Собор русской православной церкви 1917 г. Поместный собор Православной российской церкви (1917—1918)

ПОМЕСТНЫЙ СОБОР 1917–1918, выдающийся по своему историческому значению собор Русской православной церкви (РПЦ), памятный прежде всего восстановлением патриаршества.

Подготовка к созыву высшего съезда, который призван был определить новый статус церкви на фоне тех радикальных политических перемен, которым дала старт Февральская революция, развернулась по решению Синода с апреля 1917; при этом был учтен опыт Предсоборного присутствия 1905–1906 и Предсоборного совещания 1912–1914, чья программа осталась нереализованной из-за начала Первой мировой войны. Всероссийский поместный собор открылся 15 (28) августа в Успенском соборе Московского Кремля, в день Успения Пресвятой Богородицы; председателем его был избран Тихон (Белавин), митрополит Московский. Наряду с белым и черным духовенством в число участников вошло и немало мирян, впервые получивших столь значительное представительство в церковных делах (среди последних были бывший обер-прокурор Синода А.Д.Самарин, философы С.Н.Булгаков и Е.Н.Трубецкой , историк А.В.Карташев – министр исповеданий во Временном правительстве).

Торжественное начало – с выносом из Кремля мощей святителей московских и многолюдными крестными ходами на Красной площади – совпало со стремительно нараставшей социальной смутой, вести о которой постоянно звучали в заседаниях. В тот же день, 28 октября (10 ноября), когда было принято решение о восстановлении патриаршества, пришла официальная весть о том, что Временное правительство пало и власть перешла к Военно-революционному комитету; начались бои в Москве. Стремясь остановить кровопролитие, собор направил в штаб красных делегацию во главе с митрополитом Платоном (Рождественским), однако ни человеческих жертв, ни значительных повреждений кремлевских святынь избежать не удалось. После этого были провозглашены первые соборные призывы к общенародному покаянию, осуждающие «беснующееся безбожие», – тем самым отчетливо обозначилась та «контрреволюционная» линия, с которой собор традиционно ассоциировался в советской историографии.

Избрание патриарха, отвечавшее давним чаяниям религиозной общественности, явилось по своему революционным, открывающим совершенно новую главу в истории РПЦ событием. Патриарха решено было избирать не только голосованием, но и посредством жребия. Наибольшее число голосов получили (по убывающей) архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) и Тихон, митрополит Московский. 5 (18) ноября в храме Христа Спасителя жребий пал на святителя Тихона; его интронизация состоялась 21 ноября (4 декабря) в кремлевском Успенском соборе в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Вскоре собор принял определение О правовом положении Церкви в государстве (где провозглашались: первенствующее публично-правовое положение РПЦ в Российском государстве; независимость церкви от государства – при условии согласования церковного и светского законоуложений; необходимость православного исповедания для главы государства, министра исповеданий и министра народного просвещения) и утвердил положения о Св. Синоде и Высшем церковном совете – как высших органах управления под верховным начальственным наблюдением патриарха. После этого первая сессия завершила свою работу.

Вторая сессия открылась 20 января (2 февраля) 1918 и закончилась в апреле. В условиях крайней политической нестабильности собор поручил патриарху тайно назначить своих местоблюстителей, что он и исполнил, назначив митрополитов Кирилла (Смирнова), Агафангела (Преображенского) и Петра (Полянского) в качестве возможных своих заместителей. Поток вестей о разоренных храмах и расправах над духовенством побудил учредить особые богослужебные поминовения новых исповедников и мучеников, «скончавших жизнь свою за православную веру». Были приняты Приходской устав , призванный сплотить прихожан вокруг храмов, а также определения о епархиальном управлении (предполагающее более активное участие в нем мирян), против новых законов о гражданском браке и его расторжении (последнее ни в коей мере не должно было затрагивать церковного брака) и другие документы.

Третья сессия проходила в июле – сентябре 1918. Среди ее актов особое место занимает Определение о монастырях и монашествующих ; оно восстановило древний обычай избрания настоятеля братией обители, подчеркнуло предпочтительность общежительного устава, а также важность того, чтобы в каждом монастыре был старец или старица, опытные в духовном руководстве иноков. Специальное Определение о привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения разрешило прихожанкам участвовать отныне в епархиальных собраниях и церковном служении (в должности псаломщиц). Был разработан проект Положения о временном высшем управлении православной Церковью на Украине , ставший существенным шагом к утверждению автокефального украинского православия. Одно из последних определений собора касалось охраны церковных святынь от захвата и поругания.

В условиях усиливающегося нажима со стороны властей (к примеру, помещения, где проходил собор в Кремле, были конфискованы еще до его окончания) намеченную программу не удалось полностью выполнить. Еще труднее оказалось провести соборные решения в жизнь, поскольку в ближайшие два десятилетия жестокие гонения свели на нет всякую возможность нормального, юридически обеспеченного церковного управления. К тому же революционный террор, до предела усилив ответный консерватизм, ликвидировал ближайшие перспективы более энергичного диалога РПЦ с обществом. Однако в любом случае собор показал, что русское православие отнюдь не стало пассивной жертвой злосчастных политических обстоятельств: исполнив главную свою задачу, избрание патриарха, он наметил круг важнейших вопросов на будущее, которые в значительной мере не решены до сих пор (поэтому в пору гласности и перестройки священноначалие РПЦ обратило особое внимание на то, чтобы документы собора были переизданы на предмет их тщательного изучения).

2 марта 1917 г. император Николай II отрекся от престола, власть перешла к Временному правительству, образованному Временным комитетом Государственной думы. Новые правители, беспрерывной чередой сменявшие друг друга на министерских постах, не сумели создать новую государственность и наладить жизнь в стране. В России началась разруха, фронт подступал к столице, на окраинах страны сепаратисты, не дожидаясь Учредительного собрания, в явочном порядке провозглашали автономии, парализовав деятельность правительственных служб и местных учреждений власти. Повсюду происходили самочинные экспроприации. Разлагающие веяния проникли и в церковную среду, появились статьи с нападками на прошлое Русской Церкви, в которых полуправда перемешана с ложью, образовались группировки, которые открыто провозгласили своей целью не только обновление церковного управления, но и реформу православного вероучения.

Поместному Собору 1917-1918 гг. принадлежит важное место в истории Русской Православной Церкви. Он объединил усилия 564 членов – епископов, клириков и мирян. Среди многих других Соборов нашей Церкви он выделяется особо по целому ряду причин. Одно из главнейших деяний Собора – восстановление патриаршества в Русской Церкви – прочно вошло в церковную жизнь.

Другим важным моментом является то, что Поместный Собор 1917-1918 гг. коренным образом преобразовал строй Русской Православной Церкви. Он восстановил соборность в жизни Церкви и дух соборности стремился влить во все звенья церковного управления. Соборным определением предписывалось созывать Соборы регулярно. Это было весьма знаменательно, поскольку в синодальный период Соборов не было более 200 лет. Его деяниями начинается новейший период истории Русской Православной Церкви.

В апреле 1917 г. Синод, во главе которого стал архиепископ Финляндский Сергий, обратился с воззванием к архипастырям, духовенству и мирянам о созыве Поместного Собора, а 11 июня учредил предсоборный совет, во главе которого был поставлен Экзарх Грузии, архиепископ Платон (Рождественский). Предсоборный совет выделил из себя 10 комиссий, по всем отраслям церковной жизни, и в течение 2 месяцев были подготовлены все вопросы, подлежащие рассмотрению Собора.

В начале августа 1917 года по всей России были произведены всеобщие выборы членов Поместного Собора. Открытие Собора было назначено на 15 августа в Москве. Последним актом Временного Правительства в отношении Церкви было утверждение 13 августа возведения архиепископов Платона, Тихона и Вениамина в митрополичий сан. Потом, по инициативе А. В. Карташева, государственная власть отказалась от своих прав на управление Церковью и ее имуществами и передала свои права Собору.

15 августа в торжественной обстановке, в Храме Христа Спасителя в Москве, открылся, после больше чем двухвекового перерыва, Собор Русской Православной Церкви. На него съехались почти все епархильные архиереи, многочисленные представители духовенства и монашества, представители церковнослужителей и мирян, профессора духовных академий и те из членов Государственной Думы, которые работали над церковными вопросами. Собор действительно представлял всю Русскую Церковь.

Заседания происходили в епархиальном доме в Лиховом переулке, где членами Собора ежедневно служилась Божественная литургия. С самого начала в среде Собора наметились два течения. Если в отношении преобразований церковной жизни и, в частности, оживления деятельности приходов, особых споров не возникало, то в деле восстановления патриаршества наметилась сильная оппозиция, состоявшая из профессоров академий, преподавателей семинарий и большинства церковнослужителей. За восстановление древнего строя стояли почти все иерархи и большая часть духовенства и мирян.

25/7 ноября в России произошел коммунистический переворот, и в тот же день в Москве началась гражданская война. Военные части, верные Временному правительству, главным образом молодежь-юнкера, заперлись в Кремле и выдержали семидневную осаду. 28 октября, под гром пушек, обстреливавших Кремль, Собор вынес решение прекратить прения по вопросу о патриаршестве (оставалось еще 90 записанных ораторов) и перейти сразу к голосованию. Против ожидания многих, за восстановление патриаршества было подано подавляющее число голосов. В трудный переживаемый Церковью и страной момент временно были забыты все споры и разногласия.

31 октября Собор приступил к избранию трех кандидатов в патриархи. Больше всего голосов получил архиепископ Антоний, потом Новгородский архиепископ Арсений (Стадницкий). Митрополит Тихон получил большинство при третьем голосовании. В числе кандидатов был и один мирянин, известный церковно-общественный деятель Самарин.

6 ноября в храме Христа Спасителя святитель Тихон был избран патриархом. К нему была послана депутация членов Собора, во главе с митрополитом Владимиром. Вновь избранный патриарх обратился к собравшимся со словом, в котором призывал всех стоять за православную веру.

Вторая сессия Собора открылась в Москве 20 января 1918 года. Накануне патриарх за своей подписью выпустил обличительное послание, в котором анафематствовал всех гонителей веры и осквернителей святыни и призывал всех верующих к защите попранных прав Церкви.

Патриарх хотел принять всю ответственность за послание на себя, но Собор 20 января от своего имени выпустил воззвание, в котором присоединялся к призыву патриарха.

Работы Собора шли в течение трех месяцев очень успешно. В феврале были приняты определения о епархиальном управлении, 2 апреля – о викарных епископах и об уездных собраниях, а 7 апреля – приходской устав и проведена реформа духовных учебных заведений. Таким образом, к концу второй сессии был окончательно разработан и введен в действие новый строй церковной жизни, от патриарха до прихода.

Третья сессия Собора состоялась летом в Москве, но не смогла собрать всех членов Собора, ввиду того, что Россия была разделена линией фронта, и южные епархии остались не представленными. Среди постановлений третьей сессии необходимо отметить восстановление праздника Всех Святых в земле российской просиявших во второе воскресенье после Пятидесятницы.

Более года длилась работа Собора. Третья сессия завершилась 7/20 сентября 1918 года уже при советской власти.

В послесоборные годы бремя ответственности за будущее Русской Церкви тяжелой ношей легло на плечи Святейшего Патриарха Тихона. Московский первосвятитель до последнего дыхания боролся за единство и свободу Церкви. На его долю пришлись жестокие гонения не только со стороны безбожной власти, но и со стороны бывших братьев священнослужителей, образовавших раскольничью обновленческую церковь. Много скорбей перенес Святейший Патриарх в связи с провокационной компанией по изъятию церковных ценностей.

Святитель Тихон скончался после болезней в ночь с 25 на 26 марта. Еще в декабре 1924 года патриарх назначил себе на случай кончины трех преемников; митрополитов Кирилла, Агафангела и Петра (Полянского), своего ближайшего сотрудника.

Поместный Собор Русской Православной Церкви, состоявшийся в 1917 - 1918 годах, совпал с революционным процессом в России, с установлением нового государственного строя. На Собор призваны были Святейший Синод и Предсоборный Совет в полном составе, все епархиальные архиереи, а также по два клирика и по три мирянина от епархий, протопресвитеры Успенского собора и военного духовенства, наместники четырех лавр и настоятели Соловецкого и Валаамского монастырей, Саровской и Оптиной пустыни, представители от монашествующих, единоверцев, военного духовенства, воинов действующей армии, от духовных академий, Академии Наук, университетов, Государственного Совета и Государственной Думы. Среди 564 членов Собора было 80 архиереев, 129 пресвитеров, 10 диаконов, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян. В деяниях Собора участвовали представители единоверных православных Церквей: епископ Никодим (от Румынской) и архимандрит Михаил (от Сербской).

Широкое представительство на Соборе пресвитеров и мирян было связано с тем обстоятельством, что он явился исполнением двухвековых чаяний православного русского народа, его устремлений к возрождению соборности. Но Устав Собора предусматривал особую ответственность епископата за судьбу Церкви. Вопросы догматического и канонического характера после их рассмотрения полнотой Собора подлежали утверждению на совещании епископов.

Поместный Собор открылся в Успенском соборе Кремля в день его храмового праздника - 15 (28) августа. Торжественную литургию совершил митрополит Киевский Владимир в сослужении митрополитов Петроградского Вениамина и Тифлисского Платона.

После пения Символа веры члены Собора поклонились мощам Московских святителей и в преднесении кремлевских святынь вышли на Красную площадь, куда уже крестными ходами стекалась вся православная Москва. На площади было совершено молебное пение.

Первое заседание Собора состоялось 16 (29) августа в храме Христа Спасителя после литургии, совершенной здесь митрополитом Московским Тихоном. Целый день оглашались приветствия Собору. Деловые заседания начались в третий день деяний Собора в Московском епархиальном доме. Открывая первое рабочее заседание Собора, митрополит Владимир произнес напутственное слою: «Мы все желаем успеха Собору, и для этого успеха есть основания. Здесь, на Соборе представлены духовное благочестие, христианская добродетель и высокая ученость. Но есть нечто, возбуждающее опасения. Это - недостаток в нас единомыслия... Поэтому я напомню Апостольский призыв к единомыслию. Слова Апостола «будьте единомысленны между собою» имеют великое значение и относятся ко всем народам, ко всем временам. В настоящее время разномыслие сказывается у нас особенно сильно, оно стало основополагающим принципом жизни... Разномыслие расшатывает устои семейной жизни, школы, под его влиянием многие отошли от Церкви... Православная Церковь молится о единении и призывает едиными усты и единым серддем исповедать Господа. Наша Православная Церковь устроена «на основании апостол и пророк, сущу краеугольну самому Иисусу Христу. Это скала, о которую разобьются всякие волны».

