, как будто наиболее естественные вопросы, одинаково возникающие у любого человека и на любой стадии развития. На самом деле, однако, это не так.

Установлено, что у наиболее отсталых народов мира нет

или почти нет космогонических мифов. Требуется, видимо, сравнительно высо-кая ступень развития человеческого сознания, чтобы могли возникнуть столь об-щие и отвлеченные вопросы. Первобытный человек над ними едва ли задумы-вался: внимание его привлекали лишь отдельные, частные явления, по мере того как они поступали в круг его трудового опыта, но мир в целом, земля, небо каза-лись ему чем-то раз навсегда данным, о происхождении чего незачем и спраши-вать.

Творцом (демиургом) мира мордва считала своего верховного бога Шкая (Ниш-ке ). Она полагала, что первоначально на свете ничего не было, кроме воды, из которой Шкай создал землю и все произрастающее на ней. Антиподом Шкая был Идемевсь (в облике утки, совы, летучей мыши и др.). В мордовских мифах держателями земли выступают большие речные осетровые рыбы (севрюга, белу-га, осётр), живущие в реке Волге , божеством-покровительницей которой счита-лась Равава (э., м. Рав - Волга ). По мифологическим воззрениям мордвы, зем-ля четырехугольна, в каждом из углов стоит серебряный столб. Столбы эти «друг с другом не встречаются, друг с другом не видятся» .

Ведятя

Вплоть до начала XX века важным институтом, воспроизво-дящим традиционные соционормативные устои, присущий мордве этнический тип мышления и поведения, была сель-ская община, регулировавшая на основе обычного права мно-гие аспекты экономической, общественной и семейной жиз-ни, культурно-бытовых сторон жизни, мордовского кресть-янства, устойчиво сохранявшая унаследованные от более ранних этапов истории мордвы, традиции патриархально-ро-дового строя. Община регламентировала и основные момен-ты религиозного культа, особенно тех его сфер, что непосред-ственно вплетались в аграрную область, были связаны с хо-зяйственной деятельностью членов общины. На общинных

собраниях назначались не только дни общинных молений, но и избирались для их проведения жрецы, а также варцы - ответственные за приготовление жерт-венной пищи мордовским божествам и участникам молений (озксов ). На общин-ные средства приобреталось и животное, предназначенное для жертвы.

Общинные традиции нашли отражение в мордовских преданиях и мифах о при-несении жертвы сверхъестественным существам (божествам земли, воды, жили-ща и др.) при строительстве укрепленных городищ (м., э. ош ), мельниц (м., э. ведьгев ). И даже обычного крестьянского дома и двора. В мордовских селах часто рассказывают, что во время строительства дома или двора при закладке первых бревен на столбы, вкапываемые в землю, так называемые «стулья», клали шерсть лошади, коровы, овцы или козы, словом, шерсть любого животного, имеющегося у домохозяина, а то якобы дом или двор будут недолговечными. Клали и деньги. При этом накрывали стол, ставя на него хлеб-соль, вино и другую закуску.

Обычай класть в основание дома или других построек шерсть животного, деньги говорит о том, что в глубокую старину, очевидно, практиковались не символи-ческие, а настоящие жертвоприношения. Подобные «строительные» жертвы под стены дома или других сооружений (будто бы для большей их прочности) имели место и у других народов. Люди думали, что приносимые жертвы помогут тому, что божества будут добрыми, станут содействовать трудовой деятельности, строительству, благополучию в доме.

В этот мифологический цикл исследователи относят и песни-мифы о построе-нии Казани , Яика (порой Казань и Яик воспринимаются как два различных названия одного и того же города), о возведении церквей в городе Симбирске , других городах и селах. В ряде мифов Казань осознается в качестве древнего мордовского укрепления, городища. Словом, в мифах о строительстве общест-венных сооружений отразились элементы культуры и быта разных эпох.

