https://www.сайт/2017-06-30/kraeved_yuriy_latyshev_pochemu_bez_sohraneniya_istoricheskoy_pamyati_chelyabinsku_trudno_byt_chelyab

«В законах приходится копаться не меньше, чем в архивах»

Краевед Юрий Латышев: почему без сохранения исторической памяти Челябинску трудно быть Челябинском

Интернет-газета сайт представляет своим читателям новую рубрику. Она будет посвящена давно забытым, а потому почти неизвестным в наши дни страницам истории Челябинска — города, которому не так долго осталось до 300-летнего юбилея. Постоянным автором рубрики мы предложили выступить Юрию Латышеву. Известный краевед с активной жизненной позицией уже несколько лет с небольшой группой единомышленников — инициативной группой «АрхиСтраж» — действительно стоит на страже исторического наследия старого Челябинска. Изучая старые постройки и воскрешая память об обстоятельствах их появления, Латышев, человек уже немолодого возраста, надеется внести свой вклад в сохранение исторического лица города.

— Юрий Владимирович, а надо ли это делать? Предмет вашей заботы — это постройки преимущественного дореволюционной поры, но ведь Челябинск состоялся все-таки после нее: благодаря нескольким волнам индустриализации ХХ века, военной эвакуации… Вы не думали о том, что вас заботит память не о том Челябинске, который знают, уважают, по-своему любят сами горожане и люди в других частях страны?

— Не так давно в Петербурге, в Российском государственном историческом архиве, обнаружились карты и схемы нашей железнодорожной станции. Огромные, метр на два, с мельчайшими подробностями. Я показал эти снимки директору музея Южно-Уральской железной дороги, и он тоже удивился: получается, с 1911 года, то есть больше чем за сто лет, объем путевого хозяйства на станции практически не изменился. А сейчас, как известно, он просто огромный! При этом мы точно знаем, что еще в конце ХIX века, всего немногим позже того, как в Челябинск вообще пришла железная дорога, на станции было всего три линии.

— Десять лет — и такой бурный рост?

— Вот именно. Конечно, никто даже не пытается сбросить со счетов то развитие, которое было в Челябинске после революции, в годы войны, после нее. Но и вопрос ваш ведь тоже не случаен — к сожалению, после 50-х годов в городе появилось крайне мало зданий, которые могли бы представить интерес для потомков и о судьбе которых можно было бы переживать. Челябинский вокзал, кстати, в их числе.

— Слушайте, но вот сейчас точно многие фыркнут: вы сравниваете вокзал и полукаменный дом какой-нибудь мещанки Краснопуповой. Точнее то, что от него осталось и дошло до наших дней. И ладно бы он «при жизни» был шедевром, а то ведь так — обыкновенная изба на высоком фундаменте. Их по Уралу — сотни таких.

В Челябинске восстановят и отдадут под нужды полиции здание бывшей чаеразвесочной фабрики

— Мне часто за эти годы приходилось и сейчас приходится слышать, что Челябинск — это не Барселона, не Париж, не Вологда и не Суздаль. Все верно. Мы живем в Челябинске. Но это город, которому тоже не одна сотня лет и который за это время, кстати, ни разу не сменил название. Не был ни разу переименован, как некоторые другие, и это даже можно было бы назвать уникальным случаем в нашей стране с ее непростой историей. И вот странно, согласитесь, было бы сказать себе: вот этот Челябинск — да, мы помним и любим, а вот все, что раньше, до этой или вот до этой даты, нас не особенно касается. Тогда, простите, почему мы вообще Челябинск? Может, надо было все-таки стать Танкоградом, например? Или каким-нибудь Бетоноградом …

— Метеоритском.

— Смешно. Вот вы говорите, что по Уралу таких зданий, может, сотни. Может, и сотни, хотя уже вряд ли, учитывая темпы, какими уничтожают историческое наследие. А в Челябинске осталось всего 168 зданий, построенных до 1917 года. Да, это не 8 тысяч, как в том же Питере, но и далеко не все из них сейчас находятся под охраной. Более того, никто и не говорит, что надо сохранить непременно все. Но речь идет о необходимости провести эту работу, ревизию того, что осталось. Определить ценное и поставить на охрану. В противном случае, боюсь, уже через пару десятилетий сохранять нам будет просто нечего.

— А почему вы этим занимаетесь? Вопрос не только о том, как именно вы пришли к этому занятию. На табличках ведь не случайно пишут: охраняется государством.

— Охраняется, но далеко не всегда. Для меня это было не самым радостным открытием, когда несколько лет назад я впервые стал обращать внимание на состояние старинных зданий в городе. Идешь, смотришь, действительно — висит табличка. Написано, что охраняется государством, но состояние дома такое, что думаешь: ну как же оно так охраняется? Есть при этом и другие примеры. Вот на Береговой, 129. Тоже памятник, но состояние его такое, что построили его как будто всего несколько лет назад, — настолько хорошо за ним следит собственник. Кстати, частник, без всякого государства.

Меня сильно заинтересовало, в чем же дело: почему одни памятники в идеальном состоянии, а от других почти ничего не осталось? Больше того, когда в руки попал список объектов культурного наследия (ОКН), с которым я месяца за полтора с фотоаппаратом прошел по конкретным адресам, оказалось, что некоторых из них уже и вовсе нет. Вот в реестре числится, что на охране, а в действительности охранять уже нечего. Даже руин не осталось.

— При этом есть целый уполномоченный орган, действующий от лица государства.

— Об этом я тоже только потом узнал. Кстати, мне этот вопрос часто задают. Например, когда по тому же дому Батракова (Кирова, 118) началось разбирательство в суде. Собственник, по нашим данным, хочет здание снести и построить на его месте гостиницу. Представитель собственника не пришел, и мы минут сорок проговорили с судьей. Она меня и спросила: почему именно вы это делаете, а не госкомитет по охране памятников?