Своим Почетным Председателем Собор утвердил святого митрополита Киевского Владимира. Председателем Собора был избран святой митрополит Тихон. Составлен был Соборный Совет, в который вошли Председатель Собора и его заместители архиепископы Новгородский Арсений (Стадницкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий), протопресвитеры Н.А.Любимов и Г.И.Шавельский, князь Е.Н.Трубецкой и Председатель Государственного Совета М.В.Родзянко, которого в феврале 1918 года сменил А.Д.Самарин. Секретарем Собора был утвержден В.П.Шеин (впоследствии архимандрит Сергий). Членами Соборного Совета избраны были также митрополит Тифлисский Платон, протоиерей А.П.Рождественский и профессор П.П.Кудрявцев.

После избрания и поставления Патриарха на большинстве собор-ных заседаний председательствовал Преосвященный Новгородский Ар сений, возведенный в сан митрополита. В трудном деле руководства соборными деяниями, которые часто приобретали неспокойный харак тер, он обнаружил и твердую властность, и мудрую гибкость.

Собор открылся в дни, когда Временное правительство агонизировало, теряя контроль не только над страной, но и над разваливающейся армией. Солдаты толпами бежали с фронта, убивая офицеров, учиняя беспорядки и грабежи, наводя страх на мирных жителей, в то время как Кайзеровские войска стремительно двигались вглубь России. 24 августа (6 сентября), по предложению протопресвитера армии и флота, Собор обратился к бойцам с призывом образумиться и продолжать исполнять свой воинский долг. «С болью душевной, с тяжкой скорбью, - говорилось в воззвании, - Собор взирает на самое страшное, что в последнее время выросло во всей народной жизни и особенно в армии, что принесло и грозит еще принести Отечеству и Церкви неисчислимые беды. В сердце русского человека стал затуманиваться светлый образ Христов, начал гаснуть огонь веры православной, начало слабеть стремление к подвигу во имя Христа... Непроглядная тьма окутала Русскую землю, и стала гибнуть великая могучая Святая Русь... Обманутые врагами и предателями, изменой долгу и присяге, убийствами своих же братии, грабежами и насилиями запятнавшие свое высокое священное звание воина, молим вас, - опомнитесь! Загляните в глубину своей души, и ваша... совесть, совесть русского человека, христианина, гражданина, может быть, скажет вам, как далеко вы ушли по ужасному, преступнейшему пути, какие зияюшие, неисцелимые раны наносите вы Родине-матери своей».

Собор образовал 22 отдела, которые готовили доклады и проекты определений, выносившиеся на заседания. Важнейшими отделами были Уставный, Высшего Церковного управления, епархиального управления, благоустроения приходов, правового положения Церкви в государстве. Большинство отделов возглавили архиереи.

он встретил широкую поддержку. Мысль о восстановлении Патриаршества с каждым заседанием отдела приобретала все больше приверженцев. На 7-ом заседании отдел решает не медлить с этим важным вопросом и предложить Собору восстановить Первосвятительский Престол.

Обосновывая это предложение, епископ Митрофан напомнил в своем докладе, что Патриаршество стало известно на Руси со времени ее Крещения, ибо в первые столетия своей истории Русская Церковь пребывала в юрисдикции Константинопольского Патриарха. Упразднение Патриаршества Петром I явилось нарушением святых канонов. Русская Церковь лишилась своего главы. Но мысль о Патриаршестве не переставала теплиться в сознании русских людей как «золотая мечта». «Во все опасные моменты русской жизни, - сказал епископ Митрофан, - когда кормило церковное начинало крениться, мысль о Патриархе воскресала с особой силой... Время повелительно требует подвига, дерзновения, и народ желает видеть во главе жизни Церкви живую личность, которая собрала бы живые народные силы». 34-е Апостольское правило и 9-е правило Антиохийского Собора повелительно требуют, чтобы в каждом народе был Первый епископ.

Вопрос о восстановлении Патриаршества на пленарных заседаниях Собора обсуждался с необычайной остротой. Голоса противников Патриаршества, вначале напористые и упрямые, в конце дискуссии звучали диссонансом, нарушая почти полное единомыслие Собора.

Главным аргументом сторонников сохранения синодальной системы было опасение, что учреждение Патриаршества может сковать соборное начало в жизни Церкви. Повторяя софизмы архиепископа Феофана (Про-коповича), князь А.Г.Чаадаев говорил о преимуществах «коллегии», которая может соединять в себе различные дарования и таланты в отличие от единоличной власти. «Соборность не уживается с единовластием, единовластие несовместимо с соборностью», - настаивал профессор Б.В.Титлинов вопреки бесспорному историческому факту: с упразднением Патриаршества перестали созываться и Поместные Соборы. Протоиерей Н.В.Цветков выставил против Патриаршества мнимо догматический довод: оно, мол, образует средостение между верующим народом и Христом. В.Г.Рубцов выступил против Патриаршества, потому что оно нелиберально: «Нам нужно уравняться с народами Европы... Не будем возвращать деспотизм, не повторим XVII века, а XX век говорит о полноте соборности, чтобы народ не уступил своих прав какой-то главе». Здесь налицо подмена церков-но-канонической логики поверхностной политической схемой.

В выступлениях сторонников восстановления Патриаршества, кроме канонических принципов, в качестве одного из наиболее весомых доводов приводилась сама история Церкви. В речи И.Н.Сперанского была показана глубокая внутренняя связь между существованием Первосвяти тельского престола и духовным ликом допетровской Руси: «Пока у нас на Святой Руси был верховный пастырь..., наша Православная Церковь была совестью государства... Забывались заветы Христовы, и Церковь в лице Патриарха дерзновенно поднимала свой голос, кто бы ни были нарушители... В Москве идет расправа со стрельцами. Патриарх Адриан -последний русский Патриарх, слабенький, старенький..., берет на себя дерзновение... «печаловаться», ходатайствовать за осужденных».

Многие ораторы говорили об упразднении Патриаршества как о бедствии для Церкви, но мудрее всех сказал об этом архимандрит Иларион (Троицкий): «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В Окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце. Орел петровского, на западный образец устроенного, самодержавия выклевал это русское православное сердце, святотатственная рука нечестивого Петра свела Пер-восвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью поставит снова Московского Патриарха на его законное неотъемлемое место».

Ревнители Патриаршества напомнили о государственной разрухе, переживаемой страной при Временном правительстве, о печальном состоянии народного религиозного сознания. По словам архимандрита Матфея, «последние события свидетельствуют об удалении от Бога не только интеллигенции, но и низших слоев..., и нет влиятельной силы, которая остановила бы это явление, нет страха, совести, нет первого епископа во главе русского народа... Посему немедля мы должны избрать духоносного стража нашей совести, нашего духовного вождя -Святейшего Патриарха, за которым и пойдем ко Христу».

В ходе соборного обсуждения мысль о восстановлении сана Перво иерарха была освещена со всех сторон и предстала перед членами Собора как повелительное требование канонов, как исполнение вековых народных чаяний, как живая потребность времени.

28 октября (10 ноября) прения были прекращены. Поместный Собор большинством голосов вынес историческое постановление:

1. «В Православной Российской Церкви высшая власть - законодательная, административная, судебная и контролирующая - принадлежит Поместному Собору, периодически, в определенные сроки созываемому, в составе епископов, клириков и мирян.

2. Восстанавливается Патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом.

3. Патриарх является первым между равными ему епископами.

4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору».

Опираясь на исторические прецеденты, Соборный Совет предложил процедуру избрания Патриарха: при первом туре голосования соборяне подают записки с именем предлагаемого ими кандидата в Патриархи. Если один из кандидатов получит абсолютное большинство голосов, он считается избранным. Если же ни один из кандидатов не получит больше половины голосов, проводится повторное голосование, при котором подаются записки с именами трех предлагаемых лиц. Получивший большинство голосов считается избранным в кандидаты. Туры голосования повторяются, пока три кандидата не получат большинства голосов. Потом жребием из них будет избран Патриарх.

30 октября (12 ноября) 1917 года было проведено голосование. Архиепископ Харьковский Антоний получил 101 голос, архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов) - 27, митрополит Московский Тихон - 22, архиепископ Новгородский Арсений - 14, митрополит Киевский Владимир, архиепископ Кишиневский Анастасий и протопресвитер Г.И.Шавельский - по 13 голосов, архиепископ Владимирский Сергий (Страгородский) - 5, архиепископ Казанский Иаков, архимандрит Иларион (Троицкий) и бывший обер-прокурор Синода А.Д.Самарин - по 3 голоса. Еще несколько лиц было предложено в Патриархи одним или двумя соборянами.

После четырех туров голосования Собор избрал кандидатами на Первосвятительский престол архиепископа Харьковского Антония, архиепископа Новгородского Арсения и митрополита Московского Тихона, - как говорили о нем в народе, - «самого умного, самого строгого и самого доброго из иерархов Русской Церкви...» Архиепископ Антоний, блестяще образованный и талантливый церковный писатель, был видным церковным деятелем двух последних десятилетий синодальной эпохи. Давний поборник Патриаршества, он был поддержан многими на Соборе как бесстрашный и опытный церковный вождь.

Другой кандидат, архиепископ Арсений, умный и властный иерарх, обладавший многолетним церковно-административным и государственным опытом (в прошлом член Государственного Совета), по свидетельству митрополита Евлогия, «возможности стать Патриархом ужасался и только и молил Бога, чтобы «чаша сия миновала его». А святитель Тихон во всем полагался на волю Божию. Не стремясь к Патриаршеству, он готов был принять на себя этот крестный подвиг, если Господь призовет его.

Избрание состоялось 5 (18) ноября в храме Христа Спасителя. По окончании Божественной литургии и молебного пения, священномуче ник Владимир, митрополит Киевский, вынес ковчежец с жребиями на амвон, благословил им народ и снял печати. Из алтаря вышел слепой старец схииеромонах Зосимовой пустыни Алексий. Помолившись, он вынул из ковчежца жребий и передал его митрополиту. Святитель прочитал громко: «Тихон, митрополит Московский - аксиос».

Ликующее тысячеустое «аксиос» сотрясло огромный переполненный храм. В глазах молящихся стояли слезы радости. По отпуете знаменитый на всю Россию своим могучим басом протодиакон Успенского собора Розов возгласил многолетие: «Господину нашему Высокопреосвященнейше му митрополиту Московскому и Коломенскому Тихону, избранному и нареченному в Патриархи богоспасаемого града Москвы и всея России».

В этот день святитель Тихон совершал литургию в Троицком подворье. Весть об избрании его Патриархом принесло ему посольство Собора во главе с митрополитами Владимиром, Вениамином и Платоном. После пения многолетия митрополит Тихон произнес слово: «...Сейчас я изрек по чиноположению слова: «Благодарю и приемлю и нимало вопреки глаголю». ...Но, рассуждая по человеку, могу многое глаголить вопреки настоящему моему избранию. Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: «Плач, и стон, и горе», и такой свиток должен был съесть пророк Иезекииль. Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне Патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжкую годину! Подобно древнему вождю еврейского народа Моисею, и мне придется говорить ко Господу: «Для чего Ты мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка. Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня» (Числ. 11, 11 - 14). Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах Российских и предстоит умирание за них во вся дни. А к сим кто доволен, даже и из крепких мене! Но да будет воля Божия! Нахожу подкрепление в том, что избрания сего я не искал, и оно пришло помимо меня и даже помимо человеков, по жребию Божию».

Интронизация Патриарха состоялась 21 ноября (3 декабря) в праздник Введения в Успенском соборе Кремля. Для торжества настоло вания из Оружейной палаты взяты были жезл святителя Петра, ряса священномученика Патриарха Ермогена, а также мантия, митра и клобук Патриарха Никона.

29 ноября на Соборе была оглашена выписка из «Определения» Священного Синода о возведении в сан митрополита архиепископов Харьковского Антония, Новгородского Арсения, Ярославского Агафан гела, Владимирского Сергия и Казанского Иакова.

* * *.

Восстановлением Патриаршества дело преобразования всей системы церковного управления завершено не было. Краткое определение от 4 ноября 1917 года было восполнено другими развернутыми «Определениями»: «О правах и обязанностях Святейшего Патриарха...», «О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете», «О круге дел, подлежащих ведению органов Высшего Церковного Управления». Патриарху Собор предоставил права, соответствующие каноническим нормам: нести попечение о благополучии Русской Церкви и представлять ее перед государственной властью, сноситься с автокефальными Церквами, обращаться ко всероссийской пастве с учительными посланиями, заботиться о своевременном замещении архиерейских кафедр, давать епископам братские советы. Патриарх, по «Определениям» Собора, является епархиальным архиереем Патриаршей области, которую составляют Московская епархия и ставропигиальные монастыри.

Поместный Собор образовал два органа коллегиального управления Церкви в промежутках между Соборами: Священный Синод и Высший Церковный Совет. К компетенции Синода были отнесены дела иерархическо-пастырского, вероучительного, канонического и литургического характера, а в ведение Высшего Церковного Совета - дела церковно-общественного порядка: административно-хозяйственные и школьно-просветительские. И наконец, особо важные вопросы - о защите прав Церкви, о подготовке к предстоящему Собору, об открытии новых епархий - подлежали совместному решению Священного Синода и Высшего Церковного Совета.

В состав Синода входили, помимо его Председателя-Патриарха, 12 членов: митрополит Киевский по кафедре, 6 архиереев по избранию Собора на три года и пять епископов, вызываемых по очереди на один год. Из 15 членов Высшего Церковного Совета, возглавляемого, как и Синод, Патриархом, три архиерея делегировались Синодом, а один монах, пять клириков из белою духовенства и шесть мирян избирались Собором. Выборы членов высших органов церковного управления состоялись на последних заседаниях первой сессии Собора перед его роспуском на рождественские каникулы.

