Плавучая церковь николая чудотворца. Плавучий храм "святитель николай чудотворец"

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Плавучий храм Святителя Николая Чудотворца


Флаг	Российская империя
Класс и тип судна	колёсный полуморской пароход
Порт приписки	Астрахань
Организация	Астраханская епархия
Введён в эксплуатацию	6 сентября 1910 года
Выведен из состава флота	после 1917 года

Плавучий храм Николая Чудотворца - единственный в Российской империи корабль, на котором располагался полноценный православный храм . Действовал в 1910-х годах в Каспийском море .

История

Проект

Оборудование

На пожертвования членов КМО, АЕК и частных лиц был приобретён колёсный полуморской пароход. В носовой части парохода по проекту архитектора Карягина соорудили храм святого Николая Чудотворца , вмещавшего церковный хор и до 500 прихожан.

Около рубки была небольшая касса, где продавались свечи, лампады, иконки святых. Тут же находился краник, где христиане брали святую воду.

На борту располагались также аптека, каюта для фельдшера и палата на несколько больных. Содержание штата взял на себя Чуркинский монастырь , командировавший на борт иеромонаха Иринарха, иеродиакона Серафима, трёх певцов и монаха-фельдшера Дамиана.

Наша плавающая церковь есть первый опыт в этом роде… предназначается обслуживать дельту Волги и острова, лежащие около берегов Каспийского моря, где расположены рыболовные промыслы. Наше судно-корабль напоминает, как Спаситель плавал по Галилейскому морю и учил стоящий на берегу народ. С борта нашего корабля, как и с евангельского, будет так же раздаваться проповедь о вечном спасении…

Функционирование

Церковь обслуживала не только частновладельческие шаланды, но и прибрежные сёла Кордуан и Кривобузанск , Сурковка и Александрия, жители которых принимали участие в её строительстве. Помимо русских, деятельность плавучей церкви была направлена и на христианизацию некрещёных калмыков (прикомандированный иеромонах Иринарх знал калмыцкий язык). Вся команда парохода, кроме капитана и механика, состояла из священно- и церковнослужителей .

По составленному расписанию в первую и последующую навигации плавучий храм посещал определённые для него участки акватории, удаленные друг от друга примерно на 50 вёрст. На каждом месте он стоял один-три дня. С начала путины и до осени все были в ожидании его прихода. Потом судно вставало на зимовку в астраханском порту в районе Элинга или на Адмиралтейском затоне .

Судно выдержало не один шторм и ни разу не пострадало. Отслужив пять навигаций, плавучий храм в навигацию 1916 года не вышел к ожидавшему её рыболовецкому люду.

Перепрофилирование и дальнейшая судьба судна

К осени 1915 года все киоты, иконы, церковные книги, утварь были сняты с парохода и переданы, по некоторым сведениям, на хранение в Чуркинскую Николаевскую пустынь , но возможно, какие-то иконы наиболее ценные могли попасть в какой-то музей.

15 (28) февраля 1916 года газета «Московская копейка» писала: «прибыл в Астрахань преосвященный Филарет , он нашёл, что плавучий храм ветх, и признал, что его содержание дорого. А так как ни по каким каноническим правилам продажа храма не разрешается, то епископ Филарет поступил так: плавучая церковь превратилась в „износившийся пароход“ и, как передаёт „Астр. Л.“, продана на слом, как продаются старые пожарные насосы и др. рухлядь» .

Намерение продать плавучий храм вызвало протесты, а сам епископ Филарет (Никольский) был 24 мая (1 июня) 1916 года уволен на покой по жалобе игумена Чуркинского монастыря .

12 июля 2000 года на Центральной набережной Волгограда была освящена плавучая несамоходная церковь речного класса «Святитель Николай», построенная силами местных энтузиастов. Несколько раз перебуксированная с места на место по Волге и Волго-Донскому каналу , церковь обслуживала прибрежные посёлки. В 2008 году из-за аварийного состояния понтона церковь была перенесена на берег, став приходским храмом посёлка Октябрьский .

Напишите отзыв о статье "Плавучий храм Николая Чудотворца"

Примечания

Отрывок, характеризующий Плавучий храм Николая Чудотворца

– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu"est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s"excuse – s"accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..

Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d"hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l"en prevenir. Je l"ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d"etre bien attentif sur l"endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l"ennemi. Il est indispensable qu"il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]

В воскресенье 7 июня 1998 года жителям поселка Нариман, что стоит на берегу Волго-Донского канала, почудился колокольный звон.

Ты слышала колокольный звон? – осведомилась одна женщина у своей соседки.

Вроде слышала. Наверное, радио у кого-то громко включено, ведь сегодня праздник Святой Троицы.

Действительно, откуда еще мог слышаться колокольный звон в поселке, где никогда не было храма, да и сам поселок Нариман возник в 50-е годы, во время строительства Волго-Донского канала?

Конец мая и начало июня в этом году выдались необыкновенно жаркими даже для этих мест. Пять жительниц села договорились пойти с утра купаться. Шли привычной тропинкой на пляж бывшего пионерлагеря. Самого лагеря давно уже не было, о нем лишь напоминали асфальтированные дорожки да фундаменты от летних корпусов. Тропинка вывела их к высоким камышам, а уж за камышами узкая полоска песка обрамляла берег канала с удобным местом для купания. Женщины уже хотели по тропинке обогнуть камыш, но то, что они увидели, было до того невероятно, что они, растерявшись, остановились в удивлении, воззрившись на серебряный купол с позолоченным восьмиконечным крестом, возвышавшимся над камышами. До их слуха донеслось церковное пение. Сознание женщин отказывалось воспринимать действительность. Еще вчера за камышами находилась только вода. Как там сейчас может быть храм? Кто его может построить за ночь, да еще на воде? Удивленные и напуганные женщины осенили себя крестным знамением: «Чур меня». Им захотелось быстрее убежать от этого, как они думали, бесовского наваждения. Но любопытство все же пересилило страх, и они прошли на пляж. Тут им открылась дивная картина: у самого берега, покачиваясь на воде, стояла баржа, а на ней возвышался храм. Сквозь открытые двери этого плавучего храма мерцали огоньки свечей, отблескивая в позолоченных резных столбцах иконостаса. В царских вратах стоял священник в зеленой парчовой ризе, ароматный дым от его кадила струился из дверей храма и, подхваченный легким утренним ветерком, стелился над зыбкой рябью канала. Женщины, зачарованные увиденным, прислушивались к доносившемуся торжественному пению: «Благословен еси Христе Боже Наш, иже премудры ловцы явлей, ниспослав им Духа Святого и теми уловлей вселенную, Человеколюбче слава Тебе».

Осторожно ступая по шатким мосткам, женщины перешли на баржу и зашли в церковь. Это были первые прихожане плавучего храма «Святитель Иннокентий», совершающего свое первое миссионерское путешествие по великой русской реке Дон.

Идея построить плавучую церковь зародилась после того, как меня в 1997 году архиепископ Волгоградский и Камышинский Герман (ныне митрополит) назначил заведовать миссионерским отделом епархии. Я стал обдумывать, каким образом обустроить миссионерское дело и куда прежде всего направить свои усилия. Несомненным для меня являлось одно: главным направлением миссионерской работы должно быть воцерковление людей, долгие годы искусственно оторванных от Матери-Церкви. Бога наш народ в своей душе еще не потерял, а вот Церковь в большинстве своем потерял: «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец», - гласит русская народная пословица, верно отражая догматическую истину: без Церкви нет спасения. Жестокая политика расказачивания в первую очередь ударила по Церкви. Были разрушены храмы почти во всех станицах донской земли.

Воцерковление без храмов - дело немыслимое, а строительство новых храмов ввиду обнищания людей - дело такое же маловероятное даже в перспективе ближайшего десятилетия. «Вот если б сам храм мог придти к людям», - подумал я. Большинство сельских населенных пунктов Волгоградской области находятся вблизи берегов Волги и Дона, так и возникла идея строительства плавучего храма.

Вдохновителем этой идеи явился голландский православный священник протоиерей Федор Ван Дер Ворд. В то время он был сотрудником благотворительной церковной организации «Kirhe in Not», что в переводе означает «Церковь в беде». Этот удивительный иностранец в русской рясе, которую он никогда не снимал, объездил всю Россию вдоль и поперек, осуществляя программу помощи православным епархиям в России через «Kirhe in Not». Отец Федор был веселым и обаятельным человеком, неутомимым тружеником на Церковной ниве. Мы с ним подружились, когда я еще был ректором Саратовской духовной семинарии.

Надо честно признаться, что финансирование семинарии было настолько скудным, что если бы не помощь со стороны «Kirhe in Not», семинарию пришлось бы закрывать уже на второй год ее существования. Помню, как в 1993 году к нам в семинарию по протекции моего однокашника архиепископа Арсения прибыл один из руководителей «Kirhe in Not» отец Флориан. Он увидел нашу нищету и горько заплакал, а потом сказал: «Отец Николай, мы будем вам помогать». И действительно, сдержал свое слово. На деньги, переданные «Kirhe in Not», мы закупили столы для аудиторий, оргтехнику, сделали кое-какой ремонт, кормили семинаристов и оплачивали труды преподавателей, закупили книги для библиотеки семинарии. «Царство Небесное тебе, дорогой отец Флориан! Благодарная и молитвенная память о тебе сохранится в моем сердце до конца дней».

Какое-то время связь с нами осуществлял Андрей Редлих, сотрудник «Kirhe in Not», умный, мягкий и тактичный человек. Андрей родился в Германии в семье эмигрантов из России и впитал, благодаря своим родителям, лучшие качества русского интеллигента. Об этом человеке у меня сохранились самые добрые воспоминания от общения, которое принесло много пользы для моего ума и сердца.

Но подлинно масштабный размах в благотворительной поддержке Русского православия со стороны западных христиан осуществил сменивший его протоиерей Федор Ван Дер Ворт. Многочисленные просветительные и миссионерские программы, задуманные и осуществленные с его помощью, это уже свершившийся факт: не только плавучие Церкви, но и железнодорожные храмы на поездах и в автомобилях, помощь десяткам семинарий, да всего и не перечислишь. Такого неутомимого труженика с неукротимой энергией души я никогда не встречал в своей жизни. Мы часто спрашивали отца Федора, кем он себя больше ощущает: голландцем или русским? На что он, смеясь, отвечал: «Больше всего я ощущаю себя православным, и потому я люблю Россию».

Когда я перевелся на служение из Саратова в Волгоград, отец Федор приехал ко мне в гости. Здесь я его познакомил со своим другом, директором железнодорожного предприятия Корецким Владимиром Ивановичем. Это удивительный и бесстрашный человек, в свое время пересекший Атлантический океан на маленькой семиметровой яхте, стал для меня истинным подарком судьбы, когда я приехал в Волгоград. Его неуемная энергия зажигала вокруг себя сердца многих, а неистребимая жажда новизны в его душе постоянно искала себе выход в каких-то самых невероятных предприятиях. Меня он сразу стал уговаривать отправиться с ним на яхте через Тихий океан к аборигенам Австралии, чтобы просвещать их христианской верой. Об этом человеке можно написать целый приключенческий роман. И вот, когда мы встретились все трое, то у нас появились десятки проектов и планов. Отец Федор рассказал, как в Новосибирске организовали миссионерскую поездку по Енисею на пассажирском теплоходе. Я рассказал, что до революции по Волге плавал корабль с обустроенным на нем храмом «Святитель Николай». Этот плавающий храм обслуживал рыбаков на Каспии. «Чем же мы хуже?», - сказал Владимир Иванович и предложил построить плавучий храм сейчас. Мы сразу с отцом Федором ухватились за эту идею, и я стал ее разрабатывать теоретически. Корецкий помог приобрести буксирный катер, который мы назвали в честь князя Владимира, и дебаркадер, который стали перестраивать под храм.