— И почему?

— Я ей объяснил, что у нас в области 3000 объектов, а в госкомитете всего 13 человек. В соседней Свердловской области, по-моему, не меньше 40 специалистов. В Нижегородской — тоже около того. А у нас люди, которым поручена работа по сохранению памятников, физически не успевают. У них только одна машина для поездок, а область у нас немаленькая. А помимо исторического Челябинска есть еще и исторические Троицк, Кыштым, Златоуст, Верхнеуральск. Да тот же Бродокалмак — казалось бы, дальнее село, но оно старше Челябинска, и там тоже есть что сохранять.

При этом, к слову, до недавнего времени госкомитет был всего лишь подразделением в составе областного министерства культуры, а у него, как к этому ни относись, приоритеты несколько иные. Вообще, положение дел в этой сфере — хорошая иллюстрация, что и государство у нас может быть парадоксальным образом бессильным, если нет политической воли первых лиц. К большому сожалению, несмотря на существующие законы, положения, таблички, — все решает конкретный мэр, сити-менеджер, губернатор.

— То есть если бы первое лицо сказало сохранить — в лепешку бы разбились, но сохранили.

— Так и есть. Для меня особенно показателен в этом плане пример Казани. Впрочем, зачем так далеко ходить за примерами? В Челябинске у нас, с одной стороны, есть Кировка — прекрасный пример того, как нужно поступать с историческим центром. Причем пример, хороший не только с точки зрения конечного результата. Правильный сам подход, который позволил к такому результату прийти: передать объекты в частные руки, но с условием — восстановить и вдохнуть в них жизнь.

А в 2006 году, когда к власти пришел Юревич, в городе буквально оптом — десятками! — памятники стали вычеркивать из перечня ОКН. И не просто исключать, но и сносить. Потом оказалось, что подавляющее большинство этих экспертиз, если не все, — незаконные, халтурные. И к настоящему времени некоторые здания удается вернуть в перечень охраняемых, а некоторые уже не вернуть, потому что их просто нет.

Конечно, приходится преодолевать сопротивление. Чтобы поставить здание на охрану, надо определить предмет охраны — что именно надо сберечь? Фасады, интерьер? Для этого нужно как минимум побывать внутри, сделать фотофиксацию. А как быть, если собственник тебя просто не пускает внутрь?

— И как быть?

— С полицией пускают. С сотрудником ФСБ нам собственник даже три четверти внутренних помещений дома Батракова на площади Революции показал. Оказывается, в структуре ФСБ есть сотрудники, ответственные за сохранность культурного наследия, как, кстати, и в полиции.

— Это интересно. Многие об этом даже не знают.

— А тем не менее есть особое отделение, со своими сотрудниками и задачами. Я об этом сам недавно только узнал. К счастью, и в органах на эту проблему стали обращать внимание, перестали отмахиваться. Стало больше судов на эту тему. Но для Челябинска такого рода разбирательства новые. Даже практикующим юристам в этой сфере пока тяжело, поэтому они подключают нас. Ведь нам в законах приходится копаться не меньше, чем в архивах.

— Одно дело, когда речь идет о чиновниках или людях в погонах. В конце концов, это их работа, и к тому же у них может быть своя мотивация: звездочки, «палочки» и т. д. А что с горожанами? Насколько они, по-вашему, готовы дорожить историческим наследием?

— Поэтому в добавление к своему блогу, к своим публичным выступлениям я теперь вожу экскурсии по историческому Челябинску. Они уже почти еженедельные. И должен сказать, это имеет просто невероятный эффект. Вот типичная реакция человека: я тут по два раза каждый день хожу и даже представления не имел, как тут, оказывается, интересно!

— А по экскурсиям видно, у людей растет к этому интерес?

— Я никого конкретно не приглашаю, просто пишу в блоге время, место встречи, тему экскурсии. Вижу, по крайней мере, что уже сложилось определенное ядро слушателей. Они уже и сами теперь спрашивают, когда следующая экскурсия, по каким объектам пойдем? Но настоящую реакцию я почувствовал, когда по необходимости задался составлением списка десяти самых интересных исторических зданий. Надо было провести персональную экскурсию для гостя из Литвы. И знаете, стоило мне свою версию обнародовать, тут же посыпались вопросы: а почему вы Троицкую церковь не включили, а чем этот памятник плох? Это уже хорошо, это радует. Для меня это свидетельство, что людей не оставляет равнодушными эта тема.

— Самим-то зданиям это помогает?

— К сожалению, за все эти годы отреставрировали всего один объект. Это Дом Архипова (Коммуны, 68), его занимает управление МВД. Но это же не повод останавливаться? Я убежден, что если быть настойчивым, стучать в двери, постоянно пытаться доказывать, чего-то и можно добиться. Знаете, я рад, например, идее провести саммит ШОС в Челябинске. Уж не знаю, будет ли она реализована, но для меня хорошо уже то, что необходимость подготовки ко всему этому заставила обратить внимание на исторический центр. А значит, и на те здания, которые пока еще создают его атмосферу.

В конце концов, патриотическое воспитание молодежи, про которое чиновники сейчас все уши прожужжали, на что-то ведь тоже должно опираться. У нас исторические корпуса бывшего танкового училища — это бывший переселенческий пункт. Ну чего там только нет, какие только исторические страницы не отразились! И Столыпин, и русско-японская война, и первая мировая, и Афганистан, в конце концов…

— Опять же вопрос — молодежи это надо?