Руководители строительства - не только мастера-зодчие, но одновременно и жрецы, кудесники, имеющие способность и знания общаться со стихиями при-роды, с неживыми предметами, с землей. Они же - устроители и исполнители обряда жертвоприношения, связанного с закладкой сооружения. Именно они разрубают на четыре части жертвенные вещи и животных, раскладывая их под четырьмя углами здания. По их указанию, под их руководством замуровывается в склеп избранная богиней земли Модавой , сельским общинным сходом предназ-наченная в жертву девушка.

Куйгорож (м.), трямка (э.).

Персонаж, получив-ший в народе неод-нозначную оценку. По преданиям морд-вы, обитает в кресть-янском доме, и ви-деть его может толь-ко владелец жилища. Рождается Куйгорож необычным спосо-бом: из петушиного или совиного яйца, высиживается хозяе-вами. Наделён фан-тастической силой, исполняет любое же-лание своего владе-льца. Постоянно тре-бует работы и выпо-лняет её очень быст-ро. При отсутствии занятия может унич-тожить всё сделан-ное и даже убить хо-зяина. Чтобы такое не случилось, нужно дать ему невыполни-мое задание: свить верёвку из песка, вы-чер пать воду из реки и т. п. Чаще всего происхождение сло-ва связывают с поня-тием «куй» («змея»), откуда наличие зме-иного хвоста.

В ранних мифах строительного цикла ни сама жертва-деву-шка, ни ее родители не ропщут на свою судьбу. В избрании общиной на смерть они видят проявление неизбежности, а в самой жертвенной гибели - героическое выполнение по-четного долга перед обществом, успешное завершение стро-ительства. Другое отношение героини к своей судьбе в ми-фах, в которых руководители строительства изображены не защитниками счастья простых людей, а мелочными власто-любцами, хозяевами, которые, объединившись с им подоб-ными, назначают в жертву под основание города беззащит-ных бедных девушек, сирот. Естественно, гибель в данных обстоятельствах не рассматривается как проявление героиз-ма, как выполнение божьего веления, а осознается как ре-зультат бессмысленного следования дикому обряду, когда-то созданному при возведении новых сооружений. Если в ран-них мифах этого цикла жертва под основание крепости вы-бирается Модавой и является подчас дочерью влиятельного большесемейного отца, одного из старейшин деревни, то в поздних - насильно принуждается или похищается чаще всего безродная девушка, не желающая умирать под основа-нием сооружения, в создании которого она вовсе не заин-тересована, девушка, за которую некому заступиться на об-щинном сходе.

Мифологическое содержание наличествует и во многих мор-довских лирических фольклорных произведениях. Но если действие в мифе обусловлено каким-то высшим порядком, какой-то сверхъестественной, трансцедентальной силой и за-ранее предопределено, а потому законно, справедливо, боже-ственно и не должно осуждаться, то в лирике герой, осозна-вая себя как личность, стремится разрушить эту предопре-деленность, действуя порой вопреки воле высших сил, рискуя быть наказанным. Однако и здесь чаще всего поступки героев оцениваются с точки зрения установленных предками непи-саных законов и этических норм.

По описанию очевидцев, мордва к исполнению своих песен-мифов относилась как к торжественному коллективному ри-туалу, пела их с пляскою и без, с сопровождением и без со-провождения музыкальных инструментов. Подобно карело- финским рунопевцам, мордовские певцы пели,сев на пару

лицом к лицу, глядя глаза в глаза, взявшись за руки, мерно покачиваясь. Пока-чивание в разные стороны символизировала очерченный крут, законченность, движение солнца и луны. Поклоны к земле, падение ниц указывали на связь с земным и подземным мирами, воздевание рук ввысь - с миром небесным.

Наиболее древние пласты мордовской мифологии восходят корнями к периоду общности уральских народов, что отразилось, к примеру, в реликтах медвежьего культа и некоторых других сторонах традиционного мировосприятия.

По материалам Н. Мокшина, В. Бурнаева.
Рисунки А. Алёшкина.