В мае было закончено строительство плавучего храма, и мы его отбуксировали на центральную набережную Волгограда, где владыка Герман при большом стечении народа торжественно освятил его в честь памяти великого миссионера ХIХ века митрополита Иннокентия Московского. Под звуки военного духового оркестра плавучая церковь отшвартовалась от центральной набережной Волгограда и направилась в сторону Волго-Донского канала в свое первое миссионерское путешествие.

Кроме меня в нашу первую миссионерскую команду входили священник Сергий Тюпин, диакон Геннадий Ханыкин (ныне священник), капитан буксира «Князь Владимир» Иван Тинин, два юноши-матроса, кок, он же звонарь, Анатолий.

Мы спустились по Волге до Волго-Донского канала и заночевали у 3-го шлюза. Начало канала от Волги проходит через городские кварталы, и когда мы вечером проплывали мимо прогуливающихся по набережной горожан, те с удивлением и восторгом взирали на это необычное явление. Некоторые осеняли себя крестным знамением, кто-то просто радостно махал руками.

На рассвете 6 мая мы снялись с якоря и двинулись дальше. У 8-го шлюза мы с диаконом Геннадием сошли на берег и поехали в город на подошедшей к нам церковной машине, чтобы запастись просфорами и кагором для службы. Предварительно мы договорились, что встретимся в поселке Нариман, куда плавучий храм должен прибыть к вечеру. Уже в вечерних сумерках мы с отцом Геннадием приехали в поселок Нариман и стали разыскивать храм. Но за высоким камышом, да еще в темноте ничего не было видно, к тому же, мы угодили в какое-то болото и брели по колено в вонючей жиже. Проходив час-полтора и ничего не найдя, мы уже отчаялись попасть на корабль и тогда, возложив упование на Бога, стали молиться святителю Иннокентию, надеясь, что он нам поможет выйти к своему храму. И тут услышали недалеко от нас колокольный звон. Возрадовавшись, мы пошли на звон и вышли к плавучему храму. Оказывается, это моя дочь Ксения, обеспокоенная нашим отсутствием, стала звонить во все колокола.

А утром произошло то, что я описывал в начале рассказа. Мы продвигались несколько дней по каналу, останавливались в каждом населенном пункте. Везде нас радостно встречали люди и толпами шли на богослужение. Многие исповедовались и причащались, некрещеные принимали крещение прямо в водах канала.

Наконец мы прибыли в город Калач-на-Дону. Здесь местный настоятель отец Николай привез нам свежих просфор, которым мы были очень рады.

Из Калача-на-Дону мы вышли в широкий и полноводный Дон. Первая станица на нашем пути - Голубинская. Мы решили в нее не заходить, так как там есть действующий приход и свой священник, а наша задача - посещать населенные пункты, в которых нет храмов. Но неожиданно на буксире «Князь Владимир» произошла поломка гребного винта, и нам пришлось причалить к Голубинской, а катер отправить на судостроительный завод в Калач-на-Дону.

Когда пришвартовывались к берегу у станицы Голубинская, то первым, кто нас встретил, была женщина-мусульманка с двумя своими девочками. Это была семья беженцев, поселившаяся в казачьей станице. Они стали нам помогать налаживать мостки с берега на плавучий храм. Женщина-мусульманка по пояс в воде самоотверженно трудилась вместе со своими дочками. Когда все было налажено, она попросила крестить ее вместе со своими детьми. «Раз уж мы живем среди православных, то и сами хотим быть православными», - объясняла она. Отец Сергий Тюпин крестил их.

Настоятель Голубинской встретил нас с радостью. Храм в станице был полуразрушенный, а восстанавливать его было не на что, временно службы совершали в церкви, устроенной в бывшем клубе. К нам в плавучий храм стали приходить жители Голубинской с просьбой окрестить детей. Когда мы их спрашивали, почему они не крестят в домовой церкви у своего священника, то они отвечали, что считают эту церковь ненастоящей, так как она в клубе и на ней нет купола, а наш храм им очень нравится.

В Голубинской еще произошла забавная история. Июнь выдался очень жарким, и уровень воды стал падать. Создалась катастрофическая ситуация. Один борт плавучей церкви упирался в берег, и когда стал падать уровень воды, вся баржа угрожающе накренилась на один бок так, что казалось, вот-вот храм опрокинется в воду. Буксира, который мог бы оттащить церковь от берега, у нас не было. Мы уже не знали, что и делать, но тут неожиданно помог один случай.

На плавучую церковь пришли два фермера и стали просить отслужить молебен о ниспослании дождя, так как их урожай может погибнуть от засухи. Отец Сергий с диаконом Геннадием отслужили молебен, а после обеда разразился сильный летний ливень с грозой. Уровень в реке сразу поднялся, и плавучий храм выровнялся. Так, миссионеры помогали фермерам, а оказалось, что помогли себе. Потом отец Сергий и отец Геннадий удивлялись: почему же они паниковали, а не догадались сами помолиться о дожде?

Вскоре «Князь Владимир» был отремонтирован, и мы двинулись дальше, вверх по Дону.

Как-то нам на пути попалась турбаза железобетонного завода № 6. Завидев нас, отдыхающие повыскакивали на берег и стали нам махать руками, прося пристать к берегу. Но у нас не было в планах останавливаться возле турбазы, так как там отдыхают в основном городские жители, у которых есть возможность посещать храмы, а мы считали своим долгом плыть к обездоленным сельским жителям. Отдыхающие радостно прыгали на берегу, как дети, и махали нам руками, прося пристать к турбазе. Но мы с колокольным звоном проплывали мимо них, и не думая приставать к берегу. Поняв, что мы намерены пройти мимо них без остановки, один молодой человек в шортах и с видеокамерой в руках в отчаянии упал на колени прямо на берегу в воду и с мольбой воздел к небу свои руки. Я не выдержал такой трогательной сцены и распорядился капитану причалить к берегу. Все отдыхающие с радостью устремились к нам в храм. Но мы их остановили, сказав, что в шортах и купальниках в храм не пустим. Тогда они все побежали переодеваться.

Мы им отслужили молебен. Пришел и тот человек, который падал на колени. Он взахлеб нам рассказывал, что услышал наш колокольный звон и, схватив видеокамеру, выбежал к нам навстречу, потому что догадался, что это плавучий храм: он видел нас по телевизору. Он попросил окрестить его жену и дочку, так как видит в нашем прибытии особый знак Божий. Мы их окрестили прямо в реке, взяв обещание, что теперь они будут ходить в храм Божий и воспитывать ребенка в православной вере.

Мы шли вверх по Дону, останавливаясь в хуторах и станицах. Наш миссионерский плавучий храм прошел до хуторов, стоящих на Верхнем Дону, у самой границы с Воронежской епархией, а затем пошел вниз по Дону, заходя в те же самые станицы. Своеобразие миссионерской работы состояло в том, что проповедовал сам храм, устроенный по православным канонам, с куполом, позолоченным крестом, благолепием внутреннего убранства: резной позолоченный иконостас, красивая церковная утварь. Причалив к берегу, храм звоном семи колоколов созывал людей под свой кров. Священник отправлялся в поселок, чтобы встретиться с людьми, побеседовать с ними, пригласить на богослужение. Люди при виде храма плакали, становились на колени, осеняя себя крестным знамением, а дома готовились к исповеди впервые за многие годы безбожной власти. И почти повсюду люди просили оставить храм навсегда именно в их селе. Что же это, как не живое свидетельство необходимости иметь церковь в каждом населенном пункте?!

В течение 120 дней первого миссионерского плавания плавучая церковь побывала в 28 населенных пунктах. За это время 450 человек приняли крещение, около полутора тысяч участвовали в таинствах исповеди и причастия Святых Христовых таинств. Богослужения посетили более трех тысяч человек.

Вернулась плавучая церковь в Калач-на-Дону уже осенью с началом холода. На следующий год весной Владыка опять отслужил молебен на путешествие по водам и благословил нас во второе миссионерское плавание. На зиму мы стали останавливаться в поселке Пятиморск, рядом с Калачом-на-Дону. В небольшом заливчике, скованная льдами, наша церковь стала как бы приходским храмом этого поселка. Постоянно на плавучей церкви служил сотрудник миссионерского отдела иерей Геннадий Ханыкин. А я занимался уже строительством второго плавучего храма в честь Святителя Николая. Храм вышел очень красивый, с тремя позолоченными куполами. Мы его отбуксировали к военному городку Октябрьский, который стоит возле Волго-Донского канала и там плавучий храм «Святитель Николай» стал как бы приходским храмом, передвигаться по Дону он не мог из-за отсутствия буксира.

Когда мы начали подготовку к четвертому миссионерскому путешествию, я почему-то почувствовал, что это последнее мое путешествие, и, отпустив отца Геннадия в отпуск, сам отправился на «Святителе Иннокентии» в пределы Верхнего Дона.

Пока я шел до Верхнего Дона, по заведенной традиции вел судовой журнал, который, скорее, напоминал дневниковые записи, которые ведет священник-миссионер во время плавания, записывая в него все события, произошедшие за день, а также свои размышления.

Судовой журнал миссионерской плавучей церкви «Святитель Иннокентий»

05.05.01. Суббота.

пос. Пятиморск

В 9.20 приехал митрополит Волгоградский и Камышинский Герман. Его Высокопреосвященство отслужил молебен «Путешествующим по водам» и благословил 4-е миссионерское путешествие. Владыке сослужили:

протоиерей Николай Агафонов, зав. миссионерским отделом епархии;
священник Геннадий Ханыкин, работник миссионерского отдела;
священник Николай Пичейкин, ключарь Казанского кафедрального собора.

Молебен прошел торжественно и завершился крестным ходом к месту закладки камня под строительство в Пятиморске храма в честь равноапостольной княгини Ольги. Затем крестный ход прошел до детского садика, где стараниями отца Геннадия Ханыкина и его супруги матушки Марии организована воскресная школа для пятидесяти детей поселка. Дети показали нам замечательный концерт. Я с радостью думал, что все это плоды более чем трехлетней деятельности плавучей церкви. Было заметно, что архиерей тоже доволен таким хорошим устройством духовной жизни в Пятиморске.

06.05.01. Воскресенье

В 9.30 к нам на «Святитель Иннокентий» в п. Пятиморск прибыли:

руководитель отдела благотворительных программ по России организации «Kirhe in Not» протоиерей Федор Ван Дер Ворд (Голландия);
фотокорреспондент «Kirhe in Not» Андрей (Польша);
корреспонденты французского журнала «Paris – Matсh» Клодина и Томас (фотограф).