Поместный Собор избрал в Синод митрополитов Новгородского Арсения, Харьковского Антония, Владимирского Сергия, Тифлисского Платона, архиепископов Кишиневского Анастасия (Грибановского) и Волынского Евлогия.

В Высший Церковный Совет Собор избрал архимандрита Виссариона, протопресвитеров Г.И.Шавельского и И.А.Любимова, протоиереев А.В.Санковского и А.М.Станиславского, псаломщика А.Г.Куляшова и мирян князя Е.Н.Трубецкого, профессоров С.Н.Булгакова, Н.М.Громогласова, П.Д.Лапина, а также бывшего министра исповеданий Временного правительства А.В.Карташова и С.М.Раевского. Синод делегировал в Высший Церковный Совет митрополитов Арсения, Агафангела и архимандрита Анастасия. Собор избрал также заместителей членов Синода и Высшего Церковного Совета.

13 (26) ноября Собор приступил к обсуждению доклада о правовом положении Церкви в государстве. По поручению Собора профессор С. Н.Булгаков составил Декларацию об отношениях Церкви и государства, которая предваряла «Определение о правовом положении Церкви в государстве». В ней требование о полном отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, «чтобы солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь, по внутреннему закону своего бытия, не может отказаться от призвания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами». Мысль о высоком призвании Церкви в государственных делах лежала в основе правового сознания Византии. Древняя Русь унаследовала от Византии идею симфонии Церкви и государства. На этом фундаменте строилась Киевская и Московская держава. При этом Церковь не связывала себя с определенной формой правления и исходила всегда из того, что власть должна быть христианской. «И ныне, - сказано в документе, - когда волею Провидения рушится в России царское самодержавие, а на замену его идут новые государственные формы, Православная Церковь не имеет определения об этих формах со стороны их политической целесообразности, но она неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским служением». Меры внешнего принуждения, насилующие религиозную совесть иноверцев, признаны были несовместимыми с достоинством Церкви.

Острый спор возник вокруг вопроса о предполагавшемся в проекте «Определения» обязательном Православии Главы государства и министра исповеданий. Член Собора профессор Н.Д.Кузнецов сделал резонное замечание: «В России провозглашена полная свобода совести и объявлено, что положение каждого гражданина в государстве... не зависит от принадлежности к тому или иному вероисповеданию и даже к религии вообще... Рассчитывать в этом деле на успех невозможно». Но предостережение это не было учтено.

В окончательном виде «Определение» Собора гласит: «1. Православная Российская Церковь, составляя часть Единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как величайшей исторической силе, созидавшей Российское государство.

2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти...

3. Постановления и указания, издаваемые для себя Православной Церковью, равно как и акты церковного управления и суда, признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы...

4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью...

7. Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными...

22. Имущество, принадлежащее установлениям Православной Церкви, не подлежит конфискации и отобранию...»

Отдельные статьи «Определения» носили анахронический характер, не соответствуя конституционным основам нового государства, новым государственно-правовым условиям, и не могли претвориться в жизнь. Однако в этом «Определении» содержится бесспорное положение о том, что в делах веры, своей внутренней жизни Церковь независима от государственной власти и руководствуется своим догматическим учением и канонами.

Деяния Собора совершались и в революционное время. 25 октября (7 ноября) пало Временное Правительство, в стране была установлена Советская власть. 28 октября в Москве разразились кровавые бои между занимавшими Кремль юнкерами и повстанцами, в руках которых был город. Над Москвой стоял грохот пушек и треск пулеметов. Стреляли во дворах, с чердаков, из окон, на улицах лежали убитые и раненые.

В эти дни многие члены Собора, приняв на себя обязанность медбратьев, ходили по городу, подбирая и перевязывая раненых. Среди них были архиепископ Таврический Димитрий (князь Абашидзе) и епископ Камчатский Нестор (Анисимов). Собор, стремясь остановить кровопролитие, направил делегацию для переговоров с Военно-революционным комитетом и комендатурой Кремля. Делегацию возглавил митрополит Платон. В штабе Военно-революционного комитета митрополит Платон просил прекратить осаду Кремля. На это получил ответ: «Поздно, поздно. Не мы испортили перемирие. Скажите юнкерам, чтобы они сдавались». Но в Кремль делегация не смогла проникнуть.

«В эти кровавые дни, - писал впоследствии митрополит Евлогий, - в Соборе произошла большая перемена. Мелкие человеческие страсти стихли, враждебные пререкания смолкли, отчужденность изгладилась... Собор, поначалу напоминавший парламент, начал преображаться в подлинный «Церковный Собор», в органическое церковное целое, объединенное одним волеустремлением - ко благу Церкви. Дух Божий повеял над собранием, всех утешая, всех примиряя». Собор обратился к враждующим с призывом к примирению, с мольбою о милосердии к побежденным: «Во имя Божие... Собор призывает сражающихся между собою дорогих наших братьев и детей ныне воздержаться от дальнейшей ужасной кровопролитной брани... Собор... умоляет победителей не допускать никаких актов мести, жестокой расправы и во всех случаях щадить жизнь побежденных. Во имя спасения Кремля и спасения дорогих всей России наших в нем святьнь, разрушения и поругания которых русский народ никогда и никому не простит, Священный Собор умоляет не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу».

В воззвании, изданном Собором 17 (30) ноября, содержится призыв к всеобщему покаянию: «Вместо обещанного лжеучителями нового общественного строения - кровавая распря строителей, вместо мира и братства народов - смешение языков и ожесточение, ненависть братьев. Люди, забывшие Бога, как голодные волки, бросаются друг на друга. Происходит всеобщее затемнение совести и разума... Русские пушки, поражая святыни кремлевские, ранили сердца народные, горящие верою Православною. На наших глазах совершается суд Божий над народом, утратившим святыню... К нашему несчастью, доселе не родилось еще власти воистину народной, достойной получить благословение Церкви Православной. И не явится ее на Русской земле, пока со скорбною молитвою и слезным покаянием не обратимся мы к Тому, без Кого всуе трудятся зиждущие град».

Тон этого послания не мог, конечно, способствовать смягчению сложившихся тогда напряженных отношений между Церковью и новым Советским государством. И все-таки в целом Поместный Собор сумел воздержаться от поверхностных оценок и выступлений узко политического характера, сознавая относительную значимость политических явлений в сравнении с религиозными и нравственными ценностями.

По воспоминаниям митрополита Евлогия, высшей точкой, которую духовно достиг Собор, явилось первое после интронизации появление на Соборе Патриарха: «С каким благоговейным трепетом все его встречали! Все - не исключая «левых» профессоров... Когда... Патриарх вошел, все опустились на колени... В эти минуты уже не было прежних несогласных между собой и чуждых друг другу членов Собора, а были святые, праведные люди, овеянные Духом Святым, готовые исполнять Его веления... И некоторые из нас в этот день поняли, что в реальности значат слова: «Днесь благодать Святаго Духа нас собра...»

Заседания Собора приостановились на Рождественские каникулы 9 (22) декабря 1917 года, а 20 января 1918 года открылась вторая сессия, деяния которой продолжались по 7 (20) апреля. Они проходили в здании Московской духовной семинарии. Начавшаяся гражданская война затруднила передвижение по стране; и 20 января на Соборное заседание смогли прибыть только 110 членов Собора, что не обеспечивало кворума. Поэтому Собор вынужден был принять особое постановление: проводить заседания при любом количестве присутствующих членов Собора.

Главной темой второй сессии было устройство епархиального управления. Обсуждение ее началось еще до Рождественских каникул с доклада профессора А.И.Покровского. Серьезные споры разгорелись вокруг положения о том, что епископ «управляет епархией при соборном содействии клириков и мирян». Предлагались поправки. Целью одних было резче подчеркнуть власть архиереев - преемников апостолов. Так, архиепископ Тамбовский Кирилл предлагал включить в «Определение» слова о единоличном управлении епископа, осуществляемом лишь при помощи епархиальных органов управления и суда, а архиепископ Тверской Серафим (Чичагов) говорил даже о недопустимости привлечения мирян к управлению епархией. Предлагались, однако, и такие поправки, которые преследовали противоположные цели: наделить клириков и мирян более широкими правами в решении епархиальных дел.

На пленарном заседании принята была поправка профессора И.М.Громогласова: заменить формулу «при соборном содействии клириков и мирян» на слова «в единении с клиром и мирянами». Но епископское совещание, охраняя канонические основания церковного строя, отвергло эту поправку, восстановив в окончательной редакции формулу, предложенную в докладе: «Епархиальный архиерей, по преемству власти от святых апостолов, есть Предстоятель местной Церкви, управляющий епархией при соборном содействии клира и мирян».

Собор установил 35-летний возрастной ценз для кандидатов в архиереи. По «Определению о епархиальном управлении» епископы должны избираться «из монашествующих или не обязанных браком лиц белого духовенства и мирян, причем для тех и других обязательно облачение в рясофор, если они не принимают пострижения в монашество».

Согласно «Определению» органом, при содействии которого архиерей управляет епархией, является епархиальное собрание, избираемое из клириков и мирян на трехлетний срок. Епархиальные собрания в свою очередь образуют свои постоянные исполнительные органы: епархиальный совет и епархиальный суд.

2 (15) апреля 1918 года Собор вынес «Определение о викарных епископах». Его принципиальная новизна заключалась в том, что в ведение викарных епископов предполагалось выделить части епархии и установить для них местопребывание в городах, по которым они титуловались. Издание этого «Определения» было продиктовано насущной потребностью в увеличении числа епархий и мыслилось как первый шаг в этом направлении.

Самое обширное из постановлений Собора - это «Определение о православном приходе», по-другому названное «Приходским уставом». Во введение к «Уставу» дан краткий очерк истории прихода в древней Церкви и в России. В основе приходской жизни должен лежать принцип служения: «Под руководством преемственно Богопоставленных пастырей все прихожане, составляя единую духовную семью во Христе, принимают живое участие во всей жизни прихода, кто как может своими силами и дарованием». В «Уставе» дано определение прихода: «Приходом... называется общество православных христиан, состоящее из клира и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при храме, составляющее часть епархии и находящееся в каноническом управлении своего епархиального архиерея, под руководством поставленного священника-настоятеля».

Священной обязанностью прихода Собор провозгласил заботу о благоустроении его святыни - храма. В «Уставе» определен состав номиналь ного прихода причта: священник, диакон и псаломщик. Увеличение и сокращение его до двух лиц предоставлялось на усмотрение епархиального архиерея, который, по «Уставу», рукополагал и назначал клириков.

«Устав» предусматривал избрание прихожанами церковных старост, на которых возлагались заботы о приобретении, хранении и употреблении храмового имущества. Для решения дел, связанных с содержанием храма, обеспечением клириков и избранием должностных лиц прихода, предполагалось созывать не реже двух раз в году приходское собрание, постоянным исполнительным органом которого должен был стать приходской совет, состоящий из клириков, церковного старосты или его помощника и нескольких мирян - по избранию приходского собрания. Председательство на приходском собрании и в приходском совете предоставлялось настоятелю храма.

Крайне напряженный характер приняла дискуссия о единоверии - давнем и сложном вопросе, отягощенном застарелыми недоразумениями и взаимными подозрениями. В отделе единоверия и старообрядчества не удалось выработать согласованный проект. Поэтому на пленарном заседании было представлено два диаметрально противоположных доклада. Камнем преткновения явился вопрос о единоверческом епископате. Один докладчик, епископ Челябинский Серафим (Александров), выступил против рукоположения епископов-единоверцев, усматривая в этом противоречие основанному на канонах территориальному принципу административного деления Церкви и угрозу отделения единоверцев от Православной Церкви. Другой докладчик единоверческий протоиерей Симеон Шлеев предложил учредить самостоятельные единоверческие епархии, после резкой полемики Собор пришел к компромиссному решению об учреждении пяти единоверческих викарных кафедр, подчиненных епархиальным архиереям.

Вторая сессия Собора совершала свои деяния, когда страна была охвачена гражданской войной. Среди русских людей сложивших свои головы в этой войне были и священники. 25 января (7 февраля) 1918 года бандитами в Киеве был убит митрополит Владимир. Получив это печальное известие, Собор вынес постановление, в котором говорится:

«1. Установить возношение в храмах за богослужением особых прошений о гонимых ныне за Православную веру и Церковь и скончавших жизнь сбою исповедниках и мучениках...

2. Установить по всей России ежегодное молитвенное поминовение в день 25 января или в следующий за сим воскресный день (вечером)... исповедников и мучеников».

На закрытом заседании 25 января 1918 года Собор вынес экстренное постановление о том, чтобы «на случай болезни, смерти и других печальных для Патриарха возможностей предложить ему избрать несколько блюстителей Патриаршего Престола, которые в порядке старшинства и будут блюсти власть Патриарха и преемствовать ему». На втором специальном закрытом заседании Собора Патриарх доложил, что постановление это им выполнено. После кончины Патриарха Тихона оно послужило спасительным средством для сохранения канонического преемства Первосвятительского служения.

5 апреля 1918 года, незадолго до роспуска на Пасхальные каникулы, Собор архипастырей Русской Православной Церкви принял постановление о прославлении в лике святых святителей Иосифа Астраханского и Софрония Иркутского.

* * *

Последняя, третья, сессия Собора продолжалась с 19 июня (2 июля) по 7 (20) сентября 1918 года. На ней продолжалась работа над составлением «Определений» о деятельности высших органов церковного управления. В «Определении о порядке избрания Святейшего Патриарха» устанавливался порядок, в основном похожий на тот, по которому был избран Патриарх на Соборе. Предусматривалось, однако, более широкое представительство на избирательном Соборе клириков и мирян Московской епархии, для которой Патриарх является епархиальным архиереем. В случае освобождения Патриаршего Престола «Определением о Местоблюстителе Патриаршего Престола» предусматривалось незамедлительное избрание Местоблюстителя из числа членов Синода соединенным присутствием Священного Синода и Высшего Церковного Совета.