Истоки мифологии мордвы (мокши и эрзи) восходят к эпохе общности финно-угорских народов (примерно II - III тыс. до н.э.). Представления мордвы о мире, Вселенной во многом близки представлениям большинства индоевропейских и сибирских народов. Несмотря на схожесть мифологических сюжетов, в целом общемордовского единства в мифологии мокши и эрзи не существует, что объясняется особенностями их материальной и духовной культуры, наличием двух языков. Ряд вариантов зафиксирован и в мифах этнографических групп мордвы: шокши, терюхан, каратаев, существенно отличающихся друг от друга в языке, обрядах, костюме и т.д. В традиционных мифах у эрзи Верховным Богом – демиургом – является Чипаз (Бог Солнца), у мокши – Шкай, Шкабаваз (Бог Времени, Бог Солнца); у эрзи в роли демиурга позднее стал выступать сые Чипаза – Нишкепаз.

Мифы о происхождении мира, Вселенной малочисленны. В эрзянских мифологических песнях в качестве первоосновы, несущей зародыш мира, выступает океан (Иневедь). Возникновение мира ассоциировалось обычно с возникновением Земли – Мастор. Мордовская модель мира носит апокрифический характер. Согласно ей в творении мира участвовали не только Шкай, Чипаз, но и злой дух Шяйтан (у мокшан) или Идемевсь (у эрзян).

В мордовской мифологии несколько вариантов создания Земли. Наиболее архаичным является миф о нырянии на дно океана демиурга в образе утки за куском земли. Черт, повторяя действия демиурга, создает горы.

В мокшанском варианте мифа Шкай, плавая в лодке, приказывает черту в образе гоголя нырнуть за песком на дно океана. Он не желает выполнить условие Шкая и приносит песок лишь на третий раз.

В эрзянском варианте Чипаз, плывя на камне по морю-океану, создает с помощью плевка и удара жезла черта, которого заставляет нырять за песком.

Миф в мифологии мордвы, как и у других финно-угорских народов, разделен на три основные зоны: верхняя – менель (небо), средняя – мода (земля), окруженная водами океана, нижняя – подземная, мир холода и мрака. Олицетворением взаимосвязи трех миров является Келу (Береза).

Согласно мордовской картине мира, все обитающее на земле, в воде, в воздухе росло вместе с Землей. Представление о том, что она была маленького размера, весьма архаично. По одним версиям, Земля плоская, в виде ковша, чаши, вогнутой по краям; по другим – круглая, омываемая водами Мирового океана (Ине ведь).

В эрзянских мифологических песнях Земля держится на белой рыбе (белуге) или на трех рыбах: севрюге, белуге, осетре, охраняемых богиней Равы (Волги).

Представление мордвы о четырех земных углах связано, видимо, с четырьмя частями света. Основной ориентацией считалась восточная. Там восходит солнце, возрождается день; на той стороне живут Шкай, Нишкепаз. Поэтому мордва молилась, стоя на коленях, с лицом, обращенным на восток. В эту сторону раньше выходили и двери домов.

По представлениям мордвы, после сотворения Земли Шкай создает небо. Звезды сотворены им из собранных на Земле камней. Первоначально небесная сфера представлялась как часть мира, место нахождения небесных светил. На Солнце жили Чипаз и Шкай. Небо считалось сводом над землей. Вечный свет проливался на Землю через отверстие в небесном куполе. Согласно мифологическим воззрениям мордвы, душа человека после смерти улетает в светлое небо к Нишкепазу, где он определяет ее место, а тело остается черту. По более поздним представлениям, на небе живут души безвременно погибших, детей, праведников.

По мифологическим понятиям мордвы, небесный мир состоит из нескольких ярусов, один из которых из железа, другой – из камня. Когда эрзянский Бог Грома Пурьгинепаз катается на конях огненной масти, запряженных в колесницы, из-под колес и копыт вылетают искры. В случае нарушения запретов Пурьгинепаз мог наказать, убить камнями-стрелами.

