https://www.сайт/2016-06-03/igor_strelkov_o_svoih_politicheskih_planah_oshibkah_kremlya_i_novoy_deklaracii

«В ситуации кризиса взять власть»

Игорь Стрелков - о своих политических планах, ошибках Кремля и новой декларации

Экс-сотрудник ФСБ Игорь Стрелков (Гиркин) стал известен широкой публике весной 2014 года, когда после присоединения Крыма к России захватил административные здания в городе Славянск Донецкой области, объявив о переходе города под власть ДНР. Несколько месяцев Стрелков воевал в Славянске, потом возглавил вооруженные силы ДНР, однако в итоге непризнанные территории покинул и ушел в отставку. Стрелков много заочно полемизирует с помощником президента Владиславом Сурковым, на которого возлагает ответственность за непризнание Россией ДНР и ЛНР и отказ вводить туда регулярную армию. После возвращения с Донбасса Стрелков возглавил движение помощи ДНР «Новороссия». Также он участвовал в создании «Комитета 26 января», куда вошли публицисты и общественные деятели националистических взглядов, а на прошлой неделе организация была преобразована в «Общерусское национальное движение».

Движение уже опубликовало декларацию и заявило о себе непризнанием Беловежского договора о создании СНГ и требованием присоединения Украины и Белоруссии к России. Также в декларации говорится о необходимости преобразования России в государство, которое контролировалось бы русской нацией и при этом придерживалось демократических ценностей, защищало права и свободы человека. Стрелков предлагает ввести визовый режим для государств Средней Азии, а вот для граждан США, Евросоюза и других развитых стран, наоборот, упростить въезд.

Движение «Новороссия» занимает несколько маленьких комнат в здании недалеко от метро «Таганская». Ремонта нет, и ходить приходится аккуратно. Как только попадаешь в помещение, по запаху чувствуется, что тут живет кошка. Огромный рыжий кот по кличке Хмурый во время интервью спит на столе у Стрелкова. На стене — календарь с портретом Николая II, такой портрет стоит и у Стрелкова на столе.

«В этом отношении я не спорю с Навальным»

— Недавно вы опубликовали декларацию. Хочется понять, во-первых, кто является ее автором. Во-вторых, в ней же есть явные противоречия. С одной стороны, там речь идет о европейских ценностях, о сближении со странами Первого мира, с другой стороны — о необходимости вернуть себе Украину и Белоруссию. На мой взгляд, это несовместимо.

— Во-первых, декларация — это плод коллективного творчества. Конечно, базовые вещи писали господа Крылов и Просвирнин, но она правилась и дополнялась многими людьми. Я сам участвовал в правке декларации и писал отдельные абзацы. Хотя не буду отрицать, что базовый текст был создан представителями националистического крыла. Но декларация — это не десять заповедей, высеченных на каменных скрижалях. Это — документ, который будет дополняться, правиться. Речь не идет о кардинальных изменениях — мы не флюгеры, чтобы постоянно меняться, но это — рабочий документ. Он может видоизменяться в зависимости от изменения реальной политической обстановки. Согласитесь, что любые демократические и правовые нормы могут действовать, только когда государство или общество находится в более менее спокойном состоянии. В условиях жесткого кризиса они не то что не действуют — они способны привести к ускоренному разрушению государства и общества. Сейчас декларация представляет из себя, выражаясь жаргоном, набор наших «хотелок» — того, что бы мы хотели видеть в идеале, если переход от нынешней ситуации произойдет без каких-либо масштабных потрясений. При этом я — один из самых правых в Комитете, хотя постоянно оппонирую националистам. Потому что правые без союза с левыми сейчас не способны создать структуру, выражающую общее мнение патриотических сил. А декларация выражает такое мнение.

— И все-таки я не понимаю, вы хотите воссоединения с Украиной и Белоруссией или демократии?

— Давайте я вам зачитаю, как это звучит. «Мы выступаем за объединение Российской Федерации, Украины, Белоруссии, а также за объединение иных русских земель в едином общерусском государстве, превращение всей территории бывшего СССР в безусловную русскую зону влияния». Вот, скажите, где тут сказано о войне? Я понимаю, что когда человек читает данную фразу, он представляет себе Стрелкова, рейд на Славянск, действия в Крыму, пять войн, которые у меня в активе, и считает, что Стрелков обязательно построит нечто типа вермахта и пойдет завоевывать Украину, Белоруссию и все, что пожелает. Где это написано в декларации? Может быть, наши политические противники и многочисленные кремлеботы, тролли, хотят видеть такое толкование, что есть тупой солдафон, фашист, который мечтает нажить себе славу Наполеона. Но это не так.

— А как вы видите вариант бескровного объединения?

— Еще раз повторю, что декларация — это набор «хотелок», то, к чему мы стремимся. Например, для объединения Белоруссии с Россией совершенно необязательно воевать. Я полагаю, что при здравой политике и при том, что к той же Белоруссии будут относиться не как к возможному объекту для разграбления, объединение возможно без всякой войны и без какого-либо кровопролития. Что касается Украины, это, конечно, другой вопрос. Война уже идет, и никуда мы от нее не денемся. Войну эту надо выигрывать, потому что в случае ее проигрыша мы проиграем не только на Украине, но и везде. Мое мнение тут не меняется. Эта дилемма стала безальтернативной с момента воссоединения с Крымом. Это действие было правильным, но я подчеркиваю не его правильность, а его значение. После этого вариантов примирения нет: или разгром хунты, или капитуляция перед хунтой.

— И все-таки, если мы идем по вашему сценарию, то речи о дальнейшем сближении с «Первым миром», о чем говорится в декларации, не будет — последует только новая волна санкций.

— Я никогда не был юристом, мое основное образование — это пятимесячные курсы при академии ФСБ России, где я изучал борьбу с подпольем и организацию работы с подпольем. Я не юрист. Но тем не менее когда обсуждаются столь серьезные вещи как декларация, ее надо читать дословно, не надо сочинять. Мы за привлечение в Россию представителей бизнеса, политики из так называемого Первого мира. Но там не написано, что мы за то, чтобы устраивать дружбу со всем Первым миром на их условиях. Нет, мы за построение в России суверенного, свободного, правового — как это смешно ни звучит от меня — государства. Если оно станет таким, то мы сами выйдем на один уровень со странами Первого мира. Более того, сейчас мы прекрасно в экономическом отношении встроены в систему Первого мира. Встроены на уровне сырьевого придатка, трубы, по которой из нас выкачивают все ресурсы, а мы получаем за счет этого средства, которые также вывозятся туда. В этом отношении я не спорю с Навальным: вся система работает на коррупционном приводе «украсть, продать, вывезти за границу».