Была отслужена Божественная литургия. Перед отправлением в миссионерское путешествие в кают-компании был дан праздничный прощальный обед, на котором кроме вышеперечисленных лиц присутствовали:

прот. Николай Агафонов, зав. миссионерским отделом;
свящ. Геннадий Ханыкин, сотрудник миссионерского отдела;
свящ. Сергей Тюпин;
Попов Иван Михайлович, председатель районной Думы;
подполковник Сергей Владимирович, начальник районной милиции, с супругой.

После обеда отшвартовались от стоянки в Пятиморске и двинулись вверх по Дону. Плавучую церковь буксирует «Горностай», его дал Попов И.М. Наш буксир «Князь Владимир» находится на ремонте. Экипаж миссионерского корабля:

прот. Н. Агафонов;
прот. Федор Ван Дер Ворд;
миссионер Дионисий (псаломщик);
корреспондент Клодина;
фотокорреспондент Томас;
фотокорреспондент Андрей («Kirhe in Not»);
Инна, переводчица;
Елена Владимировна, заместитель директора школы «Воскресенье».

Заночевали около берега напротив города Калач-на-Дону. Мы с Дионисием были в храме на вечерней молитве, затем совершили крестный ход.

Слава Богу за все!

07.05.01. Понедельник

Проснулись рано. Пошли с Дионисием в храм на утренние молитвы, к нам присоединился отец Федор.

В 12.00 причалили к берегу возле станицы Голубинская. Это довольно большая станица, в которой красивый каменный храм (русско-византийская эклектика), но там служить невозможно. Был закрыт в начале 60-х годов ХХ века, в нем хранили химические удобрения. Сейчас стоит без крыши и потихоньку разрушается. Местный священник отец Сергий служит в помещении бывшего клуба. Пошли пешком по станице с иностранцами посмотреть храм, по дороге встретили настоятеля священника Сергия и Суровикинского благочинного отца Геннадия, а также настоятеля города Калача отца Николая. Благочинный издалека закричал (полушутя-полусерьезно): «Что это вы делаете на моей земле без моего ведома?» Я ему представил журналистов, он стал пыжиться и важничать, а когда они спросили, что такое благочинный, он разъяснил иностранцам, что благочинный - это малый епископ!!! (Чудеса, хорошо еще, что не малый Папа Римский!)

От Голубинской отправились вверх по Дону и в 18.00 остановились около хутора Малая Голубинка (9 км от станицы Голубинская). В хуторе всего 80 дворов. Церкви у них нет, да и никогда не было, ходили в церковь станицы Голубинской. Жители попросили отслужить панихиду. Нам они принесли сушеную рыбу, картошку, зелень. Выражали большое желание, чтобы мы на обратном пути зашли к ним и послужили литургию, чтобы они могли причаститься святых Таин. Отслужили заупокойную литию и отправились дальше.

По пути к нашей плавучей церкви на моторной лодке причалили два рыбака, подарили нам огромного толстолобика и попросили помолиться за них. Иностранцы удивились размерам рыбы и сфотографировали ее. (Господи, пошли этим добрым людям здоровья и богатого улова!!!)

После вечерней молитвы и крестного хода еще долго сидел с иностранцами в кают-компании и вел беседы на духовные темы.

Слава Богу за все!

08.05.01. Вторник

Проснулся рано, в 5.30 дал распоряжение капитану отшвартоваться от берега, где мы ночевали, и отправляться дальше.

Звоном в колокола стал созывать всех на утреннюю молитву. Пришли только отец Федор и Дионисий. После молитвы пили кофе с голландским сыром, который привез из Голландии отец Федор. Очень вкусный, не чета тем сырам, которые готовят у нас под названием «Голландский». Когда проходили мимо какой-то турбазы, отец Федор попросил причалить. Подошли два парня с хутора Вертячий - просто из любопытства, они впервые видели храм на воде. Постояв у турбазы минут 10–15, снова тронулись вверх по Дону.

8.15. Все отправились поспать часок-другой, а я сел заполнять журнал.

В 14.00 прибыли к станице Трехостровская. Здесь произошел непредвиденный случай, чуть не приведший к аварии и затоплению плавучего храма. «Горностай» буксировал нас на длинном тросе. Когда подошли к станице, он отцепил трос, чтобы сманеврировать к борту плавучей церкви и отбуксировать ее к берегу на жесткой бортовой сцепке. Но сильное течение развернуло плавучий храм и понесло его вниз, прямо на водозаборную станцию, при столкновении с которой неминуемо порвался бы металлический корпус и церковь могла бы затонуть. Иностранцы, не понимая всей опасности, радовались, как дети, щелкая затворами фотоаппаратов. Я видел, что столкновение неизбежно, и буквально взмолился Богу о сохранении плавучей церкви. Господь смилостивился над нами. Недалеко от станции плавучая церковь наткнулась на затопленные деревья, которые смягчили удар. Нас еще раз стало разворачивать и понесло опять вниз по течению, уже к новой опасности. Плавучая церковь, никем не управляемая, неслась по течению, навстречу огромной барже, груженной щебнем. Катастрофа казалась неминуемой, но в последний момент капитан «Горностая», изловчившись, подошел к борту церкви, экипаж привязал ее на жесткую сцепку. А затем мы благополучно причалили к станице Трехостровская. Сразу стали приходить люди, узнавать о службе. Иностранцы пошли погулять в станицу. После обеда нас покинул отец Федор Ван Дер Ворд. За ним на автомобиле приехал моторист-рулевой с нашего буксира «Князь Владимир», чтобы отвезти отца Федора в Волгоград. Иностранцы пошли на паром проводить отца Федора, а заодно и сделать фотоснимки плавучего храма со стороны воды. Отец Федор был грустным, ему не хотелось уезжать, но что поделаешь. Я проводил паром звоном во все колокола. Огромный паром, груженный автомобилями, тянул маленький катерок, ну прямо как муравей. Этот малыш пыхтел и кренился от натуги на один бок, но все же тянул огромный паром. Со стороны это выглядело странно и смешно. Мне рассказали, что еще во время Великой Отечественной войны эти катера наводили понтонные переправы.

В 18.00 начали служить вечернюю службу. Было 5 пожилых женщин и 7 детей. Все женщины и дети исповедовались. Я детям разрешил позвонить в колокола. Вечером у меня разболелся желудок, Елена Владимировна дала мне две таблетки, и я пошел спать.

За все слава Богу.

09.05.01. Среда, День Победы

В 6.30 ко мне в каюту постучал Денис. Я пошел в храм читать правила к Литургии.

7.30 - часы, в 8.00 - Литургия. Прихожан - 9 женщин и 7 детей. Все причащались. После Литургии - крестный ход и водосвятный молебен на Преполовение Пятидесятницы. После молебна - панихида по всем погибшим в ВОВ. Затем покрестил мальчика 9-ти лет. Потом привели молодого человека на крещение. Он с удовольствием погрузился в холодные воды Дона. Затем венчал пожилых людей, которые прожили в браке 45 лет.

12.00. Отплыли от Трехостровской. Вместе с иностранцами пошел на «Горностай» поздравить капитана и команду с Днем Победы. После обеда ушел в каюту поспать. В 17.30 проснулся и увидел, что причаливаем к турбазе. Иностранцы-журналисты решили вернуться в Волгоград, чтобы осмотреть город. Вместе с ними отбыла переводчица Инна. Мы остались втроем с Еленой Владимировной и Дионисием. Поужинали при свечах. После ужина причалили к берегу, где привязали церковь к большому дереву. Вечерняя молитва, крестный ход и на покой.

За все слава Богу.

10.05.01. Четверг

7.00. Отшвартовались и направились вверх по Дону. Я встал, умылся и начал звонить в колокола, созывая всех на утренние молитвы. В 7.20 начали утренние молитвы.

Утренние молитвы мы обычно совершаем в следующем порядке: возглас священника и обычное начало. После пения молитвы «Богородица Дево Радуйся…» и «Спаси Господи люди Твоя…», если в этот день не совершается Литургия, то открываются Царские врата и священник в алтаре читает из Евангелия зачало дня, затем Врата закрываются, и на амвоне произносится сугубая ектенья за здравие и за упокой, затем отпуст.

Наша ближайшая остановка намечена в хуторе Белужно-Колдаиров, который стоит на левом берегу Дона, почти напротив станицы Сиротинская. Там к нам прибудет моя машина, и я хочу отправить Елену Владимировну домой, а самому следовать далее, сколько позволит время. Если бы была такая возможность, то я бы остался здесь навсегда. Изучая карту и размышляя о планах миссионерской работы, думаю, что после того, как плавучий храм поднимется до самой крайней точки, которой является хутор Крутовской, то при спуске вниз по Дону необходимо посетить следующие населенные пункты, простаивая в каждом из них не менее 10 дней:

хутор Крутовской;
хутор Зимовой;
хутор Бобровский I;
станица Усть-Хоперская;
хутор Рыбный;
хутор Ярской II;
Усть-Медведицкий монастырь, г. Серафимович;
хутор Бобровский II;
станица Кременская;
хутор Булужно-Колдаиров;
станица Сиротинская;
станица Трехостровская;
хутор Малоголубинский.

В 14.30 пришвартовались к берегу возле Белужно-Колдаирово. Берег живописный, зеленый с небольшими деревьями, очень удобное место. Елена Владимировна попрощалась с нами и уехала в Волгоград. Капитан пошел на хутор, чтобы купить масло для двигателя. Я попросил его по прибытии сразу отдавать концы и двигаться дальше. Во время движения к нам подошли две моторные лодки, сидящие в них люди попросили разрешения осмотреть храм. Я разрешил. К нам на палубу поднялись четверо мужчин из Москвы и одна молодая женщина - художница. Они каждый год отдыхают здесь на Дону в палатках - рыбачат. Нашу плавучую церковь видели в Москве по телевизору. Когда они взошли на палубу, то сразу подошли под благословение. После осмотра храма я пригласил их в кают-компанию. Мы сидели с ними за столом, пили чай и беседовали на духовные темы. Двое мужчин просили исповедовать их. Но поскольку были немного выпившие, я предложил им прибыть завтра рано утром на молитву, и тогда можно будет исповедоваться. Мы уже подходили к турбазе мясокомбината на ночлег. Я предложил гостям звонить вместе со мной в колокола. Потом пригласил их на вечернюю молитву. По окончании молитв вместе с ними совершили крестный ход, они несли запрестольные образа и старались нам подпевать, но слов молитвы не знали.

На турбазе меня радостно встретили мои хорошие знакомые, которые здесь работают. В 1999 году они помогли мне принимать здесь, на турбазе, журналистов из 10 стран мира от «Kirhe in Not». Я пообщался с ними, попил чай и пошел спать.

За все слава Богу.

11.05.01. Пятница

Проснулись в 6.00, я умылся и пошел звонить на утреннюю молитву. Подошел капитан «Горностая» Николай Иванович, я благословил его отчаливать сразу после утренних молитв. На молитву пришли мои знакомые сторожа с турбазы - два Александра. После молитвы они написали записки для поминовения и поставили свечи.