Одно из важнейших постановлений третьей сессии Собора - «Определение о монастырях и монашествующих», разработанное в соответствующем отделе под председательством архиепископа Тверского Серафима. В нем устанавливается возрастной ценз постригаемого - не меньше 25 лет; для пострига послушника в более юном возрасте требовалось благословение епархиального архиерея. Определение восстанавливало древний обычай избрания настоятелей и наместников братией с тем, чтобы епархиальный архиерей, в случае одобрения избранного, представлял его на утверждение в Святейший Синод. Поместный Собор подчеркнул преимущество общежительства перед особожительством и рекомендовал всем монастырям по возможности вводить у себя общежительный устав. Важнейшей заботой монастырского начальства и братии должно быть строго уставное богослужение «без пропусков и без замены чтением того, что положено петь, и сопровождаемое словом назидания». Собор высказался о желательности иметь в каждой обители для духовного окормления насельников старца или старицы. Всем монастырским насельникам предписывалось нести трудовое послушание. Духовно-просветительское служение монастырей миру должно выражаться в уставном богослужении, духовничестве, старчестве и проповедничестве.

На третьей сессии Собор вынес два «Определения», призванных оградить достоинство священного сана. Опираясь на апостольские наставления о высоте священного служения и на каноны, Собор подтвердил недопустимость второбрачия для вдовых и разведённых священнослужителей. Второе постановление подтверждало невозможность восстановления в сане лиц, лишенных его приговорами духовных судов, правильными по существу и по форме. Неукоснительное соблюдение этих «Определений» православным духовенством, строго хранящим канонические основания церковного строя, в 20 - 30-е годы уберегло его от дискредитации, которой подверглись группировки обновленцев, поправших и православный закон, и святые каноны.

13 (26) августа 1918 года Поместный Собор Русской Православной Церкви восстановил празднование памяти всех святых, в земле Российской просиявших, приуроченное ко второй неделе по Пятидесятнице.

На заключительном заседании 7 (20) сентября 1918 года Собор постановил созвать очередной Поместный Собор весной 1921 года.

Не все отделы Собора творили соборное деяние с одинаковым успехом. Заседая более года, Собор не исчерпал своей программы: некоторые отделы не успели выработать и вынести на пленарные заседания согласованные доклады. Ряд «Определений» Собора не удалось осуществить из-за общественно-политической обстановки, которая сложилась в стране.

В решении вопросов церковного строительства, устроении всей жизни Русской Церкви в небывалых исторических условиях на основе строгой верности догматическому и нравственному учению Спасителя Собор стоял на почве канонической правды.

Политические структуры Российской Империи рухнули, эфемерным образованием оказалось Временное правительство, а Церковь Христова, руководимая благодатью Святого Духа, сохранила в эту переломную историческую эпоху свой Богозданный строй. На Соборе, ставшем актом ее самоопределения в новых исторических условиях, Церковь сумела очиститься от всего наносного, исправить деформации, которые она претерпела в синодальную эпоху, и тем обнаружила свою неотмирную природу.

Поместный Собор явился событием эпохального значения. Упразднив канонически ущербную и окончательно изжившую себя синодальную систему церковного управления и восстановив Патриаршество, он провел рубеж между двумя периодами русской церковной истории. «Определения» Собора послужили Русской Церкви на ее многотрудном пути твердой опорой и безошибочным духовным ориентиром в решении крайне сложных проблем, которые в изобилии ставила перед нею жизнь.

М. А. Бабкин
Поместный собор 1917-1918 гг.: вопрос о совести православной паствы

Бабкин М.А. Поместный собор 1917-1918 гг.: вопрос о совести православной паствы // Вопросы истории. № 4, Апрель 2010, C. 52-61

Поместный собор 1917 - 1918 гг. известен главным образом тем, что на нем в Русской православной церкви (РПЦ) было восстановлено патриаршество . Позиция же Собора в отношении вопросов, так или иначе связанных со свержением монархии, остается практически не исследованной.
Поместный собор был открыт в Москве 15 августа 1917 года. Для участия в его работе было избрано и назначено по должности 564 человека: 80 архиереев, 129 лиц пресвитерского сана, 10 дьяконов из белого (женатого) духовенства, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян . Собор работал более года. За это время состоялись три его сессии: первая - с 15 (28) августа по 9 (22) декабря 1917 г., вторая и третья - в 1918 г.: с 20 января (2 февраля) по 7 (20) апреля и с 19 июня (2 июля) по 7 (20) сентября.
18 августа председателем Собора был избран митрополит Московский Тихон (Беллавин), как архипастырь того города, в котором собрался церковный форум. Сопредседателями (заместителями, или по терминологии той поры - товарищами председателя) из архиереев были избраны архиепископы Новгородский Арсений (Стадницкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий), из священников - протопресвитеры Н. А. Любимов и Г. И. Шавельский, из мирян - князь Е. Н. Трубецкой и М. В. Родзянко (до 6 октября 1917 г. - председатель Государственной думы). "Всероссийский" митрополит Владимир (Богоявленский) (в 1892 - 1898 гг. он был экзархом Грузии, в 1898 - 1912 гг. - митрополитом Московским, в 1912 - 1915 гг. - Санкт-Петербургским, а с 1915 г. - Киевским) стал почетным председателем Собора .
Для координации деятельности Собора, решения "общих вопросов внутреннего распорядка и объединения всей деятельности" был учрежден Соборный совет, который не прекращал свою деятельность и во время перерывов между занятиями Собора .
30 августа в составе Поместного собора были сформированы 19 отделов. Их ведению подлежало предварительное рассмотрение и подготовка соборных законопроектов. В каждый отдел входили епископы, клирики и миряне.
[стр. 52]