Происхождение Солнца, Луны неизвестно, однако, как считала мордва, они появились после сотворения неба. Мордва выделяла также Млечный путь (Каргонь ки), созвездие Весы (Курсякст), Плеяды (Озяскеть). Солнцу, Луне, звездам совершались жертвоприношения, специальные магические действа, соблюдались определенные табу. Культ Солнца отразился во многих обрядовых ритуалах, в бытовой традиции, украшениях.

Первочеловек создается после сотворения Земли, неба, видимой природы. Мокшанские и эрзянские антропогонические мифы различны. Мокшанский Шкай «делает» его из пня 30-летнего дерева, у эрзи Чипаз творит человека из глины, в другом варианте – из земли.

У мокши Шкай вначале сотворил людей великанами, наделив их ростом в 99 аршин, продолжительностью жизни 700 – 800 лет, но они погибли при потопе. Уцелевшие люди со временем стали меньше.

В эрзянских мифологических песнях после сотворения Земли появляется Солнце, затем – Луна, третьим – первочеловек и эрзянский народ, который прожив 70 лет, расселился по 77 деревням и населил Землю.

Обычаи, порядки, божества создаются Верховным богом эрзян Нишкепазом вместе с Богом Грома Пурьгинепазом и Никулапазом (христианский святой Николай). Теогонические мифы сохранились фрагментарно и не обо всех божествах. По представлениям мордвы, божества рождаются или возникают из яйца: эрзянская мать богов Анге Патяй родилась из раздавленного Чипазом яйца. Три сестры-богини: плодородия – Норовава, ветра – Вармава, леса – Вирява, были выведены из трех яиц, снесенных Ине нармунь в гнезде на большой березе. Спецификой мордовской мифологии является преобладание женских божеств (Масторава, Модава, Вирява, Вармава). Кроме божеств дохристианская мордва выделяла духи, покровительствующие жилищу или роду (Кудава – богиня дома; Юртава (Юрхтава) – богиня рода; Пянакудава (Каштом) – богиня печи; Кардазава (Карда Сярко) – богиня хлева; Банява – богиня бани и т.д.

После сотворения мира, первочеловека люди размножались. Эрзянский Чипаз разделил их на народы, каждому дал свой язык, веру. Считалось, что на Земле 77 вер, столько же языков.

Шяйтан создает демонические, враждебные человеку силы.

Посредниками между богами и людьми считались лебеди (локсейть).

Чтобы привлечь к себе благоволение божеств, мордва приносила жертвы, о необходимости которых, якобы, боги дают знать забывчивым людям, насылая стихийные бедствия. Появились знахари, колдуны, маги (содыця ломанть), которые, якобы, могли узнавать волю богов, привлекать их благоволение, отвлекать гнев.

На добрых божеств начали воздействовать в форме моления или жертвоприношения, чтобы расположить их к себе; на злых – в форме заклинания, чтобы заставить их подчиниться. Традиционные моления, частью которых являлось жертвоприношение, совершались в определенное время и посвящались определенным божествам-покровителям. В избрании на жертвенную смерть мордва видела проявление неизбежности, почетный долг перед обществом.

В представлениях мордвы, нижняя зона – мир усопших, позднее – место для душ грешников. Понятие о потустороннем мире первоначально было нечетким. Мордва не различала ада и рая (эти понятия пришли позднее, с принятием христианства). Верили в единый загробный мир, где обитают предки, который мог находиться и на небе, и нВ подземном царстве и где-то там, далеко. По верованиям мордвы, покойники на том свете ведут такую же жизнь, что и на земле. В связи с этим во время похорон в могилу клали предметы домашней утвари, орудия труда, украшения и т.д.

В мордовской мифологии огромное внимание уделялось культу предков. Однако отношение к умершим до сих пор двойственное: с одной стороны, боязнь, стремление поскорее избавиться от них, с другой – почитание (устраивались поминальные дни).