6.30 - отшвартовались от берега и направились вверх по Дону.

7.50 - подошли к станции Новогригорьевская. Я пошел в магазин купить хлеба, так как все старые запасы хлеба закончились. Капитан пошел в администрацию станицы, чтобы раздобыть масло для двигателя (у него сестра замужем за главой Новогригорьевской администрации). Магазин находился рядом с храмом. Храм действующий, недавно отремонтированный (если не считать станицы Перекопская, то это единственный храм от Калача до Серафимовича).

11.50 – купив масло для двигателя, отшвартовались и направились к станице Кременская. Дай Бог до темноты дойти до нее.

14.00 - мы причалили к хутору Каменский (несколько домов), здесь контрольная связь с Калачом-на-Дону - прямо на берегу в какой-то металлической будке телефон. Капитан пошел позвонить диспетчеру. Через 5 минут мы продолжили наш путь вверх по Дону. Когда мы причалили к берегу, несколько змей прыгнули в реку, а когда мы отходили, ветки деревьев задели за колокола, и они мелодично зазвенели, прощаясь с хутором Каменский.

16.00 - повстречали баржу, груженную щебнем, наш капитан договорился по рации, чтобы они дали два ведра масла для двигателя. Он оставил нашу плавучую церковь около берега в кустах, а сам на буксире пошел к ним. Вернулся с тремя мужчинами, которые попросили окрестить одного из них. Я провел краткую огласительную беседу, взял с крещаемого слово, что он будет изучать «Закон Божий», который я ему обещал вручить после крещения. Крещение, как обычно, совершил в реке.

18.25 - пошли вверх по Дону.

20.50 - наступили сумерки, пишу при свете двух свечей. Мы причаливаем возле станицы Кременская, идет мелкий дождь. Нет уверенности, что успеем прибыть в Усть-Медведецкий монастырь к обеду в воскресенье. Дай Бог хотя бы к вечеру.

Пока мы шли по Дону, нас сопровождала прекрасная симфония, состоящая из голосов разных птиц и соловьиной трели, исполняемая под аккомпанемент лягушачьего кваканья. Если бы я был музыкантом, то наверняка бы, вдохновленный этими звуками, написал бы какую-нибудь увертюру на тему этой природной симфонии. Господи! Почему я не музыкант?

Меня не покидает радостное чувство свободы, это чувство порождается осознанием удаленности от суетной цивилизации. Все это низводит некую умиротворенность в душу и ощущение покоя. Здесь хорошо спится и легко молится. Это сродни ощущениям ранних детских беззаботных лет. Я все время ловлю себя на мысли, что понятие времени очень относительно. Там, в цивилизованной суете, время бежит очень быстро, можно сказать, что летит. Не успеешь оглянуться, а прошли уже сутки, недели, месяцы. Да что там месяцы, годы не замечаешь, как проходят. Здесь же время движется неторопливо, можно даже сказать, что время плавно плывет, как эти чистые воды Дона. А порой время вообще замирает, словно путник в дороге, остановившийся полюбоваться красотами природы. Порой мне казалось, что прошел целый день, а посмотришь на часы, нет еще и одиннадцати дня.

Буксир не тянет плавучую церковь, а толкает ее сзади. Я поставил стул на самом краю борта, под звонницей, вода от меня в полуметре, а перед моим взором вся панорама реки с ее обоими берегами. Я читаю книгу. Надо мной - бездонное голубое небо, прямо подо мной плещется вода, слева - крутой берег Дона, а справа - пологий, поросший кустарником, в котором невидимые глазу соловьи заливаются весенними трелями. Нет, невозможно это все описать пером, тем более таким неумелым, как мое.

22.00 - совершили с Дионисием вечерние молитвы и крестный ход. 22.30 – отбой.

Слава Богу за все.

12.05.01. Суббота

6.20 - подъем.

6.30 - утренняя молитва. Всю ночь шел дождь, идет до сих пор. Капитан сказал, что будет ждать до 8.00, пока не подойдет мотороллер с маслом для двигателя. В 8.45 дождь почти прекратился, но мы все еще стоим, капитан ушел в станицу за хлебом, погода пасмурная. Сижу в кают-компании, читаю.

В 9.15 капитан пришел, наконец-то мы отчаливаем, ура!

В 14.15 прошли мимо станицы Перекопская. В ней есть действующая церковь. Купол и остроконечную крышу колокольни я увидел еще издалека, так как она стоит на правом крутом берегу. Левый берег пологий, лесистый, а правый крутой, весь в зеленой траве, и на этой крутизне стоит белый пятикупольный храм с шатровой колокольней недалеко от воды у залива. Очень красиво. Как хочется, чтобы такие храмы стояли в каждой станице и хуторе. Снова пошел мелкий дождь, думаю, что это надолго. Мы продолжаем двигаться вверх по Дону. Следующий по нашему маршруту - хутор Мелоклецкий.

16.30 - прямо во время движения корабля начали всенощное бдение. На клиросе - Дионисий, в храме единственная прихожанка – повариха буксира Надежда. Дождь закончился перед началом Великого Славословия. Когда я провозгласил «Слава Тебе показавшему нам свет», в иллюминаторы храма неожиданно брызнул свет заходящего солнца и осветил весь храм. До этого были тучи. Свет этот был такой яркий, что стало возможно читать молитвы без свечей. После всенощной попили чай в кают-компании и пошли в церковь вычитывать правило к святому причастию. После окончания вечерних молитв совершили крестный ход, и в 22.10 разошлись по кельям на сон.

За все слава Богу.

13.05.01. Воскресенье

Проснулся в 6.45, наша плавучая церковь находилась уже в пути. Дионисий мне сказал, что от хутора Мелоклецкого отшвартовались в 5.15 утра. Умылся, иду в храм совершать утренние молитвы и божественную Литургию. Божественную Литургию отслужили молитвенно, под звуки плеска волн, во время хода корабля. Миссионер Дионисий пел на клиросе. Они с поварихой Надеждой причастились, предварительно пройдя таинство исповеди. После Литургии мы с Дионисием позавтракали, в 10.00 подошли к плавучему крану, который грузил щебенку на баржу. Капитан пошел на плавучий кран, надеясь взять у них масло для двигателя. На теплоходе, который буксирует баржу со щебенкой, оказался Владимир Иванович, наш бывший капитан «Князя Владимира», долгое время проработавший в миссионерской команде. Он весь в мазуте, но мы очень рады встрече, обнялись по-братски, он сложил свои черные от мазута руки и попросил благословения. Взяли масло и через час - в 11.00 - пошли дальше. Что-то нас ждет впереди? Одному Богу известно. Вот уже ровно неделя, как мы вышли из Пятиморска, никакой связи с внешнем миром, ни телефона, ни телевизора - красота.

Стал размышлять об итогах трех миссионерских путешествий. Нет сомнений, что плавучая церковь очень необходима для воцерковления казачьих поселений, находящихся вдоль Верхнего Дона. Но главная трудность для миссионерской работы упирается в отсутствие финансов. За все три года епархия не выделила ни копейки на это столь нужное для просвещения людей дело. Самые большие затраты приходятся на солярку для буксира. Чтобы, к примеру, плавучему храму подняться по Дону из поселка Пятиморск до хутора Крутовской (самая верхняя точка в миссионерском маршруте), необходимо, как минимум, примерно три тонны солярки, а это уже 21 тысяча рублей, да еще спуститься по Дону - примерно 1,5 тонны солярки (10,5 тыс. рублей), масло для двигателя тоже дорогое. Итого выходит не менее 35 тысяч рублей. Таких огромных денег, естественно, нет. То, что набирается от пожертвований прихожан плавучей церкви, едва хватает на оплату капитана и матросов буксира, также необходима зарплата священнику (ведь у него семья) и псаломщику.

В четвертом миссионерском путешествии нам повезло: отец Федор привез на оплату горючего для буксира 28 тысяч рублей. В прошлом году из-за нехватки финансов плавучая церковь смогла подняться только до станицы Трехостровской, а это лишь половина маршрута. Учитывая опыт предшествующих лет, я к четвертому миссионерскому путешествию разработал следующий план, который предполагал, что начинать миссионерский поход надо в первой половине мая и следовать, пока Дон полноводный, до самой верхней точки, то есть до хутора Крутовского, не совершая длительных остановок, а уже оттуда, неторопясь, спускаться по Дону к зимней стоянке в поселке Пятиморск, простаивая в каждом населенном пункте по 10–12 дней. Таковых населенных пунктов двенадцать, значит, на весь маршрут уйдет примерно 120–140 дней, то есть к концу сентября можно возвратиться в Пятиморск и еще походить по селам Цымлянского водохранилища.

13.15 - сама природа на нашей стороне. Наверное, Бог услышал наши молитвы о том, чтобы успеть сегодня прибыть в Усть-Медведицкий монастырь. Выглянуло солнце, но дует сильный ветер, к счастью, попутный. Дон, который до этого плавно нес свои воды по течению, встретившись с противным ветром, ощетинился гребнями волн. Но для нас это хорошо, так как у плавучей церкви большая парусность, и скорость хода от этого значительно возросла, и это радует. Благодарение Богу, если мы и не прибудем сегодня в монастырь, то все равно будем ночевать где-то недалеко от него.

Сижу в кают-компании за обеденным столом и делаю эти записи в судовой журнал, а наш корабельный котенок-озорник залез мне на плечо и мурлыкает под самое ухо, внимательно наблюдая, как быстро движется авторучка, оставляя на бумаге эти строчки.

14.30 - идем хорошо. Ярко светит солнце сквозь белые пушистые облачка, которые весело несутся в небесной лазури. Игра солнечных бликов на гребнях волн щедро насыщенного весенними водами Дона создает необыкновенную картину гармонии красок: белого, голубого, желтого и зеленого. Теперь я сожалею о том, что не художник, потому что, кроме как в своей душе, нигде не могу запечатлеть эту дивную красоту, созданную Богом. В моем сердце постоянно звучат строки из бессмертной поэмы Алексея Константиновича Толстого «Иоанн Дамаскин»:

Не той он прежде мнил идти дорогой,
Он счастлив был бы и убогий,
Когда б он мог в тиши лесной,
В глухой степи, в уединенье,
Двора волнение забыть
И жизнь смиренно посвятить
Труду, молитве, песнопенью.

Наверное, какой-нибудь монах, который в поспешности выбрал для себя иноческий путь, сожалея об этом, завидует белому духовенству и думает: «Им хорошо, у них жены, дети – семья». Я же, наоборот, стал раздумывать, правильно ли поступил тогда, двадцать четыре года назад, не выбрав монашеский путь, а с головой окунувшись в этот суетный мир, мир, в котором человек живет в вечном стремлении достигнуть цели земного, временного содержания. Достигнув же, сразу разочаровывается и вновь устремляется к новой, временной, суетной цели, чтобы потом убедиться, что и она не приносит человеку полного счастья. Пора бы уже сделать для себя вывод, что счастье на земле призрачно и недостижимо. Сидя на палубе, я невольно размечтался о том времени, когда мои дети определятся самостоятельно в этой жизни, и я смогу со спокойной совестью уйти на дальний, глухой, сельский приход. И там, наконец-то, обрести самого себя и мир с Богом, в простоте сердца исполняя свои пасторские обязанности и замаливая у Бога свои грехи, коим несть числа.