«Наша задача — не свергать режим»

— Вы заговорили о возможности смены власти в России. Как вы хотите бороться за власть? Собираетесь баллотироваться в Госдуму?

— Нет. В Госдуму я баллотироваться не собираюсь. У меня вообще нет вкуса к политике. Когда я говорю, что не хочу заниматься политикой, я не лукавлю. Я и сейчас ею не хочу заниматься. Она мне неинтересна, и я отлично знаю, что такое политика, и я отлично знаю, что это такое, с точки зрения бывшего сотрудника органов госбезопасности: это предельно грязное дело, где все врут. Я врать терпеть не могу.

— Тогда зачем вы ею занялись?

— Затем же, зачем я поехал в Крым, а потом в Славянск. Мне давно не нравится воевать. Еще Наполеон говорил, что для войны нужен определенный возраст. Человек после 40 лет, тем более воевавший до этого, воевать не хочет. Он много видел, он прекрасно знает, что романтики там нет, груз пережитого давит, и вкуса к риску тоже уже нет — а риск на войне необходим. Но я выполнял свой долг. Я ничего не получил за Крым — даже спасибо не сказали. То же самое я делал и в Славянске. Если бы меня буквально не заставили снять маску (почему и как — это отдельное дело), вы бы так и считали, что полковник Стрелков — это крутой капитан ГРУ с огромными плечами, который плевками сбивает самолеты и сжигает одним выстрелом колонну танков. Так же и в политике — я в ней не потому, что мне это нравится или хочется. У меня нет вкуса к власти, особенно в мирных условиях, в военных условиях я и сам могу ее взять — это не проблема. Я ничего не понимаю в экономике, хотя читаю о ней, самообразовываюсь, но вкуса у меня к ней нет. Мне не интересны все эти игры с выборами, рейтингами, необходимостью иметь популярность у населения и врать ради этого. Мне это неинтересно. Но я вижу сейчас кризисную ситуацию в стране и не могу оставаться в стороне. Раз уж так получилось волею судеб, что я приобрел определенную популярность, известность, я не имею права ее зарыть в землю, как таланты из известной притчи.

— Как вы тогда будете мирно бороться за власть?

— Мы не будем бороться за власть мирным путем и вообще бороться за власть сейчас.

— А что тогда Вы собираетесь делать?

— Мы и раньше говорили, что нынешний режим обречен, он сожрет сам себя. На наших глазах происходит саморазрушение режима, который не желает меняться. Он распадается и на уровне экономики, и политики, и даже властной вертикали, потому что она раскалывается. Наша задача — не свергать этот режим, хотя бы потому, что мы видим на примере Украины, к чему приводит свержение. Наша задача — когда режим начнет обрушиваться, иметь ту силу, которая сможет сохранить страну. Мы нацелены не на противостояние с нынешним режимом, а на спасение страны от катастрофы и выстраивания нового политического будущего.

— То есть в ситуации кризиса взять власть?

— Да, в каком-то смысле в ситуации кризиса взять власть. Другого варианта для прихода к власти сейчас просто не существует. Любой человек, который живет в нашей стране и не является патологическим лицемером или членом партии «Единая Россия», понимает, что все выборы — это просто фикция и профанация, начиная с начала 90-х.

— Вы знаете, что националистов в нашей стране, как правило, просто сажают. Не боитесь, что вы и ваши союзники окажетесь в тюрьме?

— Не боюсь. Не потому что не могут посадить, а просто не боюсь, и все. Понимаете, в чем я отличаюсь от того же Навального. Навальный всю жизнь был политиком, зарабатывал деньги, и для него личный комфорт — это большая ценность. Я тоже люблю комфорт. Я не отшельник, не монах, я люблю и хорошего пива выпить, не против вкусно покушать, люблю путешествовать. Но за свою жизнь я побывал в таких ситуациях, которые Алексею Навальному и не снились. И я представляю, что со мной может быть, если я попаду на зону или в КПЗ. Поверьте, я бывал в худших ситуациях. Может быть, со стороны это смотрелось по-другому, но, когда я находился в Славянске, я понимал, что ставка — это моя жизнь. Причем шансов на то, что ты выживешь, гораздо меньше, чем на то, что ты победишь. Я не настолько отмороженный авантюрист, чтобы быть уверенным, что мы победим. Я понимал, что шансы не очень велики, что мы идем по большому счету в никуда, что, может быть, нас поддержат, а может быть, и нет. В итоге нас поддержали наполовину. И я понимал, что лично для меня шансы выйти живым из этой ситуации — примерно 1 к 10. И я шел туда не за славой. Меня до сих пор тяготит публичность, я не люблю, когда меня узнают на улице и подбегают за автографом...

— Соглашаетесь дать автограф?

— Сейчас меня подзабыли чуть-чуть, и я, наконец, могу снова ездить в метро. Сейчас кто-то приглядывается, вспоминает что-то, но из телевизора я вылетел, и фамилию Стрелкова могут еще вспомнить, а внешность уже нет. Но возвращаясь к вашему вопросу. Я не боюсь, что меня посадят. Более того, я не думаю, что меня могут посадить, я считаю более вероятным вариант, что меня просто уберут — автокатастрофа какая-нибудь или что-то в этом роде. Я как спецслужбист считаю это более рабочим вариантом.

— Вы фаталист?

— Я не фаталист. Я исхожу из известного римского принципа «делай, что должен, и будь, что будет».

«Команда Путина способна только воровать»

— Раньше вы говорили, что поддерживаете Владимира Путина. Ваше отношение к нему изменилось?

— Видите шкаф в углу кабинета? Вот за ним стоит портрет Владимира Путина, запыленный, а раньше он висел на стене над столом. Он висел до начала сирийской авантюры, но он висел не потому, что я люблю Владимира Путина и считаю его лучшим руководителем в стране, а потому, что пока шла война и была надежда, что он будет ее вести как верховный главнокомандующий, а не как капитулянт-пораженец, я готов был его воспринимать как верховного главнокомандующего. Но сейчас Путин идет по пути Милошевича, один в один. У него еще есть время свернуть с этого пути, но пока он по нему марширует. Если он свернет с этого пути, если мы увидим Путина образца 2014 года и при этом будет выполнен ряд условий, тогда я могу его снова поддержать.

— Каких условий?