— Вот на экскурсию пришла девушка. Даже не девушка — девчушка, на вид лет 14-15. А задавала такие интересные вопросы, настолько была подготовлена! Не с Луны же она прилетела. Сегодня есть откуда черпать информацию, причем я здесь совсем не себя и свои очерки имею в виду. В 90-е годы в Челябинске образовался Центр историко-культурного наследия, который создал и возглавлял Владимир Боже. Они сделали очень многое, набрали и издали просто шикарный материал, которым все сейчас пользуются. Вообще, в каждую эпоху был кто-то, кому хочется сказать спасибо за то, что сохранили и донесли память до нас. В 30-е годы был Горохов, после войны были Козырев и Дегтярев. Фонотов, Загребин, тот же Боже… А сегодня хороший коллектив по-новому открывает для нас госархив Челябинской области. Раньше, чтобы тебе что-то сфотографировать, нужно было платить деньги, а теперь — пожалуйста, все что угодно, только приходите. Это здорово, так и должен работать исторический архив. Нужно только разжигать к этому интерес.

— Себе лично что можете поставить в заслугу?

— Я не готов ставить это в заслугу только себе, но полтора десятка зданий хотя бы на бумаге спасены от уничтожения. Тут надо понимать, что нам повезло: изменился закон, который уточнил порядок постановки старых зданий на охрану. Система заработала, и теперь любой может стать инициатором сохранения исторического объекта. Нужно подать заявление с обоснованием, почему тот или иной объект важен и почему его нужно сохранить, и далее все пойдет своим чередом. Сначала здание внесут в перечень объектов с признаками ОКН, потом, если методический совет согласится, в перечень выявленных ОКН. А потом, если в течение года экспертиза докажет, что вы правы, объект станет памятником.

Борьба бизнесмена и краеведов закончилась проектом новой гостиницы в центре Челябинска

Так произошло с мельницей Степанова, которая не была под охраной. Теперь заброшенное здание, которому грозило уничтожение, уже включено в перечень ОКН, у него есть шанс получить новую жизнь. Сохраним, даст Бог, старую школу у вокзала, она уже объект регионального значения. Про каждый памятник я могу говорить много и детально.

Конечно, я не оставлю идею поставить на охрану весь исторический центр, чтобы борьба шла не за каждое здание, а за общую среду, тем более что время нам не союзник. До 1917 года в центре было 3000 деревянных зданий, а осталось около 30. Представляете, сколько мы потеряли и какими темпами происходят эти потери!

— И снова предвижу упреки, что из-за вас, ваших охранных зон, перестанет развиваться центр, а значит, и город в целом. Что своими амбициями сохранить исторический Челябинск вы мешаете Челябинску будущего…

— Недавно мы разговаривали с американкой, журналисткой Анной Гаррелз, которая написала книгу о Челябинске. Я спросил у нее, что ей нравится в облике Челябинска? Она задумалась, а потом ответила: мол, конечно, Челябинск не относится к числу самых красивых городов, но что действительно радует, так это наличие в городе исторических зданий. И даже целых комплексов таких строений.

Понимаете, если даже человек со стороны, которому, в общем-то, должно быть все равно, говорит об этом, почему мы должны молчать и молча позволять рушить часть нашей городской истории? Не слишком ли высокая цена развития города? И потом, из 168 зданий, построенных до 1917 года, больше сотни находятся на пятачке в 70 гектаров. Что такое 70 гектаров? Это 0,1% от общей площади территории города. О каком сдерживании развития мы говорим? Развивайте!

Новости России

Россия

На Шри-Ланке произошли еще три взрыва

Россия

Суд в США приговорил россиянку Марию Бутину к 1,5 года тюрьмы

Россия

В России возбудили уголовное дело об умышленном загрязнении нефти в нефтепроводе «Дружба»

Россия

В Красноярске крупный пожар на территории завода по производству ракет «Сармат» и «Синева»

Во время церемонии схождения огня

Россия

Откуда берется благодатный огонь? Мнения верующих и скептиков

Россия

Мария Воронцова, которую называют дочерью Путина, вошла в состав совета по генетике

Россия

Глава Минприроды предложил выпустить косаток из «китовой тюрьмы» в Приморье к июлю

Недавно исполнилось 80 лет со дня рождения учителя-новатора Юрия Латышева. Такое количество лет просто невозможно дать этому полному физических, духовных и умственных сил человеку. Он по-прежнему работает, не сбавляя темпов: дает свои чудо-уроки детям и передает опыт другим педагогам. Ульяновская гимназия №44 стала под его научным руководством подлинной школой будущего.

Как математик стал историком

Я ровесник нашего пединститута. И в этом году вместе с ним отмечаю 80-летие. Родился я в Мелекессе. Мой отец погиб в 1942 году на юго-западном фронте. Маму, специалиста по пчеловодству, часто переводили на работу из одной области в другую. В 1950 году,закончив школу в Саранске, я готовился к поступлению в Московский авиационный институт: я математик по складуума и по характеру. Но у меня тогда серьезно заболела мать. Я был в затруднении… Уже июль, а я так и не подал никуда заявление. А тут надо ехать на зональные соревнования по волейболу в Астрахань. В последний день перед отъездом попросил друзей отдать мои документы на физмат единственного института в Саранске – педагогического. С соревнований приехал 30 июля, а экзамены – 1 августа. Смотрю, а меня нет в списке абитуриентов! Оказалось, друзья рассудили по-своему: на физмате и так спортсменов много, а на историческом нет. Отдали на исторический. А ведь я готовился по математике!

Первые три экзамена сдал на пятерки – русский, литературу и географию. Четвертым была история. Я молил, чтобы не достался какой-нибудь «кризис Временного правительства». А достался именно апрельский кризис. Я понял, что горю. Но меня спас председатель комиссии, Михаил Николаевич Шатунов, преподаватель пединститута. Он проходил со студентами практику в нашей школе.Узнал меня: «Латышев, и вы сюда же?!» Я думаю, он мне просто-напросто поставил четверочку, желая, чтобы я поступил.