Так, предаваясь пустым мечтам, я прогуливался по палубе плавучего храма, как вдруг к своему огорчению заметил, что ветер переменился и дует теперь прямо в противоположном направлении, замедляя наш ход. Мысли мои также изменили свое направление. Теперь я уже думал, что напрасно сетую на свое положение, так как спасение души не зависит от внешних обстоятельств, которые лишь суть те испытания, которые посылаются Богом для нашего же блага. Человек должен трудиться там, куда его Господь определил в данный момент. А если это будет угодно Богу, то Он Сам изменит обстоятельства и саму нашу жизнь, но не так, как мы этого желали, а как это действительно нужно для нашего же спасения.

Размышляя таким образом, я вспомнил мое любимое произведение А.П. Чехова «Степь». Один из самых светлых героев этой повести отец Христофор говорит: «Счастливей меня во всем городе человека нет… Грехов только много, да ведь один только Бог без греха. Ежели б, скажем, царь спросил: «Что тебе надобно? Чего хочешь?» - Да ничего мне не надобно! Все у меня есть, и все слава Богу».

Ветер опять переменился и уже дул с правого борта. Тут я сообразил, отчего ветер все время меняется. Оказывается, это не ветер, а русло реки меняет направление, а ветер как дул в северном направлении, так и дует. Ну и пусть дует, все равно ведь идем вперед, и за это слава Богу.

22.00 - почти в полной темноте подошли к хутору Бобровский II. С помощью ломов, воткнутых глубоко в песок, мы закрепили плавучую церковь, и я, взяв фонарик, сошел на берег, чтобы сходить на хутор, поискать там телефон и дозвониться до монастыря. Поднявшись на косогор, я повстречал подвыпившего местного жителя Павла на машине «УАЗ». Он почему-то был без брюк, в одной фуфайке и трусах, но оказался добрым, веселым и разговорчивым человеком.

Павел рассказал мне, что живет у самой реки, телефона у него нет, но он согласен подвезти меня до хутора к дому, где есть телефон. В машине по дороге я разговорился с ним и узнал, что Бобровский II называется так потому, что есть еще хутор Бобровский I. «Здесь живет много бобров, - объяснял мне Павел, - потому и Бобровский хутор». Поведал он мне также о том, что у них никогда не было церкви, и верующие раньше, до революции, ходили в хутор Баски в семи километрах отсюда, там был храм. Жителей в обоих хуторах было не более шестисот человек. Как называлась церковь в Басках, он не знает, да ее уже давно разломали. Еще Павел сказал: «Хотя нас воспитывали без Бога, но Бога я не отрицаю, а живу по понятиям». «Что такое жить по понятиям?», - поинтересовался я. Павел тут же разъяснил мне, что это означает делать добро. А когда я спросил, что он понимает под добром, он мне сказал: «Добро – это когда человек созидает, а не разрушает». Потом он попросил помолиться за него Богу, чтобы у него все было хорошо. Свое нетрезвое состояние он коротко охарактеризовал следующими словами: «Я, батюшка, сегодня согрешил». Подивившись этому хуторскому философу, я подумал о том, что раз есть такие люди, как Павел, то не все еще потеряно.

До монастыря я так и не дозвонился, там никто не брал трубку. Вернувшись на плавучую церковь, пошел в храм на вечерние молитвы. Затем мы совершили традиционный крестный ход по палубе вокруг церкви, под пение пасхального тропаря. Этот крестный ход еще в первом миссионерском путешествии ввел в практику наш псаломщик из церкви св. великомученицы Параскевы - Валерий. Я послал его во временную командировку на плавучую церковь. Несколько раз на плавучую церковь нападали подвыпившие хулиганы, от которых приходилось отбиваться нашей малочисленной миссионерской команде. Валерий, человек глубокой религиозности, высказал предположение, что они не просто так нападают, а действуют, подстрекаемые бесами, то есть на плавучую церковь нападают сами бесы, а от них можно защититься только молитвой, и предложил каждый вечер обходить с иконами вокруг церкви крестным ходом. С тех пор такие крестные ходы, совершаемые после вечерних молитв, стали для нас неукоснительной традицией. Кстати, нападения после этого прекратились.

23.15 – разошлись по каютам на отбой.

14.05.01. Понедельник

6.20 - отшвартовались от берега хутора Бобровский II и пошли вверх по Дону к Усть-Медведицкому монастырю.

6.40 - начало утренних молитв. Погода пасмурная, прохладная. Палуба мокрая от прошедшего ночью небольшого дождя.

12.00 - прошли под мостом города Серафимович. Раньше этот город был Усть-Медведицкой станицей, потому что рядом в Дон впадает река Медведица. Скоро должны прибыть в монастырь, а мне очень жаль, что из монастыря придется выехать в Волгоград, но ничего не поделаешь, там неотложные дела. Эти восемь дней пути были одними из лучших в последние годы моей жизни. Утешаюсь мыслью, что, как только освобожусь от дел, сразу приеду на плавучую церковь, а пока сюда должен прибыть священник миссионерского отдела Геннадий Ханыкин, помоги ему Господи в нелегком миссионерском деле.

13.15 - из-за деревьев показался купол монастырского собора, а затем и весь монастырь открылся нашему взору. Я стал звонить сначала в большой колокол, а потом совершил перезвон во все колокола. Когда наши колокола умолкли, я услышал звон монастырских колоколов и понял, что нас заметили и радостно приветствуют.

13.40 - причалили к берегу у монастыря. К нам навстречу уже спешили иеромонах Хрисагон (Шляпин), монах Ананий (Сирож) и юродивый странник Георгий с депутатским значком советских времен на лацкане пиджака. Наместника иеромонаха Савина не оказалось в монастыре, он уехал по срочным делам в Волгоград еще 10 мая.

Трогательно распрощались с капитаном буксира «Горностай» Николаем Ивановичем и матросами Игорем и Александром, а также с коком Надеждой. Кто знает, увидимся ли еще? Буксир завтра будет возвращаться в Калач-на-Дону, а к плавучей церкви прибудет вскоре наш буксир «Князь Владимир», который все это время стоял на судоремонтном заводе, где ему чинили вал винта.

Слава Богу за все! Запись в судовом журнале миссионерского плавучего храма «Святитель Иннокентий» с 5 по 14 мая 2001 года вел заведующий миссионерским отделом Волгоградской епархии протоиерей Николай Агафонов.

Плавучая церковь Николая Чудотворца — единственный в Российской империи корабль, на котором располагалась полноценная православная церковь. Действовал в 1910-х годах в Каспийском море.

Благое намерение
Идея сооружения первого на Волге и Каспии плавучего храма принадлежала астраханскому мещанину Н. Е. Янкову — человеку благочестивому и набожному. Зимой 1903 года он обратился в епархию с предложением соорудить передвижную церковь для нужд рыболовецких артелей, работавших в низовьях Волги. С нелегким бытом этих людей Янков, занимавшийся скупкой рыбы, был знаком не понаслышке.
Идея хоть и получила одобрение, но первая благая попытка закончилась безрезультатно. Осенью 1907 года ходатай во второй раз обратился к руководству церкви со своим предложением. На этот раз Янков предлагал строить не плавучий храм, а две разборные церкви, для перевозки которых можно было бы использовать «парусное деревянное судно длиной 17 метров и при нем плоскодонную лодку для постановки храма». При этом обсуждался и проект строительства парохода-церкви, но он, как выяснилось, требовал больших финансовых затрат.
На следующий год специальная комиссия, сформированная советом Кирилло-Мефодиевского братства Чуркинской пустыни, решила «ради экономии средств» купить один из уже готовых пароходов, чтобы приспособить его под плавучий храм. Осмотрев более 30 судов, привлеченные для работы специалисты остановили свой выбор на буксирно-пассажирском пароходе «Пират», принадлежавшем астраханскому мещанину П. М. Минину. Судно было куплено в январе 1910 года, о чем не преминули сообщить «Астраханские епархиальные ведомости».

«Пират»
До превращения в церковь «Пират» ровно полвека трудился на Волге. В 1858 году судоходное общество «По Волге» заказало в Англии на заводе «Ровенгиль-Залкелд» буксирный колесный пароход с малой осадкой для плавания в низовьях реки. Через два года судно в разобранном виде доставили в Криушинский затон недалеко от Симбирска. Здесь, в мастерских общества, пароход собрали, и после испытаний он отправился в свой первый рейс по просторам великой русской реки.
Корпус парохода был железный, а палуба деревянная. Длина судна составляла 44,5 метра, ширина чуть более 7 метров (с обносами 13 метров), высота по борту 2,2 метра и осадка с грузом около одного метра при грузоподъемности 32 тонны. Гребные колеса приводились в движение паровой машиной системы Пена мощностью в 60 лошадиных сил. Скорость судна достигала 20 верст в час (21,3 км), а экипаж состоял из 18 человек.
Пароходу присвоили имя «Криуши». Под этим названием он проплавал до начала XX века, пока не был продан Минину, который и переименовал судно в «Пират». Новый хозяин недолго владел своим приобретением, уступив пароход по сходной цене для оборудования походной церкви.
Всем миром
Сразу же по приобретении был составлен проект переоборудования судна, потребовавший кардинальных изменений внешнего облика и внутреннего устройства бывшего «Пирата». Заказы разместили на местных заводах.
Всего за два месяца пароход был полностью переделан. За это время заменили большинство деталей машины, на несколько метров удлинили корпус судна, возвели часовню-звонницу, совместив ее с рулевой рубкой, и соорудили сам храм.
"Оборудование «духовного» судна стоило больших хлопот и немалых финансовых затрат. Многие верующие жертвовали средства на благое дело. Так, местное управление Волжско-Каспийскими рыбными и тюленьими промыслами выделило на постройку храма 6 тысяч рублей, а местное врачебное отделение прислало для церковной больницы аптеку с лекарствами и медицинскими инструментами. Священники, купцы, чиновный и простой люд вносили на обустройство плавучей церкви кто сколько мог. В общей сложности стоимость затрат на покупку и переоборудование парохода составила не менее 28 тысяч рублей — сумма по тому времени немалая.

«Духовный» пароход
Помещение храма соорудили в носовой части корпуса судна. Исключая алтарь, его площадь составила более 40 кв. метров. Помимо храма на хорах во время службы могли разместиться до 100 человек молящихся.
По проекту архитектора Карягина мастер Соломонов изготовил красивый, орнаментированный иконостас. В нем установили ценные старые иконы, выполненные в одной из знаменитых московских иконописных школ. Стены храма были богато украшены декоративными элементами и иконами старого письма, а венчали церковь позолоченные луковичные главы с крестами.
За счет добровольных пожертвований храм был оснащен всем необходимым для совершения богослужения и мог отправлять любые требы — от крестин до венчания и отпевания. Здесь находилось до 220 ценных церковных предметов, включая дорогие парчовые облачения для диакона и священника.
Доминирующей надстройкой «духовного» парохода была звонница, она же рулевая рубка, выполненная в виде часовни и увенчанная куполом с крестом. Здесь мирно уживались корабельное оборудование и шесть колоколов весом от семи пудов (114,6 кг) до 12 фунтов (4,9 кг). Позади звонницы установили колокол-благовест весом в 15 пудов и 20 фунтов (253,9 кг). В корме дополнительно было построено три каюты для церковного причта — священника, диакона и старосты. Здесь же находился лазарет для прихожан и трапезная-столовая для неимущих. Все церковные помещения имели электрическое освещение, поскольку пароход по случаю переоборудования был электрифицирован.