— Когда в 2014 году Путин резко сменил внешний и внутренний политический курс, он должен был одновременно произвести смену кадров. Егор Просвирнин меня всегда страшно критикует, но просто эту цитату Сталина помнят все: «Кадры решают все». Если самое нужное и полезное дело поручить мерзавцу и прощелыге, он обязательно сворует, проворонит, продаст. У Путина команда бессменная. Часть кооптирована с ельцинских времен, часть он сам собрал из своего кооператива, из товарищей по татами и подворотням. Эта команда способна только воровать и ничего больше. Я был уверен, что начнется процесс кадрового обновления, что он будет собирать под новые задачи дееспособную команду, потому что противостоять Западу даже в политическом плане невозможно, когда дети министра иностранных дел учатся в Великобритании, когда собственные дети живут в Голландии, когда у главного человека по Украине бывшая семья живет в Лондоне. Нельзя воевать против противника, имея в качестве исполнителей потенциальных шпионов. Хотя, думаю, там не только потенциальные есть.

Но этого не произошло. А нельзя на легковой машине, которая предназначена для прогулки по автобану, ехать за грибами в дождь. И теперь эта легковая машина завязла, а он не хочет из нее вылезать. Не знаю, боится ли он из нее вылезти или не понимает необходимости, но он в ней сидит и медленно тонет в болоте.

Далее. Когда мы вступили в противостояние с Западом, нам надо было уравновесить политику и экономику. Если мы строим внешнеполитический суверенитет, нам нужен и экономический суверенитет, если мы от него отказываемся, то о независимости не может идти и речи. Труба не может быть независимой. Надо было или начать перестройку экономики, или развернуться назад и вернуть политику в соответствии с экономикой. У нас же политика и экономика идут в разные стороны, и в итоге мы не идем никуда, а топчемся на месте и просто проигрываем и тут, и там.

— Но говорят же об импортозамещении.

— Говорить они могут все, что угодно. Но, например, возвращение к разработке экономической политики Кудрина — это показатель, что ничего они менять не собираются. Кудрин — это экономика трубы. Я не знаю, какой он финансист и как он может экономить государственные ресурсы (финансы), но это — экономика трубы, причем трубы деградирующей. Я читал недавно лекцию в РАНХиГС и нарисовал на доске трубу, по которой из России на Запад идет сырье, там оно продается, часть денег возвращается назад и тут же возвращается на Запад. Но труба имеет определенную пропускную способность, Условно, добывается 100% ресурсов, но не все они доходят до Запада, потому что на трубе есть обременение. Обременение — это ядерное оружие, армия, флот, наука, культура, социальное обеспечение, пенсионеры, госаппарат. И это обременение съедает условно 50% того, что могло бы дойти на Запад целиком. Поэтому западная экономика заинтересована, чтобы обременение уменьшалось, и Кудрин — он хочет убрать обременение. А это — мы с вами, это наш суверенитет, наша независимость, армия, это наше. Кто не хочет кормить свою армию — будет кормить чужую.

— Не рассматривали вариант, например, вступить в Общероссийский народный фронт, чтобы помочь Путину провести реформы?

— Если вы полезете в кучу навоза, вы же понимаете, что замажетесь? Это без вариантов. А мне это противно, я вижу всех этих людей и понимаю, что этим людям можно поручить любое дело. Но вчера они были коммунистами, до 91-го года, потом стали все либералами и демократами, потом — государственниками и патриотами. А я не флюгер, и я не хочу находиться в одной лодке с флюгерами. Они ничего больше не могут, кроме как воровать и подстраиваться под власть. Если завтра к власти у нас придет Гитлер, они все окажутся в рядах НСДАП, если завтра высадятся американцы, они встретят их со слезами радости на глазах. Если завтра въедет Порошенко на танке, выяснится, что у них у всех дедушка украинец или бабушка еврейка. А я не такой, как они.

Я пытаюсь донести [свою точку зрения] всеми силами. Я прочитал лекцию в РАНХиГС, после этого меня везде запретили. Даже на периферии. Везде идут звонки от моих бывших коллег, что «нельзя». На это вертикали власти, проникнутой всеобщей трусостью и лоялизмом, еще хватает. Вокруг меня создана мощнейшая блокада, меня запрещено упоминать. Даже господин Познер, когда говорил о «декларации фашистов», упомянул Просвирнина, Крылова, но не Стрелкова. Популярную фигуру должны забыть, а потом с ней можно будет что-то сделать. Только у них времени не хватит, у них цейтнот. Им бы лет пять.

— А пяти лет нет?

— Нет. Максимум — два года. Они сейчас ведут политику Тришкина кафтана: прохудился один кусок, они отрезают другой и зашивают. Но кафтан сокращается, везде дыры. Две войны, в которые мы наполовину влезли, а наполовину вылезли. Одну войну могли выиграть щелчком пальцев, но испугались. Полезли в другую войну, поняли, что войну там не выиграть, но ногу в капкане оставили. Контингент наш там растет, и вся сирийская армия Асада у нас на снабжении. И нет структурных реформ и даже понимания, что они необходимы. Достали из загашника Кудрина — а вдруг он сотворит чудо? А это невозможно.

«Все будут висеть между зубцами Кремля. Шучу»

— Давайте вернемся к началу разговора. Допустим, вы сможете перехватить власть, когда страна начнет рушиться. Куда тогда вы денете ваших политических оппонентов — тех же самых либералов, к примеру?

— Вам хочется, чтобы я пролил елея на вашу душу? Конечно, все будут висеть между зубцами Кремля — коммунисты, либералы, единороссы. Шутка. Хочу вас разочаровать. Этого не будет по одной простой причине. Я не потому националист, что хочу уничтожить все другие нации, а потому что мне жалко нашу, русскую нацию. Я ко всем нациям отношусь хорошо, но свою люблю больше. Мы должны иметь шанс на будущее, не стать общечеловеками — я категорически против общечеловечества. Я считаю, что без различий не будет развития. Не бывает развития в мире, где все говорят на одном убогом simple english, смотрят одни фильмы и жуют одинаковые жевательные резинки. Я за развитие каждой национальной культуры, но при этом за единство России. Это я к тому, что русский народ сильно ослаблен, и каждый человек — ценность. Конечно, к примеру, Анатолий Борисович Чубайс для меня не ценность, и люди, подобные ему, для меня — не ценность. А к рядовым либералам-белоленточникам я никаких враждебных чувств не испытываю. Я считаю, что если мы сможем добиться построения нормального государства, они найдут в нем свое место, и дай Бог, чтобы они были счастливы, богаты, чтобы у них было много детей.

— А Чубайс в таком государстве найдет свое место?

— Нет, Чубайс нет.

— Что с ним будет?