Новатор

После 1 курса поехал на соревнования на Кавказ. Возвращаюсь, а мама встречает меня на перроне: «Юра, мы уже живем в Ульяновске!». Перевелся в 1951 году на второй курс Ульяновского пединститута. Занимался спортом, ездил по стране. И вообще, рассматривал учебу в институте как время для спорта.

Впервые почувствовал себя будущим учителем на 4 курсе, когда к нам пришел в качестве преподавателя и курсового руководителя Николай Григорьевич Левинтов. Истории и методике ее преподавания я учился у солидных ученых. Мария Георгиевна Иванова – высококлассный специалист. Только что приехал после защиты диссертации Сергей Львович Сытин.На четвертом курсе я по-настоящему увлекся историей, стал покупать книги…

Но во мне все равно технарь оставался. Уже когда я работал в школе, коллеги или проверяющие, которые первый раз видели мой школьный кабинет, спрашивали: «Вы ведете физику?» Нет, говорю, историю и обществознание. Но у меня двигался экран, работали проекторы… Как-то на День учителя дети меня спросили: «Юрий Иванович, кто в вас не состоялся?» Я ответил: «Во мне погиб инженер». Но сейчас понял, что ошибся. Инженер не погиб. Если посмотреть на изначальный смысл слова «инженер», значит – создающий что-то новое. В частности, я создал оригинальную авторскую педтехнологию, к которой вначале многие отнеслись настороженно…

Преодоление болота

Примерно 80 процентов информации ребенок получает через зрение. В руки ребенка надо дать зрительную опору. К этому меня подтолкнул известный в СССР педагог-новатор, учитель физики из Донецка Виктор Федорович Шаталов. Но его «опорные конспекты» оказались неприемлемы для истории. И вот почему.

Точка зрения его была такая. Перед вами болото. Вам надо на другую сторону. Вы прыгаете по кочкам, с одной кочки на другую - и так добираетесь. В истории так нельзя. Там вместе с причинно-следственными связями событий есть еще и хронологическая последовательность. Нельзя «прыгнуть» сначала в событие, которое произойдет позже. Не допрыгнешь. В физике больше вариативность.

Поэтому схема такая. На основе тем учебникасоздается «тематически акцентированный конспект» – может включать в себя один или два параграфа из учебника. События, которые описываются в параграфе, но не имеют отношения к раскрытию темы, выносятся за рамки конспекта… Вроде как «пост-скриптум» или «лирическое отступление». Может случиться, что связь существует – просто я о ней не знал. Учитель ведь тоже учится! И тогда сведения о событии на следующий год попадают в конспект.

Когда нас в срочном порядке переводили в новое здание школы (старое заняли строители авиакомплекса), застройщик должен был оснастить школу оборудованием и наглядными пособиями, и я попросил оборудование для лингафонного кабинета. Это дало большие возможности, позволило мне общаться одновременно с несколькими учениками. Двое учеников при этом играют роль ассистентов. Говорить должен ученик: он, как и учитель - субъект обучения, а не объект. Мне удалось поменять стандартные 45-минутные уроки на модульные 30-минутные. Ведь подсчитано, что оставшиеся 15 минут – это безнадежная борьба со все более устающим учеником. Чтобы не посягать на предписанное количество часов, ставили уроки в расписании парами, а затем разбивали эти 90 минут на три модуля.Сегодня 30-минутный модульный урок в нашей гимназии установлен официально.

Из книги Юрия Латышева«Афоризмы и размышлизмы»

Не требуй от ученика 100% знаний, если сам можешь дать их лишь 75% (середина 60-х гг.).

Здоровайся с детьми в классе на перемене, а не после звонка на урок. Построенные в ряд около своих парт, они больше похожи на бесправных солдатиков (начало 80-х).

Никакая поэзия или кинофрагмент не могут сделать урок эмоциональным, если сам учитель не обладает этим качествам (1985-87 гг.).

Хочешь потерять доверие ученика – прочитай ему нотацию (1979 г.)

Любить человечество легко – достаточно широко развести руки, демонстрируя, как безгранична твоя любовь. Конкретного человека любить неимоверно трудно: ему необходимо отдавать хотя бы частицу самого себя ежедневно и ежечасно (70-е гг.)

Свобода учителя на уроке наступает тогда, когда его знания превышают тот объем, который необходимо дать ученикам (2002 г.)

Справка «АиФ»

Латышев Юрий Иванович. Народный учитель России, почетный гражданин города Ульяновска, учитель истории и заместитель директора по научно-методической работе гимназии №44 имени Владимира Деева, почетный гражданин Ульяновска.

Более полувека занимает должность заместителя директора - сначала в средней школе №42, затем - в гимназии №44 имени Деева.

Его деятельность в школе – непрерывная серия экспериментов и новаций. Усилиями Юрия Ивановича внедряются передовыеучебно-воспитательные методики, разрабатываются программы, такие как «Одаренные дети», «Здоровье», «Воспитательная система школы».

Автор книги «Алгебра гуманной педагогики: о себе, учениках и учительском кредо», изданной в 2010 году. Ведет авторскую республиканскую школу передового педагогического опыта. Уже более 500 учителей России стали её слушателями. Для учителей истории и руководителей школ провел четырехдневные семинары в 12 регионах страны; разработанные им «тематические акцентированные конспекты» по истории и обществознанию используются многими учителями области и России.

Внес огромный вклад в обучение педагогов России методике преподавания воспитательно-образовательного курса на одиннадцати всероссийских семинарах по проблемам гражданского образования, которые проводятся в Краснодарском крае с 1990 года. В рамках работы XIII международной научно-практической конференции «Психолого-педагогические ресурсы развития современного урока в достижении нового качества образования» (2010 год) провел «творческую гостиную» по теме «Совместная деятельность учителя и ученика по управлению качеством образования». На всероссийском слете учителей (Сочи, 2010 год) Ю.И.Латышев выступил с презентацией «Школа - территория здоровья. Здоровый школьник - успевающий ученик».