Освящение храма
Воскресным днем 11 апреля 1910 года пристань известного астраханского рыбопромышленника Беззубикова запрудил народ. С утра сюда начали собираться люди, желавшие принять участие в освящении плавучего храма. Огромную площадь пристани заполнила пестрая толпа обывателей, пристанских рабочих, представителей духовенства и купечества. У дебаркадера стояло; сияя свежей белой краской, судно-церковь — «Святитель Николай Чудотворец». В лучах по-весеннему яркого солнца ослепительно сверкали семь вызолоченных церковных глав — зрелище, доселе на судах невиданное. На мачте развевался треугольный белый флаг с крестом посередине.
Начало торжественного богослужения было отмечено звоном благовеста и перезвоном всех шести колоколов церковной звонницы. Сотни молящихся заполнили помещения церкви, хоры и палубы парохода. Освящение совершал епископ Астраханский и Енотаевский Георгий, сказавший после литургии: «Мы знаем, что на военных судах для морских военных команд существуют церкви, но не слышали, чтобы были где-нибудь у нас храмы Божьи, плавающие для удовлетворения религиозных потребностей приречных или приморских обитателей. Наша плавающая церковь есть первый опыт в этом роде».

В первое плавание
В первом плавании церковью парохода-храма заведовал протоиерей Петр Горохов, а помогали ему иеромонах отец Иринарх, иеродиакон отец Серафим, фельдшер отец Домиан, пономарь отец Лаврентий, три певчих и монастырский повар Кузьма Ежов — все из Чуркинской пустыни. Светская команда состояла из девяти человек.
Содержание плавучей церкви обходилось от 6 до 8 тысяч рублей в год. Основными источниками пополнения бюджета, помимо продажи свечей и открыток, были пожертвования от частных лиц и церквей епархии.
Значение первого плавучего храма в России трудно переоценить. Тогдашняя пресса отмечала: «В низовьях Волги было все, что составляло неизбежную потребность порта и просто человеческого бытия, но не было храма для удовлетворения души». А потребность в этом у православного народа всегда существовала, что и побудило епархию соорудить плавучий храм. В пятницу 16 апреля 1910 года «Святитель Николай Чудотворец» снялся с якоря на Астраханском рейде и по прошествии нескольких часов прибыл в низовья Волги. Так началась сложная, но благородная служба этого необычного судна.

После 1917 года большевики сняли с него купола и использовали как баржу...

Http://www.sofiababy.ru/forum

Мало кто знает, что по Каспию в начале ХХ в. ходили не только пассажирские и рыболовецкие суда, военные корабли, нефтеналивные танкеры, баржи и т.п. Его воды бороздил и... плавучих храм. До Октябрьского переворота Плавучая церковь Святителя Николая Чудотворца была единственным в Российской империи кораблем, на котором располагалась полноценная православная церковь. Действовала церковь в Каспийском море в 1910-1915 гг.

Идея сооружения первого на Волге и Каспии плавучего храма принадлежала астраханскому мещанину Н.Е. Янкову - человеку благочестивому и набожному. Зимой 1903 г. он обратился в епархию с предложением соорудить передвижную церковь для нужд рыболовецких артелей, работавших в низовьях Волги.

С нелегким бытом этих людей Янков, занимавшийся скупкой рыбы, был знаком не понаслышке.

Это был целый "плавучий город", располагавшийся на Каспийском море в 220 км от Астрахани. Он представлял собой сотни морских судов, барж, шхун, плавучих контор со штатом служащих, контролировавших движение грузов, с "населением" до 100 тыс. человек.

Мелководье в устье Волги не позволяло морским судам добираться до Астрахани, поэтому большинство "населения" в течение 7-8 месяцев в году не ступало на берег. И, конечно, им нужен был храм.

Идея хоть и получила одобрение, но первая благая попытка закончилась безрезультатно. Осенью 1907 г. ходатай во второй раз обратился к руководству церкви со своим предложением.

На этот раз Янков предлагал строить не плавучий храм, а две разборные церкви, для перевозки которых можно было бы использовать "парусное деревянное судно длиной 17 м и при нем плоскодонную лодку для постановки храма". При этом обсуждался и проект строительства парохода-церкви, но он, как выяснилось, требовал больших финансовых затрат.

На следующий год специальная комиссия, сформированная советом Кирилло- Мефодиевского братства Чуркинской пустыни, решила "ради экономии средств" купить один из уже готовых пароходов, чтобы приспособить его под плавучий храм. Осмотрев более 30 судов, привлеченные для работы специалисты остановили свой выбор на буксирно-пассажирском пароходе "Пират", принадлежавшем астраханскому мещанину П. М. Минину. Судно было куплено в январе 1910 г., о чем не преминули сообщить "Астраханские епархиальные ведомости".

До превращения в церковь "Пират" ровно полвека трудился на Волге. В 1858 г. Судоходное общество "По Волге" заказало в Англии на заводе "Ровенгиль-Залкелд" буксирный колесный пароход с малой осадкой для плавания в низовьях реки. Через два года судно в разобранном виде доставили в Криушинский затон недалеко от Симбирска.

Здесь, в мастерских общества, пароход собрали и после испытаний он отправился в свой первый рейс по просторам великой русской реки.

Корпус парохода был железный, а палуба деревянная. Длина судна составляла 44,5 м, ширина чуть более 7 м (с обносами 13 м), высота по борту 2,2 м и осадка с грузом около 1 м при грузоподъемности 32 т. Гребные колеса приводились в движение паровой машиной системы Пена мощностью в 60 л.с.

Скорость судна достигала 20 верст в час (21,3 км), а экипаж состоял из 18 человек.

Пароходу присвоили имя "Криуши". Под этим названием он проплавал до начала XX в., пока не был продан некоему Минину, который и переименовал судно в "Пират". Правда, новый хозяин недолго владел своим приобретением, уступив пароход по сходной цене для оборудования походной церкви.

Сразу же по приобретении был составлен проект переоборудования судна, потребовавший кардинальных изменений внешнего облика и внутреннего устройства бывшего "Пирата". Заказы разместили на местных заводах.

Всего за два месяца пароход был полностью переделан. За это время заменили большинство деталей машины, на несколько метров удлинили корпус судна, возвели часовню-звонницу, совместив ее с рулевой рубкой, и соорудили сам храм.

Оборудование "духовного" судна стоило больших хлопот и немалых финансовых затрат. Многие верующие жертвовали средства на благое дело. Так, местное управление Волжско-Каспийскими рыбными и тюленьими промыслами выделило на постройку храма 6 тыс. рублей, а местное врачебное отделение прислало для церковной больницы аптеку с лекарствами и медицинскими инструментами.

Священники, купцы, чиновный и простой люд вносили на обустройство плавучей церкви кто сколько мог. В общей сложности стоимость затрат на покупку и переоборудование парохода составила не менее 28 тыс. рублей - сумма по тем временам немалая.

Помещение храма соорудили в носовой части корпуса судна. Исключая алтарь, его площадь составила более 40 кв.м. Помимо храма на хорах во время службы могли разместиться до 100 молящихся.

По проекту архитектора Карягина мастер Соломонов изготовил красивый орнаментированный иконостас. В нем установили ценные старые иконы, выполненные в одной из знаменитых московских иконописных школ. Стены храма были богато украшены декоративными элементами и иконами старого письма, а венчали церковь позолоченные луковичные главы с крестами.

За счет добровольных пожертвований храм был оснащен всем необходимым для совершения богослужения и мог отправлять любые требы - от крестин до венчания и отпевания. Здесь находилось до 220 ценных церковных предметов, включая дорогие парчовые облачения для диакона и священника.

Доминирующей надстройкой "духовного" парохода была звонница, она же рулевая рубка, выполненная в виде часовни и увенчанная куполом с крестом. Здесь мирно уживались корабельное оборудование и шесть колоколов весом от семи пудов (114,6 кг) до 12 фунтов (4,9 кг). Позади звонницы установили колокол-благовест весом в 15 пудов и 20 фунтов (253,9 кг). В корме дополнительно было построено три каюты для церковного причта - священника, диакона и старосты. Здесь же находился лазарет для прихожан и трапезная-столовая для неимущих. Все церковные помещения имели электрическое освещение, поскольку пароход по случаю переоборудования был электрифицирован.

В воскресенье 11 апреля 1910 г. пристань известного астраханского рыбопромышленника Беззубикова запрудил народ. С утра сюда начали собираться люди, желавшие принять участие в освящении плавучего храма. Огромную площадь пристани заполнила пестрая толпа обывателей, пристанских рабочих, представителей духовенства и купечества. У дебаркадера стояло, сияя свежей белой краской, судно-церковь - "Святитель Николай Чудотворец".

В лучах по-весеннему яркого солнца ослепительно сверкали семь вызолоченных церковных глав - зрелище, доселе на судах невиданное. На мачте развевался треугольный белый флаг с крестом посередине.

Начало торжественного богослужения было отмечено звоном благовеста и перезвоном всех шести колоколов церковной звонницы. Сотни молящихся заполнили помещения церкви, хоры и палубы парохода. Освящение совершал епископ Астраханский и Енотаевский Георгий, сказавший после литургии: "Мы знаем, что на военных судах для морских военных команд существуют церкви, но не слышали, чтобы были где-нибудь у нас храмы Божьи, плавающие для удовлетворения религиозных потребностей приречных или приморских обитателей. Наша плавающая церковь есть первый опыт в этом роде".

В первом плавании церковью парохода-храма заведовал протоиерей Петр Горохов, а помогали ему иеромонах отец Иринарх, иеродиакон отец Серафим, фельдшер отец Домиан, пономарь отец Лаврентий, три певчих и монастырский повар Кузьма Ежов - все из Чуркинской пустыни. Светская команда состояла из 9 человек.

Нововведение не осталось незамеченным. Тогдашняя пресса отмечала: "В низовьях Волги было все, что составляло неизбежную потребность порта и просто человеческого бытия, но не было храма для удовлетворения души". А потребность в этом у православного народа всегда существовала, что и побудило епархию соорудить плавучий храм.

В пятницу, 16 апреля 1910 г. "Святитель Николай Чудотворец" снялся с якоря на Астраханском рейде и по прошествии нескольких часов прибыл в низовья Волги. А в сентябре, 6 числа, началась служба этого необычного судна.

Церковь обслуживала не только частновладельческие шаланды, но и прибрежные села Кордуан и Кривобузанск, Сурковка и Александрия, жители которых принимали участие в ее строительстве. Помимо русских, деятельность плавучей церкви была направлена и на христианизацию некрещеных калмыков (прикомандированный иеромонах Иринарх знал калмыцкий язык).