— Думаю, у него бизнес-джет имеется. В Киеве после бегства Януковича бизнес-джеты стартовали с разницей в 10 минут. А тратить потом государственные ресурсы, чтобы ловить его с именным ледорубом по всему миру... Я лучше детский садик на эти деньги построю. А его потом все равно ограбят, эти ребята стоят чего-то, только пока они здесь при власти.

— Давайте в заключение разговора поговорим про Донбасс. В свете последних заявлений Лаврова о Донбассе в составе Украины и нашем непризнании Донбасса — вы вообще не жалеете о том, что сделали?

— Нет. Не жалею. Во-первых, глупо жалеть о том, что уже сделано. Можно каяться за совершенные грехи как христианин, но жалеть о том, что я делал искренне, бессмысленно. Я шел туда не за деньгами, богатством, славой. Я шел туда помогать местному русскому населению и по мере сил и возможностей помог. Может быть, помог недостаточно, может быть, мог сделать больше. В целом же я считаю, что война, которую ведет народ Донбасса-Новороссии — верная, и если бы я ее мог довести до конца, с удовольствием довел бы до конца. Я уверен, что Киев — это русский город, и Россия без Киева — это не Россия, а РФ. РФ — не Россия, к сожалению.

— Я знаю, что вы поддерживаете связь с Донбассом. Что думаете о гуманитарной ситуации там? Например, тот же ополченец Александр Жучковский периодически пишет, что значительная часть гуманитарной помощи просто разворовывается.

— Насчет разворовывания не могу точно сказать, я не стою там со свечкой. Слухов ходит много, думаю, что значительная часть достоверна. Косвенных данных о том, что гуманитарная помощь разворовывается, много. Если бы от меня что-то зависело, я бы немедленно создал следственную комиссию из достойных доверия людей и разобрался со всем этим. Но пока я утверждать ничего не могу. Жучковскому виднее, он находится там на месте, и я не вижу смысла ему врать.

Что касается гуманитарной ситуации, голода там сейчас нет. Самый пик пришелся на зиму 2014-2015 года, когда социально необеспеченные, старики, действительно умирали с голоду. Сейчас такого нет. Но общий уровень Донбасса стремительно скатывается в нищету, потому что регион продолжает разрушаться. Хозяйственные связи с Украиной порваны, с Россией их нормальных нет. Всем заправляет мафия. На Украину идут эшелоны угля по серым схемам, шахтеры и железнодорожники денег не получают, а деньги оседают в Киеве и Донецке в отдельных руках. В этом плане ситуация отвратительная. И тут надо говорить о предательстве русского населения Донбасса Москвой, в экономическом и политическом плане. Там нищета, расслоение общества, образование новой группы олигархов, обнищание основной массы населения.

— Вы общаетесь с Александром Бородаем, с Константином Малофеевым?

— Нет, ни с тем, ни с другим не общаюсь.

— Сами каждый день чем занимаетесь?

— В ежедневном режиме я сейчас веду жизнь среднюю между блогером и политическим деятелем. СМИ меня игнорируют и, поскольку ресурсов для создания полноценной политической силы нет, наша работа заключается в создании кадрированной структуры. В советской армии были дивизии развернутые и кадрированные. В кадрированных дивизиях был минимум солдатского состава, вся техника и большая часть офицерского состава. В военной ситуации дивизия при этом была готова к развертыванию в течение недели. Пока у нас нет ресурса на развернутую структуру, делаем кадрированную структуру. Ищем соратников, которые готовы работать без денег, ставим им задачи, не требующие финансирования, и готовимся к времени, когда надо будет принять толпы добровольцев. А в остальном я сейчас больше публицист и блогер, нежели политический деятель.

В публикации использованы архивные фото Игоря Стрелкова, в том числе периода его деятельности на территории ДНР.

Публикует интервью с Игорем Стрелковым (Гиркиным), которого в варианте с кавычками называет российским «доблестным героем» или «военным героем России». Интервью Стрелкова (Гиркина) фактически полностью посвящено тому, как он «разочаровался в Путине».

Британское издание представляет своим читателям Стрелкова как "бывшего российского офицера службы безопасности с подстриженными седыми усами и склонностью к реконструкциям эпизодов военной ". При этом добавляется, что Стрелков (Гиркин) со своим отрядом в 2014 году удерживал Славянск, и в качестве характеристики Стрелкова сообщается буквально следующее: «радикальный националист».

В материале говорится о том, что сегодня Стрелков, находясь в своём московском офисе, «поглаживает кота и критикует президента России Путина».

Из заявления Стрелкова (Гиркина), сделанного в интервью The Guardian :

Путин и его окружение в последнее время предприняли шаги, которые, как я считаю, почти неизбежно приведут к краху системы. Мы пока не знаем, как, и мы не знаем, когда, но мы уверены, что это будет крах. Думаю, случится он, скорее, рано, чем поздно.

По словам Стрелкова, Россия должна занять все те земли, на которых живут этнические русские. При этом, как пишет The Guardian , Стрелков (Гиркин) называет украинцев русскими, говорящими на ином диалекте.

Стрелков сетует на то, что Путин остановился после решения вопроса с Крымом.

Стрелков:

Он пересек Рубикон, но потом неожиданно и нелогично остановился. Он не отступил, но и не идёт вперед. Похоже, что у него нет никаких идей, и, кажется, он застыл в ожидании чуда. На самом деле, он застрял посередине болота.

Далее в интервью Стрелков рассказывает о своём командовании отрядом в Славянске. По его словам, все приговоры в отношении задержанных представителей противника выносились на основании судебных заседаний, в которых были и прокуроры, и адвокаты. Стрелков заявил, что каждый из его бойцов знал, что совершение любого преступления завершиться судебным процессом.

Стрелков:

Каждый солдат знал, что если он совершил преступление, то он будет наказан, так же сурово, как враг, если даже не более сурово. Это во многом помогло с дисциплиной.

Когда Стрелкова спросили, была ли регулярная российская армия в Донбассе, он заявил, что был самостоятелен, и что во время операции в Славянске хотел, чтобы российские войска вошли на Украину. Потом интервьюируемый добавил, что комментировать вопрос отсутствия или присутствия российской армии в Донбассе не желает, оставляя право думать самим журналистам The Guardian .

В конце интервью Стрелков заявил, что он неудобная фигура для российских властей, но тут же добавил, что идти по революционному пути для свержения власти в России он и его соратники не собираются.

Это интервью британской прессе показывает, что Стрелков (Гиркин) решил замахнуться на публичность не только российского, но и международного масштаба. А для западной прессы настоящая соловьиная трель - слушать, как кто-либо вне зависимости от ранга, статуса и политических взглядов критикует власти России и лично Владимира Путина.