Имя Юрия Ивановича Латышева внесено в Симбирско-Ульяновскую энциклопедию, во всероссийский атлас «Золотой Фонд учителей России»(2010 год). Дважды стал лауреатом гранта «Лучший учитель России» (2007, 2011 гг.)

Награжден орденом Почета (1996 г.), имеет почетное звание «Заслуженный учитель Российской Федерации» (1982 г.), почетное звание «Народный учитель Российской Федерации» (2002 г.), звание «Почетный гражданин города Ульяновска» (2001 г.).

Мысль написать о народном учителе России Юрии Ивановиче Латышеве пришла, с одной стороны, неожиданно, а с другой – совершенно закономерно. Дело в том, что Юрий Иванович не просто учитель-историк, но и учитель-новатор, думающий и пишущий человек. Изложение его биографии будет чередоваться с его собственными записями – «Афоризмами и размышлизмами», как он их сам определил.

Жизнь Юрия Ивановича во многом типична для XX в. Он родился в 1932 г. в Димитровграде Ульяновской области и в 10 лет остался без отца, кадрового офицера Красной Армии, погибшего в «харьковской мясорубке» 1942 г. Мать работала в сельском хозяйстве, была специалистом в области пчеловодства. Ее перебрасывали с места на место, чтобы, как говорили в те времена, «поднимать отстающие хозяйства». Здоровья такая работа не добавляла.

Парень должен был поддерживать мать и думать об образовании. При Советской власти, особенно в первое послевоенное десятилетие, возможности для получения образования были благоприятные. Ю. И. Латышев учился в вузе примерно в те же годы, что М. С. Горбачев и Б. И. Ельцин.

После окончания в 1954 г. Ульяновского государственного университета им. И. И. Ульянова молодой учитель попал по распределению в Заволжский район г. Ульяновска. Интересно то, что учитель истории вообще-то собирался стать математиком. Но друзья (пока наш герой участвовал в очередных важных соревнованиях) «определили» его документы вместо физико-математического факультета на исторический. Из четырех предметов только история была сдана на «четыре», остальные – на «пять».

Видимо, таково обаяние Истории, что несостоявшийся математик стал состоявшимся историком. Свою роль сыграло и качество преподавания. Во время войны, а также и в период «борьбы с космополитизмом», в Ульяновске оказалось немало выходцев из Ленинграда. Николай Григорьевич Левинтов, специалист по новейшей истории стран Востока, другие преподаватели стали для молодого учителя примером творческого отношения к делу, к избранной профессии.

Секретарь комсомольской организации школы, активный волейболист и баскетболист, участник всех факультетских дел так и не вступил в правящую Коммунистическую партию. Когда было желание – не приняли, «разнарядка на учителей» не позволяла. Когда стали зазывать – сам не пошел. Юрий Иванович просто с удовольствием работал: 8 лет в школе № 42, и еще 45 лет в школе № 44.

Как известно, в нашей стране награды находят героев не сразу. Вообще-то не заметить деятельность учителя-новатора было нельзя. С 1979 г. на протяжении 27 лет работал лингафонный кабинет-лаборатория, в котором по специально разработанной методике на уроке истории (!) могли одновременно отвечать сразу несколько учеников. Ю. И. Латышева трижды представляли к званию заслуженного учителя, но один и тот же чиновник благополучно «зарубал» сделанные представления. В 1982 г., с четвертого захода, Ю. И. Латышев стал-таки заслуженным учителем РСФСР. В 1989 г. известного не только в Ульяновске педагога представили к званию народного учителя СССР. Распался СССР. Сменились первые лица губернии. Потерялись документы на представление. Народным учителем Российской Федерации Юрий Иванович Латышев стал в 2005 году (!).

«Перестройка» открыла для таких людей, как Ю. И. Латышев, новые возможности. Не то чтобы помогать стали, но «палок в колеса» ставили меньше. Ведь областному начальству тоже надо было как-то отчитываться. В 1989-1990 гг. вышли «Размышления об уроке», с 1990 г. начала работать Республиканская школа педагогического мастерства Ю. И. Латышева. Учитель истории смело включился в освоение и внедрение новаторского воспитательно-образовательного курса «Граждановедение», разработанного также на волне «перестройки» московским педагогом-новатором, кандидатом педагогических наук Я. В. Соколовым. Ю. И. Латышев выпустил несколько работ по проблемам алгоритмизации урока, получил премию за работу «Проектные методы обучения», наконец, в рамках национального проекта «Образование» стал «стотысячником», обладателем гранта в 100 тысяч рублей.

В одной из работ В. И. Ленин писал, что «учитель должен быть поставлен в Советской России на такую высоту, на какой он никогда не стоял ни в одной стране». В 1954 г. выпускник университета, молодой учитель Ю. И. Латышев получал 71 рубль в месяц, в 1960-е гг. – 120 рублей, вначале 1970-х гг. – 160 рублей. В 2007 г. оклад народного учителя России, Почетного гражданина г. Ульяновска с 2001 г. (это был пятнадцатый Почетный гражданин в городе), награжденного орденом Почета (2000 г.), составлял 5 тысяч рублей (пять тысяч рублей). Со 100 тысяч рублей российского гранта удержали 13%. Потому что область очень бедная. К тому же у них, учителей, отпуск слишком длинный. Как бы не зазнались!