Для рассмотрения узкоспециальных вопросов отделы могли формировать подотделы. Согласно уставу собора , для принятия соборного постановления, из соответствующего отдела должны были поступить в письменном виде доклад, а также (по желанию участников его заседаний) особые мнения. Заключение отдела следовало излагать в виде предполагаемого соборного постановления .
Поскольку весной-летом 1917 г. духовенство в центре (Синод) и на местах (архиереи и различные церковные съезды) так или иначе уже высказалось относительно свержения монархии, на Соборе рассмотрение вопросов, связанных оценкой Февральской революции, не было запланировано. Тем не менее августе-октябре 1917 г. в адрес Поместного собора поступило с десяток писем, в большинстве на имя митрополитов Московского Тихона и Киевского Владимира.
В письмах отразилось смятение в умах мирян, вызванное отречением Николая II. Они выражали страх гнева Божьего за свержение монархии, фактическое отвержение православными помазанника Божия, и предлагали объявить личность Николая II неприкосновенной, вступиться за находящегося в заточении государя и его семью, соблюдать грамоту Земского собора 1613 г. о верности народа династии Романовых. Авторы писем осуждали пастырей за их фактическое предательство царя в февральско-мартовские дни и за приветствование различных "свобод", приведших Россию к анархии. Священнослужителей РПЦ они призывали к покаянию за оказанную поддержку свержению монархии. Некоторые обращения содержали просьбы освободить народ от прежней присяги на верность императору . В марте 1917 г., как известно, Синод распорядился приводить паству к присяге Временному правительству без освобождения паствы от присяги, принесенной ранее императору. От этого, по мнению авторов писем, над народом России тяготел грех клятвопреступления. Православные просили церковную власть снять со своей совести этот грех.
Несмотря на продолжительное время своей работы, Собор не отозвался на эти письма: протоколы его заседаний никаких сведений об этом не содержат. Очевидно, митрополиты Тихон и Владимир, находя эти письма неудобными для оглашения и "неполезными" для обсуждения, положили их под сукно. Оба они в феврале-марте являлись членами Синода, причем митрополит Владимир - первенствующим. А вопросы, поднятые в письмах монархистов, так или иначе побуждали к оценке политической линии Синода в начале весны 1917 года.
Все же одно из писем, подобное упомянутым, на Поместном соборе получило ход. Крестьянин Тверской губернии М. Е. Никонов 15 ноября обращался к архиепископу Тверскому Серафиму (Чичагову): "Высокопреосвященнейший владыко, прошу вашего святительского благословения для передачи сего послания Святейшему всероссийскому собору..." Таким образом, фактически оно являлось посланием Поместному собору. В письме, среди прочего, выражена оценка действий иерархии в Феврале: "Нам думается, что Святейший Синод сделал непоправимую ошибку, что преосвященные пошли навстречу революции. Неведомо нам сей причины. Страха ли ради иудейска ? Или по влечению своего сердца, или по каким-либо уважительным причинам, но все-таки поступок их в верующих произвел великий соблазн, и не только в православных, но даже в среде старообрядцев. Простите меня, что коснулся сего вопроса - не наше дело о том обсуждать: это дело Собора, я только поставил на вид народное суждение. В среде народа такие речи, что якобы поступком Синода многие здравомыслящие люди введены в заблуждение, а также многие и в среде духовенства... Православный русский народ
[стр. 53]
________________________________________
уверен, что Святейший собор - в интересах святой матери нашей церкви, отечества и батюшки царя - самозванцев и всех изменников, поругавшихся над присягой, предаст анафеме и проклятию с их сатанинской идеей революции. И Святейший собор укажет своей пастве, кто должен взять кормило правления в великом государстве... Не простая же комедия - совершаемый акт священного коронования и помазания святым миром царей наших в Успенском соборе, принимавших от бога власть управлять народом и тому единому отдавать ответ, но никак не конституции или какому-то парламенту". Оканчивалось послание словами: "Все вышеизложенное... не мое только личное сочинение, но голос православно-русского народа, стомиллионной деревенской России, в среде которого нахожусь я" . В делопроизводстве оно было зарегистрировано как письмо "о предании анафеме и проклятию всех изменников родины, надругавшихся над присягой, и о принятии мер к побуждению пастырей церкви соблюдать требования церковной дисциплины". Соборным советом письмо было рассмотрено 23 ноября (через день после настолования патриарха Тихона) и направлено в отдел "О церковной дисциплине" . Председателем этого отдела в то время был митрополит Киевский Владимир, 25 января 1918 г. убитый в Киеве неустановленными людьми (не без содействия насельников Киево-Печерской лавры).
Приблизительно через два месяца после опубликования советского декрета "Об отделении церкви от государства и школы от церкви" от 20 января (2 февраля) 1918 г., в отделе о церковной дисциплине был создан IV подотдел. В его задачу входило рассмотрение нескольких вопросов, и первым из них значился вопрос "О присяге правительству вообще и бывшему императору Николаю II в частности" . На втором заседании подотдела 21 марта (3 апреля) (первое заседание было организационным) присутствовало 10 лиц духовного и мирского званий. Был заслушан представленный еще 3 октября 1917 г. доклад "О церковной дисциплине" священника Василия Беляева - члена Поместного собора по избранию от Калужской епархии. В нем затрагивались, по существу, те же проблемы, что и в письме Никонова: о присяге и клятвопреступлении православных в феврале-марте 1917 года.
Вопрос этот, говорилось в докладе, "крайне смущает совесть верующих... и ставит в тяжелое положение пастырей". В марте 1917 г. "к пишущему эти строки... обратилась одна из учительниц земских школ с требованием категорического ответа на вопрос, свободна ли она от присяги, данной императору Николаю II. Если не свободна, то просит освободить с тем, чтобы ей была дана возможность с спокойной совестью работать в новой России". В мае 1917 г. в публичном разговоре с Беляевым один из старообрядцев "всех православных называл клятвопреступниками за то, что они, не будучи освобождены от присяги императору Николаю II, признали Временное правительство". В сентябре от одного из священников Беляев, как делегат от епархии, получил письмо с просьбой "возбудить вопрос пред членами Собора об освобождении православных верующих от присяги, данной Николаю II при вступлении его на престол, так как истинно верующие в сомнении".
Беляев тоже считал, что вопрос о присяге - "один из кардинальных вопросов церковной дисциплины". От того или иного решения его "зависит отношение православного христианина к политике, отношение к творцам политики, кто бы они ни были: императоры ли то, президенты ли?" Поэтому требовалось решить вопросы: 1) Допустима ли вообще присяга на верность правителям? 2) Если допустима, то безгранично ли ее действие? 3) Если не безгранично, то в каких случаях и кем верующие должны быть освобождаемы от клятвы? 4) Акт отречения Николая II - достаточный ли повод для
[стр. 54]
________________________________________
православных считать себя свободными от данной присяги? 5) Сам православный может ли в известных случаях считать себя свободным от присяги или же для этого требуется авторитет церкви? 6) Если требуется, "то не являемся ли мы клятвопреступниками, как сами себя освободившие от обязательств присяги?" 7) "Если на нас лежит грех клятвопреступничества, то не должно ли Собору свободить совесть верующих?" .
Вслед за докладом Беляева было зачитано письмо Никонова , и возникла дискуссия. Одни считали, что Поместному собору в самом деле необходимо освободить паству от присяги, раз Синод еще не издал соответствующего акта. Другие высказывались за отсрочку решения до той поры, пока общественно-политическая жизнь страны не войдет в нормальную колею. Вопрос же о помазанничестве в глазах одних членов подотдела был "частным вопросом", не заслуживавшим соборного внимания, а с точки зрения других - сложнейшей проблемой, которую быстро не решить. Иные даже полагали, что это и не под силу подотделу, поскольку потребуется исследование с канонической, юридической и исторической стороны, и что вообще эти вопросы относятся скорее к области богословия, а не церковной дисциплины; соответственно, подотделу следовало бы отказаться от их разработки. Тем не менее было решено продолжить дискуссию, привлекая ученых из состава участников Поместного собора .
Рассмотрение вопроса было продолжено на четвертом заседании IV подотдела, состоявшемся 20 июля (2 августа). Присутствовало 20 человек - рекордное для этого подотдела количество, в том числе два архиерея (преосвященные почему-то не записались в качестве участников заседания). С докладом "О присяге правительству на верность вообще и в частности - бывшему государю императору Николаю II" выступил профессор Московской духовной академии С. С. Глаголев. После краткого обзора понятия о клятве и значении ее с древнейших времен и до начала XX в., докладчик изложил свое видение проблемы и пришел к заключению:
"При обсуждении вопроса о нарушении присяги бывшему государю императору Николаю II нужно иметь в виду, что произошло не отречение Николая II, а свержение его с престола, и не только свержение его, но и самого престола (принципов: православия, самодержавия и народности). Если бы государь по доброй воле удалился на покой, то тогда не могло бы быть речи о клятвопреступлении, но для многих несомненно, что в акте отречения Николая II момента свободной воли не было.
Факт нарушения присяги революционным путем спокойно приняли: 1) по страху - несомненные консерваторы - некоторая часть духовенства и дворянства, 2) по расчету - купцы, мечтавшие поставить капитал на место аристократии рода, 3) люди разных профессий и классов, верившие в различной мере в благие последствия переворота. Эти люди (с их точки зрения) ради предполагаемого блага совершили действительное зло - нарушили слово, данное с клятвою. Виновность их несомненна; можно лишь говорить о смягчающих обстоятельствах, если таковые найдутся... Отрекался и [апостол] Петр , но он принес достойные плоды покаяния . Нужно и нам одуматься и принести достойные плоды покаяния" .
После доклада Глаголева возникли прения, в которых участвовало восемь человек, в том числе оба иерарха. Выступления приходских пастырей и мирян свелись к следующим тезисам:
- Необходимо выяснить вопрос о том, насколько законна и обязательна была присяга на верность императору и его наследнику, поскольку интересы государства иногда находятся в противоречии с идеалами православной веры;
[стр. 55]
________________________________________
- На присягу надо взглянуть с учетом того, что до отречения государя от престола у нас был религиозный союз с государством. Клятва носила мистический характер, и игнорировать это нельзя;
- В условиях светского характера власти прежде бывшая тесная связь государства с церковью разрывается, и верующие могут чувствовать себя свободными от присяги;
- Лучше наличие хоть какой-то власти, чем хаос анархии. Народ же должен исполнять те требования правителей, которые не противоречат его религиозным убеждениям. Всякая власть будет требовать от народа принесения себе присяги. Церковь должна решить: следует ли восстанавливать присягу в том виде, в каком она была, или нет. Присяга же антихристианской власти незаконна и нежелательна;
- При теократическом характере власти присяга естественна. Но чем далее происходит отдаление государства от церкви, тем присяга нежелательнее;
- Члены Государственной думы в февральско-мартовские дни 1917 г. не нарушили своей присяги. Сформировав из своего состава Исполнительный комитет, они выполняли свой долг пред страной, чтобы удержать начинавшуюся анархию;
- Можно было бы считать себя освобожденными от верноподданнической присяги лишь в случае добровольного отречения Николая II. Но позднейшими обстоятельствами выяснилось, что это отречение было сделано под давлением. Великий князь Михаил Александрович отказался занять престол также под давлением;
- Любая присяга направлена на ограждение мира и безопасности. После восстановления в России порядка в государственной и общественной жизни пастырям надо бороться с леворадикалами, пропагандирующими идеи ненужности принесения каких-либо присяг. Нужно воспитывать в народе верность присяге;
- Синоду еще в марте следовало бы издать акт о снятии помазания с бывшего государя. Но кто осмелится поднять руку на помазанника божия?
- Церковь, распорядившись заменить моления об императоре поминовением Временного правительства , ничего не сказала по поводу благодати царского помазания. Народ тем самым был сбит с толку. Он ждал указаний и соответствующих разъяснений от высшей церковной власти, но и до сих пор не услышал об этом ничего;
- Церкви повредила ее прежняя связь с государством. Народная совесть теперь должна получить указания сверху: считать ли ей себя свободной от прежних присяг, принесенных сначала на верность царю, а потом Временному правительству? связывать или не связывать себя присягою новой власти?
- Если православие перестанет быть господствующей в России верой, то церковную присягу вводить не стоит.
Архиепископ Астраханский Митрофан (Краснопольский) высказал распространенную с весны 1917 г. точку зрения, что, отрекаясь от престола, государь тем самым освободил всех от верноподданнической присяги. В конце дебатов слово взял епископ Чистопольский Анатолий (Грисюк). Он сказал, что Поместный собор должен высказать свое мнение по вопросу о присяге императору Николаю II, поскольку следует успокоить совесть верующих. А для этого вопрос о присяге должен быть всесторонне исследован на Соборе. В итоге обмен мнений было решено продолжить в следующий раз .
Пятое заседание подотдела состоялось 25 июля (7 августа) 1918 г. (присутствовало 13 человек, среди них один архиерей). С докладом выступил С. И. Шидловский - член Поместного собора по избранию от Государствен-
[стр. 56]
________________________________________
ной думы. (Ранее он состоял членом Государственной думы III и IV созывов, с 1915 г. являлся одним из лидеров Прогрессивного блока, входил в состав Временного исполнительного комитета Государственной думы.) Выступление лишь косвенно относилось к первоначальному предмету обсуждений; Шидловский считал, что отречение Николая II было добровольным.
Иного мнения придерживался епископ Чистопольский Анатолий: "Отречение состоялось при обстановке, не соответствующей важности акта. Я получал письма, в которых высказывалось, что отречение, тем более добровольное, должно бы было состояться в Успенском соборе, например, где происходило и венчание на царство. В отречении в пользу брата, а не сына заключается несоответствие Основным законам: это противоречит закону о престолонаследии". Он также указал, что в манифесте 2 марта говорилось, что отречение осуществлено "в согласии с Государственной думой" , однако через некоторое время "государь был лишен свободы правительством, возникшим по почину той же Думы". Такая "непоследовательность" думцев служила, по мнению епископа, свидетельством насильственного характера передачи власти.
Когда еще ряд участников дискуссии склонился к мнению о незаконности отречения, Шидловский возразил им: "Перед Государственной думой при создавшемся тогда положении открывались два пути: либо, оставаясь на почве строгой формальной законности, совершенно отстраниться от совершающихся событий, никаким образом в ее законную компетенцию не входящих; либо, преступив закон, попытаться направить революционное движение по наименее разрушительному пути. Она избрала второй путь и, конечно, была права. А почему ее попытка не удалась, это все выяснит беспристрастная история".
В ответ на поступившее от одного из участников дискуссии (В. А. Демидова) предложение Поместному собору объявить, что православые в праве считать себя освобожденными от действия верноподданнической присяги, председатель подотдела протоиерей Д. В. Рождественский заметил: "Когда из школы изгонялся закон Божий или кого-либо из священников сажали в Бутырскую тюрьму, Собор так или иначе реагировал на это. Почему Собор не протестовал при начавшемся издевательстве над государем; разве нарушение присяги не преступно?" . Его поддержал епископ Анатолий, указав, что высочайшие акты от 2 и 3 марта 1917 г. юридически далеко не безупречны. В частности, в них не говорится о причинах передачи власти. Кроме того, епископ полагал, что великий князь (некоронованный император? - М. Б.) Михаил Александрович мог бы отречься в пользу дальнейших преемников из Дома Романовых. "Коллектив, к которому перешла власть, переданная Михаилом Александровичем, - продолжал епископ Анатолий, имея в виду Временное правительство, - изменялся в своем составе, а между тем Временному правительству давалась присяга . Очень важно выяснить, в чем мы в этом случае согрешили, и в чем надо каяться" .
Для того, чтобы успокоить совесть верующих, Собор должен бы вынести окончательное решение по этому вопросу, заявил Демидов: "Церковь венчала государя на царство, совершала помазанничество; теперь она должна совершить обратный акт, аннулировать помазанничество". Протоиерей Рождественский, однако, полагал, что "до пленарного заседания церковного Собора этого [мнения] доводить не следует", и коснулся вопроса о присягании новой власти: "Надо выяснить, что угрожает церкви впереди; не будет ли присяга давлением государства на церковь, не лучше ли от присяги отказаться". В итоге была сформирована комиссия для разработки вопроса, "нужна ли присяга, желательна ли она и впредь, нужно ли ее восстановить". В комиссию вошли
[стр. 57]
________________________________________
трое: Глаголев, Шидловский и протоиерей А. Г. Альбицкий, ранее также состоявший членом IV Государственной думы (от Нижегородской губернии) .
Таким образом, первоначальное направление работы подотдела, заданное докладом Беляева и письмом крестьянина Никонова, изменилось. Вопросы из сугубо практической плоскости были переведены в теоретическую. Вместо обсуждения волнующих паству насущных вопросов о клятвопреступлении во время Февральской революции и освобождении народа от присяги началось рассмотрение проблем, имеющих весьма малое отношение к действительности.
Шестое заседания подотдела в составе 10 человек проходило 9(22) августа - менее чем за месяц до закрытия Поместного собора. От лица сформированной комиссии Глаголев изложил "Положения о значении и важности присяги, о ее желательности и допустимости с точки зрения христианского учения". (В делопроизводстве IV подотдела текст этого документа не сохранился.) Произошел обмен мнениями. Одни выступавшие говорили о терминологии, о необходимости отличать клятву (торжественное обещание) от присяги. Другие рассуждали о том, допустима ли присяга по евангельскому учению? может ли церковь служить делам государства? в чем отличие государственной присяги от присяги, приносимой в судах? как быть, если Поместный собор признает гражданскую присягу недопустимой, а правительство потребует ее принесения? Говорилось, что в будущем церемония принятия присяги на верность правителям не должна проходить в церковной обстановке, что в ее тексте не следует упоминать имя божие. При этом всерьез ставились вопросы: если правительство потребует внесения в присягу имени божия, то как при этом должна повести себя церковь? может ли она пойти на соответствующую уступку власти?
Предлагались на обсуждение и вопросы другого плана: может ли в условиях отделения церкви от государства иметь место священнодействие по коронованию правителя? и то же, если будет достигнуто освобождение церкви от порабощения государством? или коронование в этих условиях должно быть отменено? допустимо ли коронование при отмене обязательной церковной присяги?
Один из выступавших, говоря о взаимоотношениях церкви и государства, озадачил слушателей новой постановкой проблемы: "Можно ожидать, что нам придется пережить еще пять-шесть [государственных] переворотов. Теперешняя власть решительно порвала всякую связь с церковью; но возможно появление другой - притом более сомнительного достоинства власти, которая пожелает восстановить союз государства с церковью. Как быть тогда?"
Практически по всем обсуждаемым вопросам были высказаны доводы и "за" и "против". В целом дискуссия напоминала "игры разума". Реалии внутрицерковной, равно как и общественно-политической жизни, были далеки от проблем, занимавших внимание подотдела.
Попытку вернуть дискуссию к жизненным обстоятельствам предпринял Шидловский: "Теперь мы живем в таких условиях, что вопрос о присяге является несвоевременным, и лучше его не возбуждать. Вопрос же об обязательствах по отношению к императору Николаю II можно считать ликвидированным полностью. До переворота государь был главою церкви: у него было учреждение, которым он пользовался для проявления своей власти над церковью , как и всякими другими государственными учреждениями. Истинно церковные люди всегда протестовали против того, что[бы] церковь православная была органом государственного управления... Отделение церкви от государства совершилось, и не следует возвращаться к прежнему поло-
[стр. 58]
________________________________________
жению вещей". В своей последней реплике, поставив под сомнение "старорежимный" взгляд на верноподданническую присягу, он подытожил обсуждение: "Теперь атмосфера [в стране] такая, что не дает возможности сосредоточиться и заняться отвлеченным обследованием этого вопроса (о присяге вообще и верноподданнической в частности. - М. Б.). Поэтому лучше воздержаться от прямого категоричного ответа на него". После этого подотдел постановил: "Продолжить обсуждение и в следующем заседании" .
Между тем два дня спустя, 11(24) августа, советской властью (Наркоматом юстиции) была принята и 17(30) числа опубликована "Инструкция" по проведению в жизнь декрета "Об отделении церкви от государства и школы от церкви" . Согласно ей, православная церковь лишалась прав собственности и юридического лица и тем самым, как централизованная организация, в советской России юридически переставала существовать; духовенство лишалось всех прав на управление церковным имуществом. Таким образом, с конца августа церковь оказалась в новых социально-политических реалиях, по причине которых (в первую очередь - из-за отсутствия средств) заседания Поместного собора были досрочно прекращены 7 (20) сентября.
Судя по тому, что в делопроизводственной документации высшего органа церковной власти и в других источниках сведений о седьмом заседании IV подотдела нет, оно, видимо, и не состоялось. Соответственно, вопрос "О присяге правительству вообще и бывшему императору Николаю II в частности", с марта 1917 г. волновавший совесть православных, остался нерешенным.
Во все дни, кроме заседания 21 марта (3 апреля), когда в IV подотделе шло обсуждение первого в его повестке вопроса, члены Поместного собора были свободны от присутствия на общих заседаниях и, таким образом, располагали возможностью участвовать в работе подотдела. Стабильно малое число участников его заседаний позволяет утверждать, что вопросы, рассматривавшиеся на заседаниях подотдела, большинству соборян представлялись или неактуальными, или заслуживающими гораздо меньшего внимания, чем другие, разрабатывавшиеся в иных структурных подразделениях Собора.
В целом, уход членов Поместного собора от обсуждения поставленных вопросов понятен. Фактический пересмотр официальной церковной политики в отношении к верноподданнической присяге вел к поставке вопроса о дезавуировании серии определений и посланий, выпущенных Синодом в марте и начале апреля 1917 года . Но члены "того самого" состава Синода не только составляли руководящее звено Поместного собора, но и стояли у кормила РПЦ: 7 декабря 1917 г. среди 13 членов Синода, начавшего работать под председательством патриарха Московского и всея России Тихона (Беллавина), были митрополиты Киевский Владимир (Богоявленский), Новгородский Арсений (Стадницкий) и Владимирский Сергий (Страгородский) - члены Синода зимней сессии 1916/1917 года .
О том, что вопрос о клятвопреступлении и освобождении православных от действия верноподданнической присяги продолжал волновать паству и по прошествии еще ряда лет, можно заключить по содержанию "Записки" от 20 декабря 1924 г. митрополита Нижегородского и Арзамасского Сергия (Страгородского) (с 1943 г. - патриарха Московского и всея Руси) "Православная русская церковь и Советская власть (к созыву Поместного собора Православной российской церкви)". В ней Сергий высказал соображения о вопросах, которые, по его мнению, подлежали рассмотрению на Соборе. Он считал, что "соборные рассуждения... непременно должны коснуться и того чрезвычайно важного для верующих факта, что огромное большинство теперешних граждан СССР православно-верующих связано было присягой на верность царственному тогда (до марта 1917 г. - М. Б.) императору и его наследнику.
[стр. 59]
________________________________________
Для неверующего, конечно, в этом нет никакого вопроса, но верующий не может (да и не должен) к этому так легко относиться. Клятва именем Божиим для нас есть величайшее обязательство, какое только мы можем взять на себя. Недаром Христос заповедал нам: "не клятися всяко", чтобы не подвергаться опасности солгать Богу. Правда, последний император (Михаил) (sic! - М. Б.), отрекшись от престола в пользу народа, тем самым освободил своих подданных от присяги. Но этот факт остался как-то в тени, не был с достаточною ясностью и определенностью указан ни в соборных постановлениях, ни в архипастырских посланиях, ни в других каких-либо официальных церковных выступлениях того времени. Много верующих душ, может быть, и теперь мучительно недоумевают пред вопросом, как им теперь быть с присягой. Многие, принужденные в силу обстоятельств служить в Красной армии или вообще на советской службе, может быть, переживают весьма трагическую раздвоенность [между] своим теперешним гражданским долгом и прежде данной присягой. Может быть, немало и таких, что из одной необходимости нарушить присягу потом и махнули рукой на веру. Очевидно, наш Собор не исполнил бы своего пастырского долга, если бы обошел молчанием вопросы о присяге, предоставив верующим самим, кто как знает, разбираться в нем" .
Тем не менее ни один из состоявшихся впоследствии Поместных или Архиерейских соборов РПЦ не обратился к рассмотрению вопросов, обсуждавшихся в IV подотделе отдела "О церковной дисциплине" Поместного собора 1917- 1918 гг. и повторенных в "Записке" митрополита Сергия (Страгородского).