Экс-министр обороны самопровозглашенной Донецкой народной республики Игорь Стрелков в блоге в «Живом журнале» написал: он располагает данными «из целого ряда источников» о том, что Кремль готов вернуться к идее создания Новороссии. Соответствующая риторика вернется в федеральные СМИ, это должно напугать Киев и заставить его соблюдать минские соглашения.

Стрелков считает, что «в Кремле очень боятся войны» , поэтому тему с Новороссией намерены использовать в качестве «пугала» для президента Украины Петра Порошенко. «Мол, «если не угомонишься и не вернешься в «сакральный Минск» - мы вытащим вот это... Логично и даже с их точки зрения здраво. Только вот напугать «лучшего выбора» Новороссией можно было максимум полтора-два года назад», - рассуждает Стрелков.

По его мнению, эта «пугалка» только подстегнет укро-командование к более радикальным действиям», что в конечном счете негативно отразится на общей ситуации на востоке Украины.

Далее он заявил, что война неизбежна, однако исключил прямой конфликт США и России. « Полагаю, мы должны использовать новый шанс... Война все равно неизбежна и от нее нам не скрыться » , - написал он, обращаясь к « патриотам и русским националистам » .

По его словам, нужно срочно принять меры, «чтобы новый этап борьбы за Новороссию не оказался в грязных лапках сурковского жулья - всяческих бородаев-захарченко-антюфеевых» , поскольку они «сольют все».

«В общем, надо думать и действовать. Кое-что я уже планирую предпринять. Ради сохранения страны и народа можно и нужно идти на любые тактические союзы с теми, кого тоже «списали в утиль» их «дорогие западные партнеры». Получится или нет - не знаю. Но писать об этом, конечно, в открытом режиме не буду» , - заключил Стрелков.

Боевые действия на востоке Украине начались в конце весны 2014 года. В тот момент вооруженные силы провозгласившей независимость от Киева ДНР возглавил Игорь Стрелков. Однако уже в августе 2014 года он оставил занимаемые военные посты и вернулся в Россию. После этого он стал критиковать в СМИ руководство РФ. Губарев в 2014 году был начальником мобилизационного управления министерства обороны ДНР, занимал другие высокие посты в непризнанной республике.

02-12-2014 22:32

Гиркин-Стрелков. Интервью без купюр

Очередное интервью Гиркина-Стрелкова взорвало интернет-сообщество. Но причина большого интереса к нему было даже не в том, то он говорил, а в том, что рупор Кремля - информагенство "Россия сегодня", для которого и было оно сделано, выпустило публикацию в основательно отредактированном виде.

Интервью брал журналист Александр Чаленко, которого позиционируют как приверженца позиций сначала Партии регионов, а затем террористов.

Предлагаем вниманию читателей полную версию интервью, которое опубликовал «ПолитНавигатор» с аннотацией автора.

…В Стрелкове сосуществуют две ипостаси: «бога войны Вотана» и «обычного русского интеллигента».

Когда видишь его в первой ипостаси, то понимаешь, что означает на деле принцип любой западной демократической системы – гражданские должны контролировать военных.

Просто он производит впечатление человека, который пошлет тебя на расстрел, не задумываясь, и не будет считаться с жертвами среди мирного населения, если надо достигнуть военной цели. Очень суров. Непроницаемый взгляд.

Когда он «выходит из образа», то становится обычным русским интеллигентом: шутит, иронизирует, смеется, рассказывает анекдоты, но при этом раздражителен. В общем, такой же, как и мы все.

Стрелков сочетает в себе флегматика и холерика. Очень странное сочетание.

Никаких начальственных привычек. Когда мы пришли к нему в кабинет с Рубеном Сергеевым, внуком первого премьер-министра Донецко-Криворожской Республики Артема, он сам сходил в соседний кабинет за стульями, хотя спокойно мог бы поручить это сделать своим подчиненным. Когда мы выпили чай и съели какую-то сдобу, он опять же вместо того, чтобы попросить помощников прибрать на столе, сам собрал чашки и тарелки и вынес их из кабинета.

У Стрелкова банальная внешность. Такие на улице незаметны, на них не обращают внимания. Среднего роста, узкоплеч, тонкая шея. В одежде аскетичен и прост. Никаких дизайнерских наворотов. Одет в какой-то костюм «советского покроя». Тонкий галстук.

Хорошо образован. Хорошо говорит. Четкие формулировки. Дает хорошие и информативные интервью. Откровенен. Жаль, что при редактировании этого интервью его пресс-службой исчезли очень интересные фрагменты, но, тем не менее, и в отредактированном виде наш разговор получился интересным.

Насколько я знаю, в Новороссии степь и тепловизоры сделали невозможным бои с применением стрелкового оружия. Воюющим сторонам невозможно из-за этого подойти на близкое расстояние друг к другу. Поэтому эта война – это война артиллерии. Что вы по этому поводу думаете?

За пределами городских агломераций, которых очень много в Донецкой республике, местность очень сильно изрезана: большое количество оврагов, высот, перелесков, низин, заросших кустарниками. Очень много шахт и терриконов, которые делают место закрытым.

Сейчас идет позиционная война, где боестолкновений с применением стрелкового оружия почти нет, идет война артиллерии.

- Мне говорили, что эта война в городской агломерации, потому что в центре Донбасса, выезжая из одного города, ты практически сразу попадаешь в другой. При этом там живет мирное население…

Поймите, война есть война. И в этой войне необходимо добиваться победы. Тот, кто заранее будет подлаживаться под интересы мирного населения в ущерб военным интересам, тот не сможет победить. К сожалению, это так. Население страдало и будет страдать, пока идет война. Чем война скорее закончится, тем скорее прекратятся страдания мирного населения. В остальном же тактика малых групп.

- А что это такое? Разъясните, пожалуйста.

Понимаете, в военной истории, в военной теории есть понятие основная тактическая единица, которая должна выполнять определенные тактические задачи. Чем больше развивается военное дело, чем больше совершенствуется военная техника, растет огневая мощь подразделений, тем меньше становятся тактические подразделения.

Условно говоря, если во время Первой Мировой войны определенные задачи мог решить батальон со своей огневой мощью, те же задачи во время во время Великой Отечественной могли решать уже роты. Сейчас же такие же задачи могут решать взводы.

В данном случае количество вооружений и их качество, например, скорострельность, стали таковыми, что плотность огня, которую может создать современный взвод, превышает ту плотность, которую мог создать батальон времен Первой Мировой. Или, по крайней мере, сравняться с ним.