Предлагаем читателям нашего сайта познакомиться с челябинским краеведом Юрием Владимировичем Латышевым. Осенью 2013 года Юрий Владимирович дал корреспондентам сайта сайт интересное интервью , текстовую версию которого публикуем сегодня. Рассказывая о себе, Юрий Владимирович был очень скромен. Вот его краткая биография:
Родился в Челябинске в сентябре 1948 года. В Челябинске также родились мои родители и бабушка. Мой прадед, Михайлов Николай Александрович, приехал в Челябинске в конце XIX века, работал каменщиком у помещиков Покровских. Примерно с 1908 г. по 1963 г. мои родственники, а потом и я жили в собственном деревянном доме по ул. Тагильской, 50. Закончил восьмилетнюю школу № 15 (в настоящее время в этом здании находится детская художественная школа искусств). Затем закончил среднюю школу № 9 и химический факультет Уральского госуниверситета им. Горького в Свердловске. Женат. Две дочери, две внучки и внук.

— Юрий Владимирович! Чем Вы занимаетесь профессионально?

— По образованию я химик. Закончил Уральский госуниверситет, факультет химический, и работал долгие годы по своей специальности: сначала в институте неорганических пигментов (НИИ ПМ) – он же лакокрасочный институт на ул. Каслинской, 3. И затем в производственной фирме «Оксид», которая тоже занималась производством химических соединений. С 2004 года являюсь консультантом горнорудной компании ООО «Петропавловск-Чёрная металлургия».

— Знаю, что Вы занимаетесь краеведением…

— Да. В общем-то, краеведение меня всегда интересовало, в зрелом возрасте уже, в основном — где-то после 20-23 лет. Даже участвовал в свое время в конкурсах «Знаете ли вы Челябинск» — их проводил «Вечерний Челябинск» в 70-е годы. Собирал вырезки, покупал книги по краеведению, читал в библиотеке. Потом что-то другое увлекло, и на какое-то время краеведение отошло на второй план, даже на третий, может быть. В 2008-2009 году, когда я стал больше времени проводить в Интернете (я с 1996 года постоянный пользователь Интернета), меня пригласили участвовать в сообществе Челчел – Челябинский Челябинск — в Живом Журнале. И оказалось, это общество очень интересное. Интересное тем, что там очень интересные люди. Например, смотритель этого общества – Костя Севастьянов. Он в Челябинске (ему 44-45 лет) появился, когда уже учился в ЮУрГУ (тогда был еще ЧПИ), и его заинтересовал этот город. Он меня и пригласил – размещать какие-то фотографии, информацию, комментировать. Но больше всего для этого общества делал и делает Женя Клавдиенко. Он потрясающий человек. Он программист, работает, по-моему, в банке, но в то же время, очень активно участвует в краеведческой жизни. Если посмотреть его записи в этом Журнале 2009 года и современные — прогресс потрясающий. Этот человек настолько вник в тему — по сути дела, он обошел весь город. Если надо что-то спросить – где, что, когда этот дом возник, что здесь было – это у него надо спрашивать. У него потрясающая база данных, он очень хорошо контактирует со многими издательствами, музеями. Я начинал как бы более примитивно – какие-то улицы меня интересовали, потом я делал пост о кинотеатрах Челябинска (историю всех кинотеатров Челябинска, начиная с дореволюционного периода и до современного). Всё, что мог, я собрал по этой теме, и ссылки идут постоянно на эти материалы.

— То есть, это оценено: и ваша деятельность, и деятельность Жени Клавдиенко?

— Да, оценено людьми, интересующимися этим. К сожалению (это мое мнение), если в Челябинске, наверное, 1 200 000 жителей, то интересующихся краеведением, судя по интернету, порядка 4-10 тысяч. Увы, остальным это всё просто не интересно. Есть, наоборот, люди, которые готовы всю эту старину уничтожить, ничего из прошлого им не надо, они хотят всё забыть и начинать всё с нуля – им не важна ни история, ни архитектурные памятники, ни революционные – ничего им не интересно.

— Тем не менее, нам очень интересна эта тема, мы ею занимаемся. Вы уже частично знаете о «Сути времени?» Мы занимаемся сохранением исторического достоинства в целом, и противодействием фальсификации истории – в частности, в Челябинске. Нас категорически не устраивает, когда черное называют белым, а белое — черным. Как Вы догадываетесь, это я — о передаче «Любитель истории», в которых белочехи названы славными героями, а революционеры-красноармейцы – палачами. Вас не смущает такая вот версия истории родного края?

— Конечно, смущает. Тем более что в основном – безосновательно это, чисто субъективно, но подается из довольно популярного источника. Я знаю, что «Любителя истории» просматривают десятки тысяч жителей Челябинска, и не только Челябинска. Количество просмотров у них от 20 до 60 тысяч – это довольно прилично. Причем, они постоянно напоминают, что эта передача делается при содействии администрации Челябинска. Мне это не нравится. Если бы это было доказательно, — что белочехи хорошие, что они много чего хорошего сделали. Но нет доказательств! Это просто из пальца высосано!

— Чувствуете ли Вы в этом передергивании, пересмотре истории какую-либо опасность?

— Конечно!

— Какие последствия такой позиции Вы видите?

— Нельзя историю переделывать: десять лет одна история, сейчас другая, через десять лет третья история, – нельзя такие вещи делать. Что есть – то есть. Но при всём критическом отношении к администрации города Челябинска, надо отдать должное: в целом сохраняются, по крайней мере (в отличие от других городов), названия, например улиц, площадей. Ни одна улица, ни одна площадь не была переименована с начала 90-х годов. Я считаю, что это очень правильный подход? Большинство памятников, сделанных по индивидуальным проектам, сохранились. Даже памятники массового характера – памятник Горькому, или памятник Кирову на территории Трубопрокатного завода – стоят. Памятник Ленину у ДК энергетиков. Но я очень жалею, что убрали памятник Кирову от Цинкового завода. А это был памятник, который по индивидуальному проекту делала жена Головницкого (Эльвина, по-моему, ее звали). Хорошо, что один из бывших работников Цинкового завода этот памятник купил — а его хотели в металлолом сдать (!), он медный был – и поставил у себя в Тарасовке. Не у себя на участке, а на улице. В целом, в этом плане меня политика администрации устраивает, вот в этом только.