Примечания

1. В Своде законов Российской империи и в других официальных документах вплоть до 1936 г. (в частности, в материалах Поместного собора 1917 - 1918 гг. и в известной "Декларации" митрополита Сергия от 16(29) июля 1927 г.) в основном использовалось название "Православная российская церковь". Однако зачастую употреблялись и названия "Российская православная", "Всероссийская православная", "Православная кафолическая грекороссийская" и "Русская православная" церковь. 8 сентября 1943 г. постановлением Собора епископов титулатура патриарха московского была изменена (вместо "...и всея России" стало "...и всея Руси"), и Православная церковь получила современное наименование, называясь "Русской" (РПЦ). Соответственно, и в историографии установилось использование аббревиатуры "РПЦ", а не "ПРЦ".
2. См., например: КАРТАШЕВ А. В. Революция и Собор 1917 - 1918 гг. - Богословская мысль (Париж), 1942, вып. 4; ТАРАСОВ К. К. Деяния Священного Собора 1917 - 1918 годов как исторический первоисточник. - Журнал Московской патриархии, 1993, N 1; КРАВЕЦКИЙ А. Г. Проблема богослужебного языка на Соборе 1917 - 1918 гг. и в последующие десятилетия. - Там же, 1994, N 2; ЕГО ЖЕ. Священный собор 1917 - 1918 гг. о расстреле Николая 11. - Ученые записки Российского православного университета ап. Иоанна Богослова, 1995, вып. 1; ОДИНЦОВ М. И. Всероссийский поместный собор 1917 - 1918 гг. - Церковно-исторический вестник, 2001, N 8; ЦЫПИН В. Вопрос о епархиальном управлении на Поместном соборе 1917 - 1918 годов. - Церковь и время, 2003, N 1(22); СОЛОВЬЕВ И. Собор и патриарх. - Там же, 2004, N 1(26); СВЕТОЗАРСКИЙ А. К. Поместный собор и октябрьский переворот в Москве. - Там же; ПЕТР (ЕРЕМЕЕВ). Поместный собор Русской православной церкви 1917 - 1918 гг. и реформа богословского образования. - Журнал Московской патриархии, 2004, N 3; БЕЛЯКОВА Е. В. Церковный суд и проблемы церковной жизни. М. 2004; КОВЫРЗИН К. В. Поместный собор 1917 - 1918 годов и поиски принципов церковно-государственных отношений после Февральской революции. - Отечественная история, 2008, N 4; ИАКИНФ (ДЕСТИВЕЛЬ). Поместный Собор Российской православной Церкви 1917 - 1918 гг. и принцип соборности. М. 2008.
3. Деяния Священного собора Православной российской церкви 1917 - 1918 гг. Т. 1. М. 1994, с. 119 - 133.
4. Там же. Т. 1. Деяние 4, с. 64 - 65, 69 - 71.
5. Священный собор Православной российской церкви. Деяния. М. 1918. Кн. 1. Вып. 1, с. 42.
6. Проект устава Поместного собора был разработан Предсоборным советом, 11 августа утвержден Синодом и окончательно принят Поместным собором 17 августа (Деяния Священного собора... 1994. Т. 1, с. 37, Деяние 3, с. 55, Деяние 9, с. 104 - 112).
[стр. 60]
________________________________________
7. Деяния Священного Собора. Т. 1. М. 1994, с. 43 - 44.
8. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. М. 2008, с. 492 - 501, 503 - 511.
9. То есть архиереи Православной российской церкви.
10. Перефразирование евангельских слов: [Иоан. 19, 38].
11. Очевидно, имеется в виду комплекс мер, принятых Синодом в марте 1917 г., которыми узаконивалось свержение монархии.
12. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 3431, оп. 1, д. 318, л. 36 - 37об.
13. Там же, л. 35.
14. Среди прочих 10 вопросов, запланированных для обсуждения IV подотдела, были следующие: "О благоговейном совершении богослужений", "О покаянной дисциплине", "О попрании изображений креста", "О торговле в храме", "О поведении мирян в храме", "О поведении певчих в храме" и т.д. (там же, л. 1).
15. Там же, л. 1, 3.
16. Там же, л. 33 - 34.
17. В бумагах делопроизводства IV подотдела сохранилось еще одно письмо (послание), близкое по содержанию и дате к письму Никонова, подписанное: "Патриоты и ревнители православия города Николаева [Херсонской губ.]". В этом послании, адресованном Поместному собору, много говорилось о необходимости восстановить на престоле Николая II, о том, что патриаршество "хорошо и очень приятно, но вместе с тем с христианским духом несообразно". Авторы развивали свою мысль следующим образом: "Ибо где святейший патриарх - там должен быть самодержавнейший монарх. Большому кораблю нужен кормчий. Но на корабле должен быть и компас, потому что кормчий без компаса кораблем не управит. Так точно и патриарх без монарха ничего самостоятельно не уставит... Где не царствует законная монархия, там свирепствует беззаконная анархия. Вот тут не поможет нам патриархия". На подлиннике послания вверху листа рукой неустановленного лица была поставлена резолюция: "В отдел о церк[овной] дисциплине. 1/XII.1917" (там же, л. 20 - 22об.). Письмо попало в IV подотдел, но не упоминалось в стенограммах его заседаний; оно фактически "легло под сукно", как и десяток других аналогичных писем монархистов.
18. Там же, л. 4 - 5.
19. Здесь и далее подчеркуто в источнике.
20. Имеется ввиду евангельское повествование об отречении апостола Петра, см.: [Марк. 14, 66 - 72].
21. Перефразирование евангельских слов: [Матф. 3, 8].
22. ГАРФ, ф. 3431, оп. 1, д. 318, л. 41 - 42.
23. Имеются в виду слова Священного Писания: "Не прикасайтеся к помазанным Моим" и "Кто, подняв руку на помазанника Господня, останется ненаказанным?" .
24. 6 - 8 и 18 марта Синод издал серию определений, согласно которым на всех богослужениях вместо поминовения "царствовавшего" дома следовало возносить моления о "благоверном Временном правительстве" (Российское духовенство и свержение монархии, с. 27 - 29, 33 - 35).
25. ГАРФ, ф. 3431, оп. 1, д. 318, л. 42 - 44, 54 - 55.
26. ГАРФ, ф. 601, оп. 1, д. 2104, л. 4. См. также: Церковные ведомости, 1917, N 9 - 15, с. 55 - 56.
27. Там же, ф. 3431, оп. 1, д. 318, л. 47об.
28. За 238 дней своего существования Временное правительство сменило четыре состава: однородно-буржуазное и три коалиционных.
29. ГАРФ, ф. 3431, оп. 1, д. 318, л. 48.
30. Там же, л. 45 - 49.
31. Очевидно, имеются в виду Синод и обер-прокуратура.
32. ГАРФ, ф. 3431, оп. 1, д. 318, л. 49 - 52об.
33. Известия Всероссийского центрального исполнительного комитета советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов и Московского совета рабочих и красноармейских депутатов, 30.VIII.1918, N 186(450); Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства за 1918 г. М. 1942, N 62, с. 849 - 858.
34. В те дни общие собрания Поместного собора не проводились (Деяния Священного собора. Т. 8. М. 1999, с. 258; т. 10. М. 1999, с. 254 - 255).
35. На соборных заседаниях в последние декады марта и июля (ст. ст.) 1918 г. присутствовало от 164 до 279 (из них в епископском сане - от 24 до 41) человек (Деяния Священного Собора. Тт. 8, 10; ГАРФ, ф. 3431, оп. 1, д. 318).
36. Этими актами было узаконено свержение монархии, революция была фактически объявлена "свершившейся волей Божией", и в храмах начали возноситься молитвы такого рода: "...молитв ради Богородицы! Помози благоверным правителем нашим, ихже избрал еси правити нами, и победы им на враги даруй" или: "Всепетая Богородице... спаси благоверное Временное правительство наше, емуже повелела еси правити, и подаждь ему с небесе победу" (Церковные ведомости, 1917, N 9 - 15, с. 59 и Бесплатное приложение к N 9 - 15, с. 4, Бесплатное приложение к N 22, с. 2, Бесплатное приложение к N 22, с. 2).
37. Деяния Священного Собора. Т. 5. М. 1996. Деяние 62, с. 354.
38. Следственное дело патриарха Тихона. Сб. документов. М. 2000, с. 789 - 790.
[стр. 61]
________________________________________

I. Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917–1918

Поместный Собор Русской Православной Церкви, состоявшийся в 1917-1918 годах, совпал с революционным процессом в России, с установлением нового государственного строя. На Собор призваны были Святейший Синод и Предсоборный Совет в полном составе, все епархиальные архиереи, а также по два клирика и по три мирянина от епархий, протопресвитеры Успенского собора и военного духовенства, наместники четырех лавр и настоятели Соловецкого и Валаамского монастырей, Саровской и Оптиной пустыни, представители от монашествующих, единоверцев, военного духовенства, воинов действующей армии, от духовных академий, Академии Наук, университетов, Государственного Совета и Государственной Думы. Среди 564 членов Собора было 80 архиереев, 129 пресвитеров, 10 диаконов, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов и иеромонахов) и 299 мирян. В деяниях Собора участвовали представители единоверных православных Церквей: епископ Никодим (от Румынской) и архимандрит Михаил (от Сербской).

Первое заседание Собора состоялось 16 (29) августа в храме Христа Спасителя после литургии, совершенной здесь митрополитом Московским Тихоном. Целый день оглашались приветствия Собору. Деловые заседания начались в третий день деяний Собора в Московском епархиальном доме. Открывая первое рабочее заседание Собора, митрополит Владимир произнес напутственное слово: «Мы все желаем успеха Собору, и для этого успеха есть основания. Здесь, на Соборе представлены духовное благочестие, христианская добродетель и высокая ученость. Но есть нечто, возбуждающее опасения. Это - недостаток в нас единомыслия… Поэтому я напомню Апостольский призыв к единомыслию. Слова Апостола „будьте единомысленны между собою“ имеют великое значение и относятся ко всем народам, ко всем временам. В настоящее время разномыслие сказывается у нас особенно сильно, оно стало основополагающим принципом жизни… Разномыслие расшатывает устои семейной жизни, школы, под его влиянием многие отошли от Церкви… Православная Церковь молится о единении и призывает едиными усты и единым сердцем исповедать Господа. Наша Православная Церковь устроена „на основании апостол и пророк, сущу краеугольну самому Иисусу Христу. Это скала, о которую разобьются всякие волны“».

Своим Почетным Председателем Собор утвердил святого митрополита Киевского Владимира. Председателем Собора был избран святой митрополит Тихон. Составлен был Соборный Совет, в который вошли Председатель Собора и его заместители архиепископы Новгородский Арсений (Стадницкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий), протопресвитеры Н. А. Любимов и Г. И. Шавельский, князь Е. Н. Трубецкой и Председатель Государственного Совета М. В. Родзянко, которого в феврале 1918 года сменил А. Д. Самарин. Секретарем Собора был утвержден В. П. Шеин (впоследствии архимандрит Сергий). Членами Соборного Совета избраны были также митрополит Тифлисский Платон, протоиерей А. П. Рождественский и профессор П. П. Кудрявцев.

После избрания и поставления Патриарха на большинстве соборных заседаний председательствовал Преосвященный Новгородский Арсений, возведенный в сан митрополита. В трудном деле руководства соборными деяниями, которые часто приобретали неспокойный характер, он обнаружил и твердую властность, и мудрую гибкость.

Собор открылся в дни, когда Временное правительство агонизировало, теряя контроль не только над страной, но и над разваливающейся армией. Солдаты толпами бежали с фронта, убивая офицеров, учиняя беспорядки и грабежи, наводя страх на мирных жителей, в то время как Кайзеровские войска стремительно двигались вглубь России. 24 августа (6 сентября), по предложению протопресвитера армии и флота, Собор обратился к бойцам с призывом образумиться и продолжать исполнять свой воинский долг. «С болью душевной, с тяжкой скорбью, - говорилось в воззвании, - Собор взирает на самое страшное, что в последнее время выросло во всей народной жизни и особенно в армии, что принесло и грозит еще принести Отечеству и Церкви неисчислимые беды. В сердце русского человека стал затуманиваться светлый образ Христов, начал гаснуть огонь веры православной, начало слабеть стремление к подвигу во имя Христа… Непроглядная тьма окутала Русскую землю, и стала гибнуть великая могучая Святая Русь… Обманутые врагами и предателями, изменой долгу и присяге, убийствами своих же братии, грабежами и насилиями запятнавшие свое высокое священное звание воина, молим вас, - опомнитесь! Загляните в глубину своей души, и ваша… совесть, совесть русского человека, христианина, гражданина, может быть, скажет вам, как далеко вы ушли по ужасному, преступнейшему пути, какие зияюшие, неисцелимые раны наносите вы Родине–матери своей».