Соответственно большие массы людей становятся только большими мишенями, что собственно демонстрировалось под Славянском, под Донецком, где намного превосходящие нас по численности и техническому оснащению подразделения украинской армии ничего с нами толком сделать не могли и только несли большие потери. За счет своей скученности, за счет того, что передвигались большими массами, большими массами техники, а мы использовали это. Использовали тактику малых групп – подразделение до взвода численностью и меньше. Они нащупывали противника, сковывали его и вызывали на него огонь наших артиллерии и минометов. За счет этого противник нес очень большие потери при относительно небольших наших потерях.

И в то же время, чем меньше подразделение, тем по нему тяжелее попасть, особенно в условиях городской застройки. Противник обладал над нами огромным преимуществом в технике. Но это превосходство он не мог реализовать, потому что получалась стрельба из пушки по воробьям. Бесполезно применять дивизион «Градов» против рассредоточенного отделения пехоты. Кого-то, может быть, и заденет, но КПД будет крайне низким.

- Вот сейчас в Донецке не могут взять аэропорт. В чем проблема? Почему так долго идут бои? Что бы сделал Игорь Стрелков, чтобы взять полностью под контроль Донецкий аэропорт?

Я бы не стал его штурмовать вообще.

- Почему?

А зачем?

Потому что считалось, что до того, как ополченцы начали брать его под контроль, с территории аэропорта, а также из населенных пунктов Пески и Авдеевка по Донецку велся артиллерийский огонь.

Ну вы себе представляете карту? Когда вы манипулируете такими названиями, как Авдеевка, Пески, аэропорт, вы себе не представляете связь. Авдеевка достаточно крупный город с пятидесятитысячным населением. Пески тоже достаточно большой населенный пункт. Это поселок городского типа, примыкающий к городу. Аэропорт расположен между ними на достаточно большом расстоянии. Это не одна агломерация.

Я повторяю, артиллерия не может находиться одновременно в аэропорту, Песках и в Авдеевке. Либо она находится там, либо там.

- В аэропорту находилась артиллерия?

Там находились корректировщики. А артиллерия действительно находилась в районе Песок и Авдеевки. Так вот, для того, чтобы взять аэропорт, надо было всего лишь уничтожить эту артиллерию. Объект же для атаки был выбран по формальному признаку людьми, которые вообще ничего не понимают в военном искусстве, тут была борьба не с причиной, а со следствием. Для того, чтобы взять аэропорт, надо было устранить причину, предварительно уничтожить артиллерийские позиции в Песках и в Авдеевке. Тогда аэропорт можно было взять без какой-либо сложности.

А так мы имеем ситуацию, когда все пехотные атаки на аэропорт отражаются артиллерией, которая находится вне зоны досягаемости.

- Хорошо, а почему это не понятно тем, кто занимается планированием этих операций?

Давайте, будем так говорить, что по уровню военных знаний и планированию операций эти люди не сильно отличаются от вас.

- А Моторола?

Моторола хороший боец. Прекрасный командир на уровне до взвода. Какую ему задачу ставят, такую задачу он и выполняет. В данном случае мы имеем дело со стратегическим решением, с теми, кто бросил Моторолу и Гиви на аэропорт, взятие которого определили в качестве основной задачи. Кто это определил, я не знаю. Я отсутствовал в то время. Для меня сразу было ясно, что это негодный объект. Атака на аэропорт не только не нужна, она и вредна, поскольку в результате нее оказались потрепанными и понесли серьезные потери лучшие подразделения бывшей Славянской бригады. Причем, без какого-либо смысла.

Вы поймите, как только они начинают атаку, так противник вызывает артиллерийский огонь.

- Правильно ли я понимаю, что эта задача решаема?

Да, эта задача решаема, но не пехотными подразделениями. Надо было действовать при поддержке бронетехники. Но поскольку всю бронетехнику у Славянской бригады забрал в «Оплот» Захарченко, он ею и распоряжался.

Многие ваши критики говорят о том, что Стрелков – это всего лишь подполковник ФСБ, поэтому у него нет никакого опыта планирования армейских операций. Что вы на это ответите?

Я действительно полковник ФСБ, поэтому спокойно отношусь, а вообще не советую вам военного называть на звание ниже, чем он есть. Для военного звания имеют большую ценность, чем для гражданских людей. Собственно на этом построена военная иерархия.

Мне, конечно, было сложно руководить подразделениями и частями, когда армия выросла, когда в ней было несколько тысяч человек, а фронт уже растягивался на десятки тысяч километров. Естественно, сплошного фронта мы не могли создать с такими небольшими силами.

- А у вас есть армейский опыт руководства такими подразделениями?

У меня нет такого опыта, был опыт командира небольших подразделений, но приходилось планировать спецоперации с количеством участников в 80-100 человек. Я был оперативником по линии борьбы с терроризмом в Чечне. Мне приходилось участвовать во многих операциях, но непосредственно руководить – нет. Максимум, чем мне приходилось командовать, это сводная оперативная группа численностью 150 человек в течение пару месяцев в 2005 году.

И опять же скомплектованные подразделения мне в строевом отношении не подчинялись, а только в оперативном. Я им только ставил задачи, которые они сами планировали и выполняли. Сейчас я зачастую не совсем понимал, как организовать ту или иную операцию, но зато четко понимал, чего хочу достичь в этой операции.

То есть я ставил цели и задачи, которые были выполнимы, и они выполнялись. И благодаря этому удалось практически сорвать все замыслы противника, которые были нацелены на наше окружение, разгром и уничтожение.

Мне очень сильно не хватало начальника штаба, который бы мог расписать то, что я хочу. Собственно говоря, все армейские командиры большого звена делятся на две категории: начальники и начальники штабов. Командир принимает решение, а начальник штаба его разрабатывает, то есть расписывает, раскладывает. Работа обоих совершенно необходима. Далеко не всегда хороший начальник штаба может хорошо командовать войсками. И наоборот. Например, о Жукове в одной из его характеристик говорили, что великолепный строевой командир, но терпеть не может штабной работы. Я себя, конечно, с Жуковым не сравниваю, но тоже, если честно, не люблю штабной работы. Более того, не умею ее делать. Зато хорошо понимаю суть добровольческой, партизанской борьбы. Я знал качество всех своих подразделений, что они могут и что они не могут.

Наша армия на тот момент была партизанской. Во многом она и сейчас остается такой. Это не регулярная армия.

- А в чем их различия?