— Вернемся к вопросу истории. История так распорядилась, что в те времена были победители, были герои, завоевавшие право так называться своими героическими действиями, поступками, жизнью, смертью. Каково Ваше мнение – были ли герои?

— Конечно, были! Безусловно. Приведу пример из периода Отечественной войны. На Братском кладбище есть могила Кадыргалеева (если я точно назвал) — Героя Советского Союза. И когда я почитал о нем, какой он подвиг совершил – это же вообще потрясающе! Это человек, который ворвался вместе со своим товарищем в траншею, забросал гранатами пулеметное гнездо. Затем увидел машину гитлеровцев, которая отъезжала, наперерез бросился с автоматом, убил четырех немцев, которые там были. Там оказалось знамя. Он это знамя взял (а в то время вражеское знамя захватить – это был большой подвиг), потом увидел в лесу еще пятерых немцев, четверых убил, пятого взял в плен, и тут его ранили. Ну, разве это не герой?!
Очень плохо, что мы, по сути дела, ничего не знаем о Гражданской войне. Даже о том, сколько человек погибло во время боев под Челябинском, данные очень противоречивые: по одним данным пять тысяч, по другим сорок тысяч! Имеется в виду – с двух сторон потери. Но даже пять тысяч – огромное количество! Например, 2 тысячи красноармейцев, 3 тысячи белых – где они? Мы практически ничего о них не знаем!
В Фатеевке есть памятник – ничего не известно ни об одном человеке. Кто там похоронен? Хоть бы одну фамилию! Ничего нет. Увы. Этот недостаток вообще в России есть – отношение к погибшим. Кого-то — Цвиллинга, Колющенко, Болейко — мы знаем, знаем их фамилии, да и то не всех. Вот, Болейко. О Болейко практически ничего не известно. Он возглавлял, по-моему, штаб охраны города – и всё!

— История отображается в образах, символах определенных своей эпохой. А можно считать неизымаемыми символы той великой эпохи, трагически пережитой нашими предками? Можно ли пересматривать наше отношение к этим символам? Если можно – то как?

— Пересматривать, я думаю, очень сложно — даже если появляются какие-то новые факты. Когда ставишь себя на место того человека, пытаешься поставить, то думаешь, а как бы ты себя повел, как бы ты сделал? Вот сейчас говорят: они были неправы, они захватили власть. Но идея-то была прекрасная: равенство, братство! Я считаю, большинство людей действовали искренне, а не ради какой-то карьеры, личной выгоды. Может быть, потом что-то изменилось.

— Это чем-то подтверждается?

— Подтверждается даже тем, что люди в каких-то ситуациях могли сбежать, могли уйти. А они оставались, они пытались что-то сделать и погибали.

— Что ими двигало?

— Идея. Идеи социализма и коммунизма и сейчас сохраняется. Другой вопрос, что что-то не получилось, что-то не так сделали.

— Как Вы относитесь к людям, которые считают некоторые периоды нашей истории чёрной дырой? И что в соответствии с таким представлением нужно каяться, переименовывать улицы, сносить памятники.

— Честно говоря, я бы одну площадь переименовал в Челябинске – это пл. Ярославского. В администрации считают, что лучше ничего не трогать. Исторически эта площадь связана с историей города. Она когда-то называлась Торговой, Соборной, Христорождественской, там была первая крепость. А потом её назвали в честь Ярославского, который никакого отношения к Челябинску не имеет. Он прославился тем, что был сторонником уничтожения церквей. Я сам атеист, но считаю, что его имя не достойно того, чтобы в честь него называть площадь. Это моё личное мнение. Но это единственное место, которое я бы в Челябинске переименовал.

— Каков механизм переименования?

— В лучшем случае – референдум, но это большие деньги. И едва ли кто-то пойдёт на это. Разве что совместить с выборами. Второе, более реальное – это общественные слушания, когда от разных слоёв общества представители обсуждают это. Опасность в том, что нет достойного нового названия. Назвать её площадью Искусств – кто-то будет против. Назвать площадью Челябинской крепости – кто-то ещё будет против.

— Но замалчивать и тихой сапой это делать – вы это не поддерживаете?

— Нет, конечно. Я считаю, что сейчас в администрации трезвые люди, которые считают, что если нужно назвать каким-то именем, как назвали улицу имени скульптора Головницкого – отлично, это новый район, никто не возражает. Головницкий много сделал для города. Идеи сейчас нет. И я, кроме площади Ярославского (и об этом многие думают), по остальным нет ни одного предложения. По крайней мере, я не видел ни в печати, нигде. Нет такого. И это очень хорошо. И нет призывов к сносу памятников. И это тоже хорошо. Другое дело, что уже много натворили. Хуже того: памятники вот эти не трогают, так сказать, скульптурные, но трогают архитектурные памятники. Вот в этом плане я думаю, что, к сожалению, у властей главное – деньги, извлечение прибыли (не знаю, для города или лично для себя). Бездарное уничтожение. Только за последнее время уничтожено 3 памятника. Один включён в реестр объектов культурного наследия России регионального значения. Была подпольная типография — Дом Карпинского, угол пересечения Цвиллинга и Труда. Снесли его осенью 2010 года. Абсолютно бездарный поступок. Как так можно? И никто не понёс наказания! Далее два выявленных памятника снесены. В 2012 году шикарный полукаменный дом, там первый этаж каменный, второй – деревянный. Это ул. Елькина, 9 – рядом с областной прокуратурой! Мешался – убрать! Вот он в плохом состоянии – так первый-то этаж отличный, отремонтируйте! Снесли – сейчас там стоянка. По ул. Красноармейской, 68 тоже был выявленный объект, нормальный, в хорошем состоянии, никому не мешал – снесли.