11 октября 1917 года Председатель отдела Высшего Церковного Управления епископ Астраханский Митрофан выступил на пленарном заседании с докладом, который открывал главное событие в деяниях Собора - восстановление Патриаршества. Предсоборный Совет в своем проекте устройства Высшего Церковного Управления не предусматривал Первосвятительского сана. При открытии Собора лишь немногие из его членов, главным образом монашествующие, были убежденными поборниками восстановления Патриаршества. Тем не менее, когда вопрос о Первом епископе был поставлен в отделе Высшего Церковного Управления, он встретил широкую поддержку. Мысль о восстановлении Патриаршества с каждым заседанием отдела приобретала все больше приверженцев. На 7–ом заседании отдел решает не медлить с этим важным вопросом и предложить Собору восстановить Первосвятительский Престол.

Обосновывая это предложение, епископ Митрофан напомнил в своем докладе, что Патриаршество стало известно на Руси со времени ее Крещения, ибо в первые столетия своей истории Русская Церковь пребывала в юрисдикции Константинопольского Патриарха. Упразднение Патриаршества Петром I явилось нарушением святых канонов. Русская Церковь лишилась своего главы. Но мысль о Патриаршестве не переставала теплиться в сознании русских людей как «золотая мечта». «Во все опасные моменты русской жизни, - сказал епископ Митрофан, - когда кормило церковное начинало крениться, мысль о Патриархе воскресала с особой силой… Время повелительно требует подвига, дерзновения, и народ желает видеть во главе жизни Церкви живую личность, которая собрала бы живые народные силы». 34–е Апостольское правило и 9–е правило Антиохийского Собора повелительно требуют, чтобы в каждом народе был Первый епископ.

Главным аргументом сторонников сохранения синодальной системы было опасение, что учреждение Патриаршества может сковать соборное начало в жизни Церкви. Повторяя софизмы архиепископа Феофана (Прокоповича), князь А. Г. Чаадаев говорил о преимуществах «коллегии», которая может соединять в себе различные дарования и таланты в отличие от единоличной власти. «Соборность не уживается с единовластием, единовластие несовместимо с соборностью», - настаивал профессор Б. В. Титлинов вопреки бесспорному историческому факту: с упразднением Патриаршества перестали созываться и Поместные Соборы. Протоиерей Н. В. Цветков выставил против Патриаршества мнимо догматический довод: оно, мол, образует средостение между верующим народом и Христом. В. Г. Рубцов выступил против Патриаршества, потому что оно нелиберально: «Нам нужно уравняться с народами Европы… Не будем возвращать деспотизм, не повторим XVII века, а XX век говорит о полноте соборности, чтобы народ не уступил своих прав какой-то главе». Здесь налицо подмена церковно–канонической логики поверхностной политической схемой.

В выступлениях сторонников восстановления Патриаршества, кроме канонических принципов, в качестве одного из наиболее весомых доводов приводилась сама история Церкви. В речи И. Н. Сперанского была показана глубокая внутренняя связь между существованием Первосвятительского престола и духовным ликом допетровской Руси: «Пока у нас на Святой Руси был верховный пастырь…, наша Православная Церковь была совестью государства… Забывались заветы Христовы, и Церковь в лице Патриарха дерзновенно поднимала свой голос, кто бы ни были нарушители… В Москве идет расправа со стрельцами. Патриарх Адриан - последний русский Патриарх, слабенький, старенький…, берет на себя дерзновение… „печаловаться“, ходатайствовать за осужденных».

Многие ораторы говорили об упразднении Патриаршества как о бедствии для Церкви, но мудрее всех сказал об этом архимандрит Илларион (Троицкий): «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В Окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце. Орел петровского, на западный образец устроенного, самодержавия выклевал это русское православное сердце, святотатственная рука нечестивого Петра свела Первосвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью поставит снова Московского Патриарха на его законное неотъемлемое место».

Ревнители Патриаршества напомнили о государственной разрухе, переживаемой страной при Временном правительстве, о печальном состоянии народного религиозного сознания. По словам архимандрита Матфея, «последние события свидетельствуют об удалении от Бога не только интеллигенции, но и низших слоев…, и нет влиятельной силы, которая остановила бы это явление, нет страха, совести, нет первого епископа во главе русского народа… Посему немедля мы должны избрать духоносного стража нашей совести, нашего духовного вождя -Святейшего Патриарха, за которым и пойдем ко Христу».

В ходе соборного обсуждения мысль о восстановлении сана Первоиерарха была освещена со всех сторон и предстала перед членами Собора как повелительное требование канонов, как исполнение вековых народных чаяний, как живая потребность времени.

2. Восстанавливается Патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом.

3. Патриарх является первым между равными ему епископами.

4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору».

30 октября (12 ноября) 1917 года было проведено голосование. Архиепископ Харьковский Антоний получил 101 голос, архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов) - 27, митрополит Московский Тихон - 22, архиепископ Новгородский Арсений - 14, митрополит Киевский Владимир, архиепископ Кишиневский Анастасий и протопресвитер Г. И. Шавельский - по 13 голосов, архиепископ Владимирский Сергий (Страгородский) - 5, архиепископ Казанский Иаков, архимандрит Иларион (Троицкий) и бывший обер–прокурор Синода А. Д. Самарин - по 3 голоса. Еще несколько лиц было предложено в Патриархи одним или двумя соборянами.

После четырех туров голосования Собор избрал кандидатами на Первосвятительский престол архиепископа Харьковского Антония, архиепископа Новгородского Арсения и митрополита Московского Тихона, - как говорили о нем в народе, - «самого умного, самого строгого и самого доброго из иерархов Русской Церкви…» Архиепископ Антоний, блестяще образованный и талантливый церковный писатель, был видным церковным деятелем двух последних десятилетий синодальной эпохи. Давний поборник Патриаршества, он был поддержан многими на Соборе как бесстрашный и опытный церковный вождь.

Другой кандидат, архиепископ Арсений, умный и властный иерарх, обладавший многолетним церковно–административным и государственным опытом (в прошлом член Государственного Совета), по свидетельству митрополита Евлогия, «возможности стать Патриархом ужасался и только и молил Бога, чтобы „чаша сия миновала его“. А святитель Тихон во всем полагался на волю Божию. Не стремясь к Патриаршеству, он готов был принять на себя этот крестный подвиг, если Господь призовет его.

Избрание состоялось 5 (18) ноября в храме Христа Спасителя. По окончании Божественной литургии и молебного пения, священномученик Владимир, митрополит Киевский, вынес ковчежец с жребиями на амвон, благословил им народ и снял печати. Из алтаря вышел слепой старец схииеромонах Зосимовой пустыни Алексий. Помолившись, он вынул из ковчежца жребий и передал его митрополиту. Святитель прочитал громко: „Тихон, митрополит Московский - аксиос“.

Ликующее тысячеустое „аксиос“ сотрясло огромный переполненный храм. В глазах молящихся стояли слезы радости. По отпусте знаменитый на всю Россию своим могучим басом протодиакон Успенского собора Розов возгласил многолетие: „Господину нашему Высокопреосвященнейше му митрополиту Московскому и Коломенскому Тихону, избранному и нареченному в Патриархи богоспасаемого града Москвы и всея России“.

В этот день святитель Тихон совершал литургию в Троицком подворье. Весть об избрании его Патриархом принесло ему посольство Собора во главе с митрополитами Владимиром, Вениамином и Платоном. После пения многолетия митрополит Тихон произнес слово: „…Сейчас я изрек по чиноположению слова: „Благодарю и приемлю и нимало вопреки глаголю“… Но, рассуждая по человеку, могу многое глаголить вопреки настоящему моему избранию. Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: „Плач, и стон, и горе“, и такой свиток должен был съесть пророк Иезекииль. Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне Патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжкую годину! Подобно древнему вождю еврейского народа Моисею, и мне придется говорить ко Господу: „Для чего Ты мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка. Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня“ (Числ. 11, 11 - 14). Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах Российских и предстоит умирание за них во вся дни. А к сим кто доволен, даже и из крепких мене! Но да будет воля Божия! Нахожу подкрепление в том, что избрания сего я не искал, и оно пришло помимо меня и даже помимо человеков, по жребию Божию“.

29 ноября на Соборе была оглашена выписка из „Определения“ Священного Синода о возведении в сан митрополита архиепископов Харьковского Антония, Новгородского Арсения, Ярославского Агафангела, Владимирского Сергия и Казанского Иакова.

Восстановлением Патриаршества дело преобразования всей системы церковного управления завершено не было. Краткое определение от 4 ноября 1917 года было восполнено другими развернутыми „Определениями“: „О правах и обязанностях Святейшего Патриарха…“, „О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете“, „О круге дел, подлежащих ведению органов Высшего Церковного Управления“. Патриарху Собор предоставил права, соответствующие каноническим нормам: нести попечение о благополучии Русской Церкви и представлять ее перед государственной властью, сноситься с автокефальными Церквами, обращаться ко всероссийской пастве с учительными посланиями, заботиться о своевременном замещении архиерейских кафедр, давать епископам братские советы. Патриарх, по „Определениям“ Собора, является епархиальным архиереем Патриаршей области, которую составляют Московская епархия и ставропигиальные монастыри.

Поместный Собор образовал два органа коллегиального управления Церкви в промежутках между Соборами: Священный Синод и Высший Церковный Совет. К компетенции Синода были отнесены дела иерархическо–пастырского, вероучительного, канонического и литургического характера, а в ведение Высшего Церковного Совета - дела церковно–общественного порядка: административно–хозяйственные и школьно–просветительские. И наконец, особо важные вопросы - о защите прав Церкви, о подготовке к предстоящему Собору, об открытии новых епархий - подлежали совместному решению Священного Синода и Высшего Церковного Совета.

В состав Синода входили, помимо его Председателя–Патриарха, 12 членов: митрополит Киевский по кафедре, 6 архиереев по избранию Собора на три года и пять епископов, вызываемых по очереди на один год. Из 15 членов Высшего Церковного Совета, возглавляемого, как и Синод, Патриархом, три архиерея делегировались Синодом, а один монах, пять клириков из белою духовенства и шесть мирян избирались Собором. Выборы членов высших органов церковного управления состоялись на последних заседаниях первой сессии Собора перед его роспуском на рождественские каникулы.

В Высший Церковный Совет Собор избрал архимандрита Виссариона, протопресвитеров Г. И. Шавельского и И. А. Любимова, протоиереев А. В. Санковского и А. М. Станиславского, псаломщика А. Г. Куляшова и мирян князя Е. Н. Трубецкого, профессоров С. Н. Булгакова, Н. М. Громогласова, П. Д. Лапина, а также бывшего министра исповеданий Временного правительства А. В. Карташова и С. М. Раевского. Синод делегировал в Высший Церковный Совет митрополитов Арсения, Агафангела и архимандрита Анастасия. Собор избрал также заместителей членов Синода и Высшего Церковного Совета.

13 (26) ноября Собор приступил к обсуждению доклада о правовом положении Церкви в государстве. По поручению Собора профессор С. Н. Булгаков составил Декларацию об отношениях Церкви и государства, которая предваряла „Определение о правовом положении Церкви в государстве“. В ней требование о полном отделении Церкви от государства сравнивается с пожеланием, „чтобы солнце не светило, а огонь не согревал. Церковь, по внутреннему закону своего бытия, не может отказаться от призвания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами“. Мысль о высоком призвании Церкви в государственных делах лежала в основе правового сознания Византии. Древняя Русь унаследовала от Византии идею симфонии Церкви и государства. На этом фундаменте строилась Киевская и Московская держава. При этом Церковь не связывала себя с определенной формой правления и исходила всегда из того, что власть должна быть христианской. „И ныне, - сказано в документе, - когда волею Провидения рушится в России царское самодержавие, а на замену его идут новые государственные формы, Православная Церковь не имеет определения об этих формах со стороны их политической целесообразности, но она неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским служением“. Меры внешнего принуждения, насилующие религиозную совесть иноверцев, признаны были несовместимыми с достоинством Церкви.

Острый спор возник вокруг вопроса о предполагавшемся в проекте „Определения“ обязательном Православии Главы государства и министра исповеданий. Член Собора профессор Н. Д. Кузнецов сделал резонное замечание: „В России провозглашена полная свобода совести и объявлено, что положение каждого гражданина в государстве… не зависит от принадлежности к тому или иному вероисповеданию и даже к религии вообще… Рассчитывать в этом деле на успех невозможно“. Но предостережение это не было учтено.

В окончательном виде „Определение“ Собора гласит: „1. Православная Российская Церковь, составляя часть Единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично–правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как величайшей исторической силе, созидавшей Российское государство.

4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью…

7. Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными…

22. Имущество, принадлежащее установлениям Православной Церкви, не подлежит конфискации и отобранию…“

Отдельные статьи „Определения“ носили анахронический характер, не соответствуя конституционным основам нового государства, новым государственно–правовым условиям, и не могли претвориться в жизнь. Однако в этом „Определении“ содержится бесспорное положение о том, что в делах веры, своей внутренней жизни Церковь независима от государственной власти и руководствуется своим догматическим учением и канонами.

В эти дни многие члены Собора, приняв на себя обязанность медбратьев, ходили по городу, подбирая и перевязывая раненых. Среди них были архиепископ Таврический Димитрий (князь Абашидзе) и епископ Камчатский Нестор (Анисимов). Собор, стремясь остановить кровопролитие, направил делегацию для переговоров с Военно–революционным комитетом и комендатурой Кремля. Делегацию возглавил митрополит Платон. В штабе Военно–революционного комитета митрополит Платон просил прекратить осаду Кремля. На это получил ответ: „Поздно, поздно. Не мы испортили перемирие. Скажите юнкерам, чтобы они сдавались“. Но в Кремль делегация не смогла проникнуть.