Они, с одной стороны, намного более инициативны, чем обычная армия. С другой стороны, у них слабее дисциплина. Они решают задачи, которые регулярная армия решает с трудом. Например, быстро перемещаться, маневрировать, действовать на местности без обоза и снабжения. В этом положительные качества партизанской армии.

Но с другой стороны, они не любят сидеть в окопах, не любят сидеть в обороне, имеется в виду в плохих условиях. Ими сложно руководить тем, кому они не доверяют.

Сейчас, когда идет строительство регулярных армий Донецкой и Луганской республик, на мой взгляд, совершается серьезная ошибка. Когда уже сложившиеся подразделения расформировывают, переливают из одного в другое. Этим рассчитывают добиться дисциплины и подчинения лицам, которые назначены формально. Но армия-то по своей сути осталась добровольческой. Там нет мобилизованных. И упорядочивание без учета этой специфики, без учета уже сложившихся традиций наносит серьезный ущерб, потому что люди лишаются мотивации. Они не верят своим командирам, тем, кого они не знают.

Когда я был недавно в Донецке, то поговорил там с бойцами из вашей Славянской бригады. Я спросил у них, кто для вас Игорь Стрелков. Они мне ответили, что он нам отец родной. Они ждут вашего возвращения. А от других бойцов я узнал, что двести человек из вашей бригады после прихода в Донецк перешли от вас в бригаду «Восток». Они вроде были из Краматорска. Почему они ушли от вас?

Вы знаете, это классический случай того, когда журналист пользуется информацией агентства ОБС. «Одна баба сказала».

- То есть такого случая не было?

Двести человек от меня не ушло. Перешла в «Восток» одна минометная батарея в момент кризиса под Шахтерском. Потом минометы нам отдали, а бойцы остались в «Востоке», их отправляли на Шахтерск, поддерживать батальон «Царя» (позывной одного из командиров Славянской бригады, ставшего после отставки Стрелкова министром обороны – прим. авт.), который в это время вел бои в Шахтерске.

С чего-то у них возникло убеждение, что мы оставляем Донецк. Они слышали, что Ходаковский поклялся защищать Донецк до последней капли крови. Они решили, что переходят к нему, потому что он точно не отступит.

- Они местные были.

Да, у нас бригада на 90% была из местных. В общем, это конкретный пример того, какие бывают слухи.

Из Краматорска подразделения уехали по указанию своих командиров, думая, что они выполняют мой приказ, а часть комендантской роты уехала в Изварино и там уже держала коридор. Я соответственно думал, что они все поголовно дезертиры. Потом я узнал, что их, оказывается, ввели в заблуждение их командиры, которые потом все оказались на территории России. Вот этот…

- Бабай?

Бабай. Вот это анекдотический персонаж в значительной степени. Но это же особенности партизанской войны - постоянные мятежи и бунты…

- А почему у вас не сложились отношения с другими командирами ополчения – ни с Захарченко, ни с Ходаковским? Я даже помню, что ваши соратники писали, что они хотят сдать Донецк …

- На каждый роток не накинешь платок. Мои соратники могут говорить все, что угодно. Я же ничего подобного не говорил. Но было похоже на то, что город действительно мог быть сдан.

Поймите правильно, когда Славянская бригада вступила на территорию Донецка, вся рваная, грязная, только что из окопов… люди несколько месяцев вели боевые действия, непрерывные обстрелы каждый день и каждую ночь. Вот они входят в Донецк. В Донецке сидит киевский мэр, которого никто не трогает. В Донецке абсолютно мирная жизнь. Украинские милиционеры с государственными кокардами стоят на дорогах. А «Восток» с «Оплотом» стоят на блокпостах. Причем, баррикад нет. В город можно заехать. Техника зайдет и ее никто не остановит. Донецк вообще не воевал и не собирался.

У меня сложилось четкое впечатление, что украинская сторона до нашего выхода из Славянска и не собиралась Донецк штурмовать, она рассчитывала, что он вернется к ним без боя.

- Все это ваши только впечатления или у вас была точная информация, что Донецк Украине вернется без боя?

У меня не было никакой точной информации. Тем более, когда мне говорят, что я разменял Славянск на Донецк, то это полностью ошибочное мнение. Я выходил из Славянска не потому, что собирался занять Донецк. Более того, я очень не хотел ехать в Донецк, находящиеся там командиры воевали друг с другом. Мне не хотелось лезть в эту клоаку. Но я был вынужден это сделать.

Там действовала расколовшаяся на две части Русская православная армия. В каждой из частей было по 100-150 человек. Был «Оплот», был «Восток», были казачьи подразделения. Были безлеровцы. Была Шахтерская дивизия, батальон «Кальмиус». Никто никому не подчинялся и между собой не взаимодействовал. Кто-то из них участвовал в боевых действиях, а кто-то нет. И было небольшое подразделение, которое мне подчинялось.

Вы сказали, что не хотели идти в Донецк, а куда в таком случае вы хотели направиться, когда вышли из Славянска?

Я имел в виду, что я не хотел прийти в Донецк, чтобы захватить власть. Я это имел в виду. Из Славянска мы ушли вынуждено, чтобы избежать разгрома. Мы уже реально находились в полном тактическом окружении. Осталось последнее окошечко, последняя грунтовая дорога, которая была неудобной и простреливалась. Она могла захлопнуться в любой момент.

У нас практически не было артиллерийских боеприпасов. Не было мин к минометам. У нас было очень плохо с противотанковым оружием. К стрелковому оружию у нас еще были боеприпасы. Но проблема была в том, что противник против нас практически перестал использовать пехоту после боев под Ямполем, где они понесли очень большие потери.

- И началась война артиллерии.

- Артиллерия и танки были эффективно применено против нас, потому что нам не было, что противопоставить. Пока у нас были мины и снаряды, мы могли их как-то сдерживать. Но на момент выхода из Славянска у меня осталось 57 мин. У меня к этому моменту было два танка, при этом даже не по одному боекомплекту на танк, где-то на два танка было 35 снарядов. Это не война. А у противника на Николаевском направление было до 100 бронеединиц, в том числе около 30 танков. Против нас наступала полностью укомплектованная батальонно-тактическая группа со средствами усиления, с массированной артиллерийской поддержкой. И под Николаевкой они четко использовали тактику. Наши гранатометы не сработали, больше 20 штук. Они просто загнали наших ополченцев в город и начали долбить артиллерией. Пятиэтажки были полностью разрушены. Броня и артиллерия. Точно такая же ситуация могла сложиться и в Славянске. Учитывая превосходство противника, мы могли им нанести потери, только постоянно маневрируя. Как я вам уже говорил, тактика малых групп. Когда у нас было, где маневрировать, мы могли обороняться. В стационарной позиции, когда нас обложили минами, обложили колючей проволокой, мы им наносить серьезных потерь не могли.