— Из проводимых опросов мы выяснили, что челябинцы мало знают историю, в результате которой был установлен памятник белочехам на Привокзальной площади. Что Вы думаете по этому поводу.

— История гражданской войны периода с мая 1918 года по август 1919 года – это белое пятно. Практически ничего не известно. Есть пара романов Гроссмана, который что-то попытался прояснить, использовал архивные материалы, но это же художественное произведение. Там очень много домыслов. Типа того что Тухачевский прилетел на самолёте на Алое поле… Или какую-то разведчицу нашу из застенков вытащили, увезли в Уфу. Хотя какие-то факты есть: действительно, была девушка, которая работала на большевиков в подполье во время гражданской войны в Челябинске. Но из серьёзных исследований, пожалуй, только Моисеев немножко писал, он умер недавно.

— Белое пятно и люди мало об этом знают.

— Очень мало. Что такое краеведческий сборник – это несколько сот экземпляров. И они лежат в библиотеке, а некоторые ещё даже не проданы – в магазинах их даже нет. Мало того что они недоступны. Если кто и покупает, то не читает.

— Как Вы думаете, власти пользуются этим незнанием?

— Скорее всего, им просто наплевать на это. Поступило предложение – хорошее, денежное. Я не думаю, что это просто так. Кто-то всё равно получит от этого выгоду. Вот если бы на каком-то кладбище поставили памятник погибшим – пожалуйста. Но в центре города на вокзале делать такой помпезный памятник… Мне не понятно это.

— Я, честно говоря, пока в эту тему очень мало вникал. Я в последнее время занимаюсь объектами культурного наследия. Это очень большая тема, поэтому отдельный какой-то факт чтобы рассмотреть – это требует очень большого времени. Недавно в интернете была ссылка на статью о белочехах, об этом корпусе чехословацком. Не только в Челябинске, но и вообще во время гражданской войны. Очень всё не однозначно. Тут надо читать. А я думаю так: по большому счёту — это Россия, чехи – это всё-таки оккупанты. По сути дела, они действовали как оккупанты.

— Есть такое мнение: это была военная иностранная организованная структура, которая в определённый момент применила силу.

— Абсолютно точно. Я согласен.

— И дело дошло до уничтожения людей – наших соотечественников.

— Верно. Абсолютно так. И самое-то интересное, что конфликт-то, я немножко читал про это, конфликт был ерундовый. Из-за того что опять же, можно сказать, чехи были на стороне белых, я не думаю, что это было прямо, сочувствовали; венгры были больше склонны к большевикам, к красным. И получается, что конфликт не между русскими и чехами, а между венграми и чехами завязался. Кто-то что-то бросил, кого-то арестовали.

— Конфликт разросся.

— Вот это и ужасно. Вообще это последствия Первой мировой войны. Венгры и чехи друг друга не очень любили.

— Можно говорить о том, что происходит десоветизация, которая реализуется через СМИ и при поддержке или молчаливом согласии властей, в частности администрации? В связи с этим проектом «Любитель истории».

— Скорее всего, просто в администрации никто не вникает в это.

— Деньги правят бал?

— Есть некоторые заявления, что гражданскую войну все проиграли: и белые, и красные, и проиграла вся страна в целом. Ваше мнение по этому вопросу.

— В любом случае, война – это плохо, какая бы она ни была. Если бы это было решено не военным путём… История показывает, что ни в одной стране смена режима не обошлась мирно. Особенно когда национализируется огромное количество имущества, помещения, здания и т.д., — это всё проходит не безболезненно. И поэтому, увы, гражданская война – это скорее правило в случае революции, нежели исключение.

— Все вопросы должны решаться без внешнего вмешательства?

— По идее – да. Лучше чтобы это решалось так. Какая-то страна, какая-то нация решила выбрать какую-то определённую идеологию, строй, и навязывание со стороны всегда разделяет людей.

— Решать они должны сами?

— Должны. Но, увы, не получается.

— Как вы считаете, можно ли ставить памятники кому угодно?

— Нет, конечно.

— Могут ли власти произвольно ставить памятники помимо воли граждан?

— Прежде чем поставить какой-то памятник, нужно это как-то обсуждать. Если строят какое-то здание или создают какое-то предприятие, сначала рассматривают мнение жителей: против они или нет, какие последствия. То же самое и с памятником. Конечно, никогда не будет так, что 100 % людей будут согласны на то, чтобы этот памятник поставили, но если подавляющее большинство будет за этот памятник, то его надо ставить. Прежде чем поставить, надо обязательно обсудить.

— Вы знаете о памятнике Павшим Революционерам. Вы считаете их героями своей эпохи?

— Конечно.

— Они достойны увековечивания в памяти?

— Безусловно!

— Важно ли сохранять памятники советской эпохи: героям гражданской войны, Великой Отечественной?

— Без сомнения!

— Считаете ли Вы возможным пересмотр взглядов на гражданскую войну? Смену в сознании граждан героев на антигероев?

— Не знаю. Тут я не могу сказать однозначно. Что касается гражданской войны, я бы сказал так. Нам всю жизнь подавали героев с одной стороны, но ведь люди, погибшие с другой, которые защищали прошлую власть, некоторые из них тоже были искренни. И если сейчас выясняется, что человек воевал, пусть за белых, но он это делал в силу своих убеждений, по-моему…надо более объективно оценивать – и ту и другую сторону.

— Нужна ли работа по сохранению памятников, исторического наследия?

— Конечно.

— Должны участвовать в этом власти?

— Конечно. Увы, без поддержки властей это очень сложно сделать. Если власть не желает сохранения памятников, идёт их уничтожение.

— Какова должны быть политика сохранения исторического наследия?

— Есть закон о культурном наследии. Но он не исполняется. Абсолютно. И фактов более чем достаточно.

— Юрий Владимирович, спасибо за интервью.

— Пожалуйста.

— Интересно было Вас послушать.