По воззрениям мордвы, мир существовал в условиях двоичных противопоставлений, борьбы добра и зла. В свадебных и похоронных обрядах ярко отражено противопоставление чет-нечет, в быту твердо утвердилась вера в благоприятные и неблагоприятные дни, время суток, счастливые и несчастливые числа. В мифологии четко разграничиваются понятия «правый» и «левый». Правая сторона ассоциировалась с жизнью, левая – со смертью. Противопоставлялись также огонь – вода, небо – земля.

До сих пор сохранились культы воды, огня, дерева. С водой связаны очистительные обряды (обливание водой на праздник Ивана Купалы, купание на Крещение, набор «святой» воды на Крещение и т.д.). С культом огня связаны обрядовые костры, разжигаемые не только на Рождество, Новый год, но и во время некоторых молений, в обрядах. Объектом поклонения мордвы были священные деревья (липа, дуб, береза). По народным представлениям они обладали чудесным качеством отвращать гнев раздраженных богов, а также мифическим свойством оберега, повышения плодородия.

Как и у других финно-угорских народов, наиболее значительные праздники и обряды мордвы были связаны с важнейшими датами сельскохозяйственного года – началом полевых работ, первым выгоном скота, началом и концом уборки урожая. Кроме регулярных проводились случайные обряды (при засухах, пожарах и т.д.).

Таковы в общих чертах представления мордвы о традиционной картине мира, основные особенности ее мировосприятия и религиозных воззрений.

Мордва – это коренной народ Поволжья, его численность составляет более миллиона человек. Интересно, что лишь одна треть мордвы проживает в республике Мордовия. Остальные же распространились по Татарстану, Башкирии, Чувашии, Пензенской, Саратовской и других областях нашей необъятной страны. Мордовский народ состоит из двух субэтносов. Это мокша (составляет три четвертых) и эрзя. Говорят они на сходных языках.

До прихода христианства на Русь религией мордовского народа было язычество. Согласно некоторым источникам, мордва приняла православное христианство лишь в восемнадцатом веке. Однако этому народу удалось сохранить самобытные и неповторимые черты язычества.

Бросается в глаза то, что богов у мордвы было очень-очень много, около сотни. Не было, наверное, ни одного объекта природы или жизни, который бы не имел представительства в божественном обличии.

Языческий пантеон у мордвы отличался изобилием женских богов:

У каждой из богинь были мужья, покровители тех же стихий, природных объектов или явлений. Но их роль была гораздо менее важной по сравнению с женскими божествами. Последние чаще фигурируют и в мифах, сказках, легендах. Вообще для культуры мордвы был характерен матриархат. Богини могут даже наслать на людей болезнь, а также исцелить.

Боги и духи в мордовском язычестве могли быть добрыми или злыми, если их не задобрить. Поэтому в честь своих богов мордва проводила так называемые моляны (моления). Это некий обряд с ритуалом жертвоприношения, чтением молитв. В качестве жертв приносят зерно, хлеб, монеты, мед и другое. Причем моляны устраивались на том месте, где «обитает» конкретное божество: в поле, в общинном доме. Кроме молян, организовывали и праздники: семейные, общинные. Все эти мероприятия преследовали схожие цели: благополучие в жизни, хороший урожай, удача в делах.

Был в мордовском язычестве и главный бог – Шкай. Его имя переводится как создатель. А воплощением зла у мордвы был шайтан, или черт.

Представление о мире в мордовском язычестве

Изначально мир представлял собой огромный океан. А бог, который имел облик утки, нырнул в этот океан и достал из него землю. Согласно представлениям мордвы, есть три мира (скорее всего, они эквиваленты Нави, Яви и Прави). А предками человека были полуживотные-полулюди, полуптицы-полулюди, полурыбы-полулюди. Непосредственно сам человек был создан из дерева (у субэтноса мокши) или из глины (у эрзя).

После смерти душа попадает в загробный мир, находящийся под землей. Но в нем нет рая и ада.

Сегодня у мордвы остаются так называемые национальные меньшинства, проповедующие язычество. В основном это пожилые женщины, истинные хранительницы религии предков. Они не испытывают никакой неприязни к христианству. Представители мордовского язычества и сегодня проводят моления своим богам на открытом воздухе.