Давайте развеем еще один миф агентства ОБС. Я слышал от многих в Донецке такую претензию к вам: вы не уничтожили ваши военные склады, когда ушли из Славянска.

Я такой бред комментировать просто не могу. Когда я уходил, у меня не оставалось ничего. На наш сводный артдивизион в 9 орудий осталось 6 снарядов. Какие еще склады. Все, что мы получали по «военторгу», все, что нам удавалось достать еще из каких-то источников, у меня сразу шло в бой.

Склады были у Ходаковского и Захарченко. Мы у них периодически выпрашивали что-нибудь для нашей артиллерии и для наших танков.

- Давали вам?

Давали. Не мне, а командирам, которые по личным связям получали. Захарченко мне на первых порах подчинялся, пока его не назначили премьер-министром. А Ходаковский не подчинялся. Категорически не подчинялся. Он просто не входил ни в какой контакт. А поскольку у меня были другие задачи, чем усмирять непокорных командиров… сидит и сидит, обороняет свой участок и обороняет. И, дай Бог, чтоб и дальше обороняли.

- Какие есть плюсы и минусы у украинской армии?

Устойчивы в обороне. Это те же самые русские солдаты. Они себя считают древними украми, украинцами или кем-то там. По сути, это русские люди. Они неприхотливы, готовы к лишениям. В общем, все качества русского солдата. Других сильных сторон я у украинской армии не вижу.

Все остальное – это следствие 23 лет развала, такого же, как и у нас, помноженного на их ментальность. Их начальники …. вне всякой критики. Средний офицерский состав более-менее.

- Считается, что против вас в Славянске воевали частные военные компании. Было это или не было?

Сказать, что они воевали, я не могу…

- Но они там были?

Они там были.

- А какие? Польские? Американские?

Говорили, что поляки. Но говорили, что не только поляки. Опять же, когда непосредственно нет трупов с документами, то об этом можно говорить очень приблизительно. Почему я говорю, что на Карачуне сидели чевекашники, потому что было сообщение от жителей из Андреевки, из ближайшей деревни, куда они спускались в местный магазинчик. Жители говорили, что это были поляки. Но они несли только службу по наблюдению и охране. Обслуживали те же самые тепловизоры, охраняли штаб АТО и штабы подразделений, которые против нас действовали в Славянске. Но непосредственно, на первой линии были они, не были… чтобы это было возможно доказать, необходимо было одержать серьезную военную победу, захватив вражескую территорию.

- Почему к вам в бригаду так мало записалось местного населения?

Добровольцам не дали ни автоматов, ни ботинок, ни формы, мне нечем было вооружать людей. А добровольцев всегда мало. Посмотрите хотя бы пример прошлой Гражданской войны. Их было крайне мало и с той, и с другой стороны. Кто сумел более эффективно осуществить мобилизацию, тот и победил. Почему победили красные? Потому что в нужный момент у них оказалось больше ресурсов, что позволило осуществить массовую мобилизацию. Да, это были крайне нестойкие войска, которые регулярно сдавались в плен, а им на смену ставили новых, новых и новых. Советской власти достались все основные склады Российской империи, достались основные запасы оружия. На контролируемой ими территории оказались основные заводы. И главное - в руки красных перешел аппарат бывшей царской армии. Военспецы и все учреждения.

На Донбассе та же самая картина, как и везде. Если, не дай Бог, начнется война в России, будет то же самое. Большинство людей не хочет воевать. И это правильно. Если все будут хотеть воевать, то что это у нас получится? Жуть какая-то. Такого никогда не будет, и слава Богу.

Но если в один прекрасный момент вам придет повестка, вы явитесь в военкомат, хотите вы воевать или не хотите. У вас будет альтернатива: или десять лет тюрьмы, или, пожалуйста, вперед на войну. Собственно говоря, так сейчас мобилизовывается украинская армия. Там тоже никто не хочет воевать, но их мобилизовывают и отправляют на войну.

Если бы у меня в Донецке было достаточное количество оружия и специалистов, я бы провел мобилизацию. Первое, что должен был бы сделать министр обороны, это провести мобилизацию. А у меня не было вообще никаких ресурсов. Поэтому и приходилось набирать только добровольцев, но и добровольцев мы не могли вооружить. Когда я уезжал из Донецка, у меня еще было 150 человек невооруженных, хотя к тому времени была многотысячная армия. Насколько я знаю, записалось 27 или 28 тысяч человек в мае месяце. Они были готовы вступить в ополчение. Но их нечем было вооружать.

Им надо было назначить командира, а командиры не пришли. Большая часть офицеров запаса, в том числе и советских, уклонились.

Как в России в 1991 году, сдали свою собственную державу. Никто ж практически не выступил.

- Простите, но вы же тоже не выступили.

Простите, но я тоже офицером не был. Я был студентом. К тому времени я присягу еще не принес, а они принесли. В Славянске явилось очень мало офицеров.

- А вы с ними разговаривали?

Да. Сначала пришел Союз афганцев. Пришли 24 человека. Среди них 6 офицеров. Они сказали: да, мы готовы нести службу на баррикадах, рядом с домом. Я ответил: нет, спасибо, кто придет записываться в бригаду, будет служить, как в армии, потому что мне не нужны те, кто стоит на баррикадах. Мне нужны люди, которые будут выполнять приказы. На следующий день в итоге пришло 3 человека. Среди них только один офицер. Остальные все решили, что им это неудобно.

Когда на Украине говорят, что натовцы будут вооружать украинскую армию своим оружием, насколько такая информация серьезна? Ведь натовские и советские стандарты разные. Надо же переобучаться. И к тому же поставка натовского вооружения очень дорого стоит.

Я думаю, что они не будут перевооружаться, это им не нужно. У них достаточно любой техники. Им еще на три таких войны хватит. Кроме того, для них сейчас открыты склады в Польше и Венгрии.

- Советская техника.

Поляки, чехи и венгры будут перевооружаться, переходить на натовские стандарты.

- Что все-таки надо в идеале, чтобы разгромить украинскую армию?

Невозможно одержать победу, воюя наполовину. Или на четверть. Чтобы разгромить украинскую армию, надо воевать. Украина при своем плачевном состоянии обладает намного большими ресурсами, чем ДНР и ЛНР. Самостоятельно Донецкая и Луганская республики победить Украину не могут.