„В эти кровавые дни, - писал впоследствии митрополит Евлогий, - в Соборе произошла большая перемена. Мелкие человеческие страсти стихли, враждебные пререкания смолкли, отчужденность изгладилась… Собор, поначалу напоминавший парламент, начал преображаться в подлинный „Церковный Собор“, в органическое церковное целое, объединенное одним волеустремлением - ко благу Церкви. Дух Божий повеял над собранием, всех утешая, всех примиряя“. Собор обратился к враждующим с призывом к примирению, с мольбою о милосердии к побежденным: „Во имя Божие… Собор призывает сражающихся между собою дорогих наших братьев и детей ныне воздержаться от дальнейшей ужасной кровопролитной брани… Собор… умоляет победителей не допускать никаких актов мести, жестокой расправы и во всех случаях щадить жизнь побежденных. Во имя спасения Кремля и спасения дорогих всей России наших в нем святынь, разрушения и поругания которых русский народ никогда и никому не простит, Священный Собор умоляет не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу“.

В воззвании, изданном Собором 17 (30) ноября, содержится призыв к всеобщему покаянию: „Вместо обещанного лжеучителями нового общественного строения - кровавая распря строителей, вместо мира и братства народов - смешение языков и ожесточение, ненависть братьев. Люди, забывшие Бога, как голодные волки, бросаются друг на друга. Происходит всеобщее затемнение совести и разума… Русские пушки, поражая святыни кремлевские, ранили сердца народные, горящие верою Православною. На наших глазах совершается суд Божий над народом, утратившим святыню… К нашему несчастью, доселе не родилось еще власти воистину народной, достойной получить благословение Церкви Православной. И не явится ее на Русской земле, пока со скорбною молитвою и слезным покаянием не обратимся мы к Тому, без Кого всуе трудятся зиждущие град“.

По воспоминаниям митрополита Евлогия, высшей точкой, которую духовно достиг Собор, явилось первое после интронизации появление на Соборе Патриарха: „С каким благоговейным трепетом все его встречали! Все - не исключая „левых“ профессоров… Когда… Патриарх вошел, все опустились на колени… В эти минуты уже не было прежних несогласных между собой и чуждых друг другу членов Собора, а были святые, праведные люди, овеянные Духом Святым, готовые исполнять Его веления… И некоторые из нас в этот день поняли, что в реальности значат слова: „Днесь благодать Святаго Духа нас собра…“

Главной темой второй сессии было устройство епархиального управления. Обсуждение ее началось еще до Рождественских каникул с доклада профессора А. И. Покровского. Серьезные споры разгорелись вокруг положения о том, что епископ „управляет епархией при соборном содействии клириков и мирян“. Предлагались поправки. Целью одних было резче подчеркнуть власть архиереев - преемников апостолов. Так, архиепископ Тамбовский Кирилл предлагал включить в „Определение“ слова о единоличном управлении епископа, осуществляемом лишь при помощи епархиальных органов управления и суда, а архиепископ Тверской Серафим (Чичагов) говорил даже о недопустимости привлечения мирян к управлению епархией. Предлагались, однако, и такие поправки, которые преследовали противоположные цели: наделить клириков и мирян более широкими правами в решении епархиальных дел.

На пленарном заседании принята была поправка профессора И. М. Громогласова: заменить формулу „при соборном содействии клириков и мирян“ на слова „в единении с клиром и мирянами“. Но епископское совещание, охраняя канонические основания церковного строя, отвергло эту поправку, восстановив в окончательной редакции формулу, предложенную в докладе: „Епархиальный архиерей, по преемству власти от святых апостолов, есть Предстоятель местной Церкви, управляющий епархией при соборном содействии клира и мирян“.

Собор установил 35–летний возрастной ценз для кандидатов в архиереи. По „Определению о епархиальном управлении“ епископы должны избираться „из монашествующих или не обязанных браком лиц белого духовенства и мирян, причем для тех и других обязательно облачение в рясофор, если они не принимают пострижения в монашество“.

Согласно „Определению“ органом, при содействии которого архиерей управляет епархией, является епархиальное собрание, избираемое из клириков и мирян на трехлетний срок. Епархиальные собрания в свою очередь образуют свои постоянные исполнительные органы: епархиальный совет и епархиальный суд.

2 (15) апреля 1918 года Собор вынес „Определение о викарных епископах“. Его принципиальная новизна заключалась в том, что в ведение викарных епископов предполагалось выделить части епархии и установить для них местопребывание в городах, по которым они титуловались. Издание этого „Определения“ было продиктовано насущной потребностью в увеличении числа епархий и мыслилось как первый шаг в этом направлении.

Самое обширное из постановлений Собора - это „Определение о православном приходе“, по–другому названное „Приходским уставом“. Во введение к „Уставу“ дан краткий очерк истории прихода в древней Церкви и в России. В основе приходской жизни должен лежать принцип служения: „Под руководством преемственно Богопоставленных пастырей все прихожане, составляя единую духовную семью во Христе, принимают живое участие во всей жизни прихода, кто как может своими силами и дарованием“. В „Уставе“ дано определение прихода: „Приходом… называется общество православных христиан, состоящее из клира и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при храме, составляющее часть епархии и находящееся в каноническом управлении своего епархиального архиерея, под руководством поставленного священника–настоятеля“.

Священной обязанностью прихода Собор провозгласил заботу о благоустроении его святыни - храма. В „Уставе“ определен состав номинального прихода причта: священник, диакон и псаломщик. Увеличение и сокращение его до двух лиц предоставлялось на усмотрение епархиального архиерея, который, по „Уставу“, рукополагал и назначал клириков.

„Устав“ предусматривал избрание прихожанами церковных старост, на которых возлагались заботы о приобретении, хранении и употреблении храмового имущества. Для решения дел, связанных с содержанием храма, обеспечением клириков и избранием должностных лиц прихода, предполагалось созывать не реже двух раз в году приходское собрание, постоянным исполнительным органом которого должен был стать приходской совет, состоящий из клириков, церковного старосты или его помощника и нескольких мирян - по избранию приходского собрания. Председательство на приходском собрании и в приходском совете предоставлялось настоятелю храма.

Крайне напряженный характер приняла дискуссия о единоверии - давнем и сложном вопросе, отягощенном застарелыми недоразумениями и взаимными подозрениями. В отделе единоверия и старообрядчества не удалось выработать согласованный проект. Поэтому на пленарном заседании было представлено два диаметрально противоположных доклада. Камнем преткновения явился вопрос о единоверческом епископате. Один докладчик, епископ Челябинский Серафим (Александров), выступил против рукоположения епископов–единоверцев, усматривая в этом противоречие основанному на канонах территориальному принципу административного деления Церкви и угрозу отделения единоверцев от Православной Церкви. Другой докладчик единоверческий протоиерей Симеон Шлеев предложил учредить самостоятельные единоверческие епархии, после резкой полемики Собор пришел к компромиссному решению об учреждении пяти единоверческих викарных кафедр, подчиненных епархиальным архиереям.

„1. Установить возношение в храмах за богослужением особых прошений о гонимых ныне за Православную веру и Церковь и скончавших жизнь сбою исповедниках и мучениках…

2. Установить по всей России ежегодное молитвенное поминовение в день 25 января или в следующий за сим воскресный день (вечером)… исповедников и мучеников“.

На закрытом заседании 25 января 1918 года Собор вынес экстренное постановление о том, чтобы „на случай болезни, смерти и других печальных для Патриарха возможностей предложить ему избрать несколько блюстителей Патриаршего Престола, которые в порядке старшинства и будут блюсти власть Патриарха и преемствовать ему“. На втором специальном закрытом заседании Собора Патриарх доложил, что постановление это им выполнено. После кончины Патриарха Тихона оно послужило спасительным средством для сохранения канонического преемства Первосвятительского служения.

* * *

Последняя, третья, сессия Собора продолжалась с 19 июня (2 июля) по 7 (20) сентября 1918 года. На ней продолжалась работа над составлением „Определений“ о деятельности высших органов церковного управления. В „Определении о порядке избрания Святейшего Патриарха“ устанавливался порядок, в основном похожий на тот, по которому был избран Патриарх на Соборе. Предусматривалось, однако, более широкое представительство на избирательном Соборе клириков и мирян Московской епархии, для которой Патриарх является епархиальным архиереем. В случае освобождения Патриаршего Престола „Определением о Местоблюстителе Патриаршего Престола“ предусматривалось незамедлительное избрание Местоблюстителя из числа членов Синода соединенным присутствием Священного Синода и Высшего Церковного Совета.

Одно из важнейших постановлений третьей сессии Собора - „Определение о монастырях и монашествующих“, разработанное в соответствующем отделе под председательством архиепископа Тверского Серафима. В нем устанавливается возрастной ценз постригаемого - не меньше 25 лет; для пострига послушника в более юном возрасте требовалось благословение епархиального архиерея. Определение восстанавливало древний обычай избрания настоятелей и наместников братией с тем, чтобы епархиальный архиерей, в случае одобрения избранного, представлял его на утверждение в Святейший Синод. Поместный Собор подчеркнул преимущество общежительства перед особожительством и рекомендовал всем монастырям по возможности вводить у себя общежительный устав. Важнейшей заботой монастырского начальства и братии должно быть строго уставное богослужение „без пропусков и без замены чтением того, что положено петь, и сопровождаемое словом назидания“. Собор высказался о желательности иметь в каждой обители для духовного окормления насельников старца или старицы. Всем монастырским насельникам предписывалось нести трудовое послушание. Духовно–просветительское служение монастырей миру должно выражаться в уставном богослужении, духовничестве, старчестве и проповедничестве.

На третьей сессии Собор вынес два „Определения“, призванных оградить достоинство священного сана. Опираясь на апостольские наставления о высоте священного служения и на каноны, Собор подтвердил недопустимость второбрачия для вдовых и разведённых священнослужителей. Второе постановление подтверждало невозможность восстановления в сане лиц, лишенных его приговорами духовных судов, правильными по существу и по форме. Неукоснительное соблюдение этих „Определений“ православным духовенством, строго хранящим канонические основания церковного строя, в 20 - 30–е годы уберегло его от дискредитации, которой подверглись группировки обновленцев, поправших и православный закон, и святые каноны.

Не все отделы Собора творили соборное деяние с одинаковым успехом. Заседая более года, Собор не исчерпал своей программы: некоторые отделы не успели выработать и вынести на пленарные заседания согласованные доклады. Ряд „Определений“ Собора не удалось осуществить из-за общественно–политической обстановки, которая сложилась в стране.

Поместный Собор явился событием эпохального значения. Упразднив канонически ущербную и окончательно изжившую себя синодальную систему церковного управления и восстановив Патриаршество, он провел рубеж между двумя периодами русской церковной истории. „Определения“ Собора послужили Русской Церкви на ее многотрудном пути твердой опорой и безошибочным духовным ориентиром в решении крайне сложных проблем, которые в изобилии ставила перед нею жизнь.

Мейендорф Иоанн Феофилович

6. Позиция Русской Православной Церкви в отношении конфликта между Синодом Албанской Православной Церкви и Константинополем В ответ на энциклику Константинопольского Патриарха Василия III по вопросу об объявлении в Албании Церкви автокефальной заместитель Патриаршего

Из книги Документы Архиерейского Собора РПЦ, 2011 год автора

9. Сношения Православной Церкви в Америке с Русской Православной Церковью Провозглашение автокефалии Православной Церкви в Америке положило начало развитию добрых отношений между нею и Московским Патриархатом. Так, 21 апреля 1970г. в отпевании почившего Святейшего

Из книги Патриарх Сергий автора Одинцов Михаил Иванович

Послесловие к книге Л. Регельсона «Трагедия Русской Церкви. 1917–1945» Автор настоящей книги принадлежит к молодому поколению русской интеллигенции. Он и его современники пришли к Православной Церкви путем сознательного обращения ко Христу, хотя по воспитанию они

Из книги Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России автора Маркова Анна А.

В Москве завершил свою работу Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Со 2 по 4 февраля 2011 года в Москве в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя прошел Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви.В завершающий день работы Собора прозвучало

Из книги Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов автора Косик Ольга Владимировна

Отношение Русской Православной Церкви к намеренному публичному богохульству и клевете в адрес Церкви Как подчеркивается в Основах учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека, свобода есть одно из проявлений образа Божия в

Из книги Вступающим в брак автора Милов Сергей И.

Глава III ПОМЕСТНЫЙ СОБОР РОССИЙСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ 1917–1918

Из книги Церковное Право автора Цыпин Владислав Александрович

Из книги автора

2 Выдержка из письма А. Д. Самарина деятелям зарубежной Церкви с изложением событий в Русской Православной Церкви КОПИЯМай 1924 г.Я попытаюсь в краткой форме обнять все существенное из пережитого Русской Церковью, начиная с освобождения Патриарха.Известно, что всякий,

Из книги автора

Приложение 3 Социальная концепция Русской Православной Церкви о браке и семье (Архиерейский Собор, М., 2000) Различие между полами есть особый дар Творца созданным Им людям. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их

Из книги автора

Высшее управление Русской Православной Церкви в период 1917–1988 гг Поместный Собор 1917–1918 гг Поместный Собор Российской Православной Церкви, состоявшийся в 1917–1918 гг., явился событием эпохального значения. Упразднив канонически ущербную и окончательно изжившую себя

Из книги автора

Поместный Собор 1917–1918 гг Поместный Собор Российской Православной Церкви, состоявшийся в 1917–1918 гг., явился событием эпохального значения. Упразднив канонически ущербную и окончательно изжившую себя синодальную систему церковного управления и восстановив

Из книги автора

Поместный Собор 1945 г. и Положение об управлении Русской Церкви 31 января 1945 г. в Москве открылся Поместный Собор, в котором участвовали все епархиальные архиереи вместе с представителями от клира и мирян своих епархий. Среди почетных гостей на Соборе присутствовали

Из книги автора

Поместный Собор 1988 г. и принятый им Устав об управлении Русской Православной Церкви В год тысячелетнего юбилея Крещения Руси, с 6 по 9 июля 1988 г., в Троице-Сергиевой Лавре заседал Поместный Собор Русской Православной Церкви. В деяниях Собора приняли участие: по своему