По составленному расписанию в первую и последующую навигации плавучий храм посещал определенные для него участки акватории, удаленные друг от друга примерно на 50 верст. На каждом месте он стоял один-три дня. С начала путины и до осени все были в ожидании его прихода. Потом судно вставало на зимовку в астраханском порту в районе Элинга или на Адмиралтейском затоне.

Судно выдержало не один шторм и ни разу не пострадало. Отслужив пять навигаций, плавучий храм в навигацию 1916 г. не вышел к ожидавшему ее рыболовецкому люду...

Почему же так произошло? Дело в том, что к осени 1915 г. все киоты, иконы, церковные книги, утварь были сняты с парохода и переданы, по некоторым сведениям, на хранение в Чуркинскую Николаевскую пустынь, но возможно, какие-то иконы, наиболее ценные, могли попасть в какой-то музей.

В феврале 1916 г. газета "Московская копейка" писала: "прибыл в Астрахань преосвященный Филарет, он нашел, что плавучий храм ветх, и признал, что его содержание дорого. А т.к. ни по каким каноническим правилам продажа храма не разрешается, то епископ Филарет поступил так: плавучая церковь превратилась в "износившийся пароход" и, как передает "Астр. Л.", продана на слом, как продаются старые пожарные насосы и др. рухлядь".

Намерение продать плавучий храм вызвало протесты, а сам епископ Филарет (Никольский) был 24 мая (1 июня) 1916 г. уволен на покой по жалобе игумена Чуркинского монастыря.

К концу сентября 1916 г. волнения, вызванные продажей плавучей церкви, улеглись - жизнь заставила людей решать другие проблемы, ведь в то время Россия испытывала горесть поражений на фронтах войны с Германией. В этих условиях нельзя было ожидать сбора больших средств на постройку нового плавучего храма. Февральские события, а затем Октябрьский переворот идею о новом плавучем храме окончательно похоронили.

Настали времена, когда не только не создавали новые храмы, а наоборот, старые под разными предлогами разрушали и использовали для хозяйственных нужд. Так, непонятно куда делись купола с плавучего храма. Известно только, что большевики их сняли.

Согласно рукописи краеведа П.С. Лебедева, в 1918 г. Плавучая церковь была превращена в морское спасательное судно "Нечаянный" с припиской к Бакинскому порту. Какое-то время он там успел проработать, но по Регистру судно не прошло к плаванию в море и было возвращено в Астрахань в распоряжение Рыбтреста.

Потом оно было переоборудовано в плавучий театр (такая вот насмешка судьбы!) и предоставлено в распоряжение рыбаков, получив название "Иосиф Сталин", а позднее "Моряна". В 60-е в нем находилось общежитие в поселке Оранжерейный. Правда, по другим данным судно было разобрано на металлолом еще в 1924 г. в Астрахани после возвращения из Баку.

Научный руководитель: Татьяна Вячеславовна Чемоданова

Летом этого года я и мои родители отправились в село Красный Яр, которое находится в 35 километрах от Астрахани. Мы ехали навестить мою крёстную – настоятельницу Христорождественского женского монастыря Астраханско-Енотаевской епархии игуменью Августину (Акиншину). Перед самым въездом в село есть понтонная переправа через реку Бузан. Переезжая через нее, я подумала: «Как же православный люд жил раньше, в отдаленных от города местах, без храма или церкви, ведь переправу построили лишь 7 декабря 2005 года?» По приезде я поспешила расспросить об этом матушку Августину: «Как человек, живший вдали от города, мог посещать храм, если на территории его проживания, храма попросту нет?» – спросила я у нее. Матушка была удивлена и с улыбкой ответила: «До революции в казачьей станице Красноярской было три церкви: храм Покрова, храм Ильи Пророка, церковь Великомученика Пантелеимона. Но я слышала о существовании плавучей церкви, она как раз и предназначалась для отдаленных уголков Астраханской Епархии».

Разговор наш был коротким, так как матушка спешила. Проводив нас до выхода, она попрощалась и благословила на дорогу. Переезжая обратно через понтонную переправу, я думала: «Как же могла выглядеть плавучая церковь?» Представляла, как она плывет по реке в сторону берега. Всю дорогу размышляла и делала предположения. Дома я решила поискать информацию о плавучей церкви в интернете. К моему удивлению, выяснилось, что первая в России плавучая церковь появилась именно в Астраханской губернии! Поэтому когда мне предложили участвовать в конкурсе исследовательских работ, проблема выбора темы даже не стояла – я точно знала, о чем буду писать.

Строительство первой плавучей церкви во имя Святителя Николая Чудотворца в Астраханской губернии в 1910 г.

Поиск информации о плавучей церкви я начала в Астраханской библиотеке им. Н. К. Крупской. Работники библиотеки посоветовали пройти в отдел краеведения. Там я сделала запрос на имеющиеся у них материалы по плавучей церкви за 1910–1915 год. Но, к сожалению, нашлись только вырезки из газет и материалы, опубликованные в 1990-е годы, которые содержали общие сведения о постройке. По совету научного руководителя, свою работу я продолжила в Государственном архиве Астраханской области. Там я нашла и просмотрела «Епархиальные ведомости» за 1908–1916 гг., отчеты КириллоМефодиевского братства, отчеты Миссионерского общества. Ценным источником стал отчет, написанный священником А. Луцким, «Плавучая церковь на волнах реки Волги в 1912 г.». Так же мне посчастливилось поработать с хранящейся в Областном краеведческом музее книгой Д. Фаворского «Плавучая церковь на волнах реки Волги и Каспия во имя св. Чудотворца Николая», напечатанной в 1911 г.; в ней дается подробное описание устройства храма и деяний его священнослужителей.

Я выяснила, что идея создания плавучего храма принадлежала астраханскому мещанину Н. Е. Янкову. Проживал он на ловецких промыслах и занимался скупкой рыбы на море. В декабре 1903 года, будучи человеком верующим, Янков обратился в астраханскую епархию с предложением о сооружении передвижной плавучей церкви для обслуживания ловецкого люда и сезонных рабочих в низовьях Волги, которые в течение 7–8 месяцев навигации были оторваны от большой земли и «божьего дома». Но его запрос отклонили.

Лишь в 1908 году Кирилло-Мефодиевское братство решило избрать комиссию, которая занялась рассмотрением проектов плавучей церкви. Она находилась под покровительством протоирея Петра Горохова и двух его помощников: протоирея Дмитрия Фаворского и купца С. И. Захарова. В нее входило еще девять человек, в том числе архитектор О. И. Карягин.

Не имея нужной суммы для заказа нового судна, комиссия решила купить у пароходных обществ или частных лиц один из готовых пароходов и приспособить его под плавающий храм. Было осмотрено около 30 судов. Выбор остановили на буксиропассажирском пароходе «Пират» астраханского мещанина П. М. Мирина. Я нашла описание его технических характеристик и чертежи в разных ракурсах. В отчете Кирилло-Мефодиевского общества указывалось, что в 1897 году был сделан капитальный ремонт корпуса, а паровую машину заменили на новую наклонную систему. В январе 1910 года пароход был куплен уполномоченными совета Кирилло-Мефодиевского братства протоиреем В. Карасевым и протоиереем Д. Фаворским. «Астраханские епархиальные ведомости» от 1 апреля 1910 года по этому случаю сообщили: «Для оборудования плавучей церкви недавно приобретен колесный полуморского типа пароход 60 сил, длинною корпуса 134 фута, шириной 23 фута и осадкой 4 четверти 2 вершка» (Богданов В. С. Плавучая церковь Николая Чудотворца. Астрахань, 1996. С. 1).

Потребовалось всего два месяца на переоборудование парохода. На месте штурвальной рубки возвели храм и часовую звонницу. Церковь имела пять глав. По воспоминаниям очевидцев, храм, увенчанный позолоченными главами с крестами, выглядел необычайно нарядным. Церковь внизу могла вместить до 200 человек молящихся, на хорах – больше 100 человек, на палубе – около 100 человек (Цыбин В. М. Пароход на Волге. Саратов, 1996. С. 304).

В нижнем носовом помещении церкви был оборудован алтарь с иконостасом, который был выполнен мастером Соломоновым по рисункам архитектора Корягина. В «Епархиальных ведомостях» за 1910 год мне встретилось описание некоторых икон и внутреннего убранства церкви. Впереди иконостаса размещался аналой, на котором выставлялась икона святого Николая Чудотворца, почитаемого всеми ловцами, покровителя обездоленных и страждущих. Он был изображен по пояс, в митре, украшенной драгоценными камнями, и красной рясе, препоясанной голубой лентой – саккосом. Правой рукой святой благословлял всех верующих, а в левой держал Библию в синем переплете с золотом. К сожалению, фотографии или картины внутреннего убранства плавучего храма мне так и не удалось найти.

Постройка и оборудование храма оказалось делом затратным. Поэтому Кирилло-Мефодиевская община начала сбор средств на строительство храма. Всего пожертвований за 1910 год набралось 20 479 рублей, но на постройку требовалось 28 000 рублей. Основными жертвователями средств были комитет Каспийско-Волжских рыбных и тюленьих промыслов – 6000 руб., преосвященный Георгий, архиепископ Астраханский – 1000 руб. (Цыбин В. М. Цит. соч. С. 303).

Меня удивил тот факт, что и снаряжали плавучий храм тоже, что называется, всем миром. За счет пожертвований церковь была оснащена практически всем необходимым для совершения богослужений. Церковная утварь была куплена крестьянами села Кривозубенское – М. И. Ерошенко и М. Е. Милько. Два напрестольных Евангелия в серебряных с позолотой окладах и серебряный позолоченный напрестольный крест даровал храму купец И. Н. Рукавишников. Облачения для священника и диакона из серебряной парчи пожертвовала некто А. П. Вахромеева. На алтарь и жертвенник были надеты облачения, вышитые руками монахинь Благовещенского женского монастыря. Настоятель Чуркинской Николаевской пустыни передал книги и серебряный позолоченный ковчег (дарохранительницу), медную посеребренную водосвятную чашу и такое же всенощное блюдо для освящения хлебцев. Были пожертвованы и позолоченные трехсвечники для святого престола, «воздухи шелковые и бархатные» и многое другое – всего до 220 ценнейших церковных предметов. Свой труд в создание храма вложили рабочие и инженерно-технические служащие ряда астраханских заводов.

Плавучая церковь – первый в истории православия храм такого рода. Его конструкцию и строение приходилось продумывать и воссоздавать, не основываясь на опыте других построек, так как подобных попросту не было.

Деятельность плавучего храма «Святитель Николай Чудотворец» в 1910–1915 гг.

11 апреля 1910 года, в пасхальную седмицу, что предавало дополнительную торжественность мероприятию, плавучая церковь «Святитель Николай Чудотворец» была освещена владыкой Георгием. В архиве я нашла газету «Астраханский вестник» за это число. Вот что пишет автор заметки: «Церемония освящения храма на плаву началась ранним утром. Это событие произвело большое впечатление на общественность. И на площади Беззубикова собрались люди абсолютно разных сословий. Лица купечества, пристанские рабочие, представители знати, духовенство, простой люд заполонили всю огромную площадь. Все находились в напряженном ожидании… Преосвященный владыка Георгий произнес торжественную речь. Было проведено богослужение». Удивительно, но астраханцы действительно выступили своего рода новаторами. Ведь плавучий храм «Святителя Николая Чудотворца» был первым и единственным в своем роде храмом-пароходом.

16 апреля в 12 часов по полуночи «Святитель Николай Чудотворец» отправился в свое первое плавание. В отчетах Кирилло-Мефодиевского общества я нашла сведения о священниках, несших службу в храме-пароходе в первый год его работы. Все они были постоянными членами Кирилло-Мефодиевского братства. По результатам своей работы они периодически давали отчеты, некоторые из которых мне удалось найти и прочитать в архиве, где они находятся в единственном экземпляре.

Для церковных служб были назначены монашествующие и послушники Чуркинской обители в лице иеромонаха и иеродьякона, трех певцов, алтарника, фельдшера и повара. Светская команда состояла из 9 человек: командира, штурвального, трех матросов, машиниста, помощника машиниста и двух кочегаров.

В период с 1910 по 1915 год плавучий храм посетил все отдаленные населенные пункты, жители которых, не имеющие церкви, нуждались в духовном утешении. Некоторые поселки, промыслы и шаланды посетили дважды, а иные по 3–4 раза. Заходил храм-пароход и в попутно лежащие по курсу сёла.

Конечно, главное внимание заведующих храмом было обращено на удовлетворение религиозных потребностей христиан. Ежегодно совершалось свыше 60 обедней и литургий. Почти за каждой службой священнослужитель читал проповеди, а после раздавались брошюры и листки религиозно-нравственного содержания, в которых особенно осуждались пьянство и сквернословие.

Я обратила внимание на то, что в команде обязательно был фельдшер. Сначала решила, что он просто лечил членов команды, если те заболевали. Но выяснилось, что медицинская помощь оказывалась всем нуждающимся в ней прихожанам, лекарства выдавались бесплатно. Всё необходимое для лечения – медикаменты и специальные инструменты – при содействии губернатора отпускались местным врачебным отделением. Число амбулаторных больных, обратившихся за помощью в 1911 году, составило 145 человек, к 1912 году их количество увеличилось до 250 человек. За врачебной помощью обращались не только православные, но и представители других религий – киргизы, калмыки, казахи. Не отказывали им и в трапезе в столовой-трапезне.

Плавучая церковь «Святитель Николай Чудотворец» имела и свой небольшой доход. Источники дохода, на мой взгляд, традиционны для начала ХХ века: продажа церковных свечей, кстати, приносящая наибольшую прибыль, кружечный и тарелочный сбор, проскомидийный сбор, служение молебнов, исповедь, крещение и похороны, продажа брошюр «Плавучая церковь» и открыток с ее видами, случайные пожертвования.

4 июня 1913 года плавучую церковь посетили прибывшие в Астрахань на пароходе «Император Александр Благословенный» члены императорского двора и после краткого молебна с интересом осмотрели ее. Протоиерей Петр Горохов, обратившись к гостям, сказал: «Наша Плавучая церковь не блещет ни простором, ни обилием света, ни богатством украшений, но она в скромном и скудном своем наряде совершает тоже великое и святое дело. Она приносит свет, радость и благодатную помощь всем и с помощью фельдшера и аптеки несет первую скромную помощь и для тела».

Однако не всегда всё было так гладко. Каспийское море по своей сути не предсказуемо и капризно. Весна 1912 года команде храма-парохода запомнилась особенно. Ветер, сильный шторм сопровождались сильной качкой. В таких случаях плавучая церковь отплывала к береговой полосе и продолжительное время стояла на якоре.

Храм-пароход был приписан к астраханскому речному порту, где и зимовал ежегодно: «В районе Эллинга на Волге или на Адмиралтейском Затоне (ныне в районе завода Карла Маркса, со стороны Волги или со стороны Приволжского затона). После схода льда, весной он опять отправлялся на рыбные промыслы» (Очерки Астраханской Епархии за 400 лет ее существования. Астрахань, 2002. С. 53). Срок фактического плавания, исключая время стоянки, продолжался около пяти месяцев. Продолжительные стоянки весной (11–14 апреля, 5–11 и 21–30 мая) и летом (с 21 июня по 14 августа) были вызваны необходимостью производства ремонта.

В 1913 году плавучая церковь была передана монастырю Чуркинской Николаевской пустыни на полное содержание.

Почему был уничтожен храм-пароход?

Отслужив пять навигаций, плавучая церковь в навигацию 1916 года не вышла навстречу ожидавшему ее ловецкому люду. К осени все киоты, иконы, церковные книги, церковная утварь были сняты с парохода и переданы на хранение в Чуркинскую Николаевскую пустынь. Сам пароход прибыл к причалу поселка Форпоста напротив Астрахани. По астраханскому краю пошли слухи о продаже плавучей церкви и ее разрушении. В середине декабря в «Астраханском листке» появилось сообщение о том, что «плавучая церковь, которую создавали для обслуживания приморских и отдаленных от приходских храмов местностей, закончила свое существование». Статья вызвала волну слухов о причине ликвидации плавучей церкви.

Появились предложения о том, как возобновить деятельность плавучей церкви. Рейдовые капитаны предлагали доставлять храм на буксире своих пароходов в указанные места, если будут удалены из корпуса «Святителя Николая Чудотворца» паровые машины и котлы. Другие предлагали содействие «тарелочному» сбору средств в храмах епархии, третьи соглашались быть ходоками к имущим в надежде, что пожертвования их будут значительными, четвертые поспешили обратиться в Святейший Синод с просьбой разобраться в истории продажи плавучей церкви.

Но время было упущено, продажа парохода состоялась. Совершить продажу было поручено бывшему владельцу парохода «Пират» и одному из главных руководителей переоборудования «Пирата» в плавучую церковь «Святитель Николай Чудотворец» протоирею Дмитрию Фаворскому.

Поразительно, но пароход купил почти за бесценок (по слухам, за 5000 рублей, застрахован же он был на 19 000 рублей) предприниматель и купец К. И. Рябцев. Так еще недавняя святыня в 1916 году превратилась в обычный буксир для доставки бочковой тары на рыбные промыслы низовья Волги и Каспия, получивший название «Нечаянный».

Особо меня тронуло описание разрушения церкви. В моем сознании рисовалась картина того, с каким безразличием и хладнокровием уничтожался плавучий храм. Бригада плотников с помощью топоров и ломов разломала деревянные храм и часовню и снесла на берег их обломки. В «Астраханском вестнике» за 1916 год я нашла заметку следующего содержания: «Валяется всё абы как на платформе. Одна главка, например, лежит совсем на неподходящем месте. Купола пока не разламываются – почему: разное тут говорят. Один купол на барже поставлен, другой на платформе. На одном треплется что-то вроде изображения св. Серафима. Ломают не как храм, а как простое жилье какое. Когда строилась, говорит народ, так сколько было просьб о сочувствии и о пожертвованиях. А чуть вышла с делом неустойка – сейчас за топор и трахтарарах! И нет уже храма. Много, много соблазна и поводов для зубоскальства».

В это же время в поселке Форпоста близ стоянки бывшей плавучей церкви было окончено строительство церкви, и всё было подготовлено, чтобы совершить чин освящения ее также во имя святого Чудотворца Николая. Заложенная в начале века, она стала как бы преемницей плавучей церкви.

На страницах газет Астрахани, Москвы и столицы развернулась полемика, которая дошла до того, что стала делить астраханское духовенство на «белое» и «черное» в соответствии с тем, как оно относилось к продаже плавучей церкви. К «белому» духовенству относили тех, кто осуждал эту продажу и ожидал «раскрытия этой истории в связи с приездом Преосвященного Нафанаила, к „черному“ – клир Чуркинской Николаевской пустыни да и самого епископа Филарета, по инициативе которых и была продана плавучая церковь, сооруженная „на пожертвованные средства и предназначавшаяся для важной цели – обслуживания рейда и взморья, куда приходят с моря ловцы, неделями лишенные возможности слушать слово Божие“.

В ответ на нападки печати в адрес духовенства и главным образом архиерея, без которого продажа парохода, где была устроена церковь, не могла быть произведена, епископ Филарет и главные строители плавучей церкви протоиреи Петр и Дмитрий Фаворский обратились с письмом в редакцию «Астраханского вестника», в котором сообщали, что «главным мотивом, вызвавшим неотложность продажи, послужила непригодность корпуса судна и его котлов». В письме был приведен «подлинный акт освидетельствования церкви-парохода специально назначенной для этого епархиальным начальством комиссией». Епархиальная комиссия пришла к выводу, что «в настоящем своем состоянии судно к плаванию не пригодно и требует капитального ремонта на сумму около 15000 рублей». «Принимая во внимание значительность суммы, потребной для проведения судна в пригодный для работы вид, а также старость его, в особенности корпуса и котлов, мы приходим к заключению, что затрату значительных средств на ремонт этого судна следует признать нецелесообразной», – таково было заключение комиссии, представленное в епархиальную консисторию, которая, «приняв во внимание полную непригодность парохода плавучей церкви к дальнейшему плаванию, нашла, что церковь сия ныне подлежит упразднению». С этим мнением был согласен и епископ Филарет, утвердивший акт и передавший дело в Совет Кирилло-Мефодиевского братства для окончательного решения вопроса о дальнейшей судьбе плавучей церкви.

Немалую роль в ликвидации плавучей церкви сыграл и ежегодный дефицит на ее содержание. Несмотря на вложения монастырей, усиленные жертвы частных лиц, «тарелочные» сборы в церквах епархии, многими существование церкви признавалось невозможным.

До настоящего времени неизвестна судьба икон, церковной утвари с плавучей церкви. В одном из отчетов «Епархиальных ведомостей» я прочитала, что всё было передано Чуркинской Николаевской обители.

Я решила позвонить матушке Августине и узнать, к кому можно обратиться с этим вопросом. Крёстная мне сказала: «Про Чуркинскую обитель я могу тебе сказать одно. После революции, как это часто бывало в церквях, устроили больницу для душевнобольных. Говорят, что была там лечебница для болящих туберкулезом. Иконы и другие ценности были утеряны».

О судьбе икон я так ничего и не узнала. Могу только предположить, что скорее всего они со временем были утеряны, а может кто из жителей что-то взял себе на память.

К концу сентября 1916 года волнения, вызванные продажей плавучей церкви, улеглись. Жизнь заставила людей решать другие проблемы. То было время, когда Россия испытывала горесть поражений на фронтах войны с Германией. В этих условиях нельзя было ожидать сбора больших средств на постройку нового плавучего храма. Февральские события, а затем революция 1917 года идею о новом плавучем храме окончательно похоронили. Настали времена, когда не только не создавали новые храмы, а наоборот, старые под разными предлогами разрушали и использовали для хозяйственных нужд.

26 января (8 февраля) 1918 года В. И. Ленин подписал Декрет о национализации флота. Все суда Рябцева были национализированы и переданы правительству. «Нечаянный» работал в Баку, затем в Астрахани. 5 ноября 1924 года он был разобран на металлолом в Астрахани. Так завершилась история уникального сооружения парохода-храма.